Трагедия в Ижевске всколыхнула проблему, о которой многие говорят уже давно. В социальных сетях и просто в разговорах люди возмущаются: неужели нельзя было заблаговременно закрыть стрелка на лечение в психбольнице? Несмотря на то, что проблема эта очень остра, давайте попробуем разобраться в ней трезво.
«Недобровольная госпитализация»
Скажем сразу, вопрос очень непростой со всех точек зрения. Если сам больной не хочет ложиться в психиатрическую клинику, но это необходимо, по закону «О психиатрической помощи» предусмотрена так называемая «недобровольная госпитализация». Этому посвящена специально 29-я статья «Основания для госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке». Она краткая, приведем ее почти полностью:
«Лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия либо без согласия одного из родителей или иного законного представителя до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает его непосредственную опасность для себя или окружающих...». Далее идут еще два пункта, не имеющих никакого отношения к больным, опасным для общества, и рассматривать их тут нет смысла.
Закон против репрессивной психиатрии
Закон был принят в революционном 1992 году, и многие его приветствовали, поскольку он ставил крест на т. н. репрессивной психиатрии в СССР. Интересно, что такую критическую характеристику советская психиатрия получила в основном за диагноз, который поставили ижевскому стрелку. Вялотекущая шизофрения была введена с подачи известного психиатра А. В. Снежевского. Говоря образно, это шизофрения без шизофрении: без психозов с бредом.
Не он первым открыл такую болезнь. Ее описал в 1911 г. немецкий психиатр Эйген Блейлер и назвал «латентной шизофренией». Вот его описание таких больных: «Эти простые шизофреники составляют большую часть всех “мозгов набекрень” (реформаторы, философы, артисты, дегенераты, чудаки)». Такой подход достаточно долго был распространен в мире, а в Советском Союзе его стали использовать для борьбы с диссидентами с конца 1960-х. С этого времени и началась критика вялотекущей шизофрении на Западе. От подобных диагнозов там отказались. Обычно в таких случаях за рубежом ставят шизотипическое расстройство личности. Мы этот диагноз признаем, но по инерции чаще продолжаем ставить вялотекущую шизофрению.
История болезни стрелка
Болезнь у А. Казанцева тянется с 2008 года, и все время он стоял на учете в психдиспансере. Важно, что диагноз ему поставили в связи актом агрессии. Каким? Эти данные не обнародованы официально, и пишут об этом по-разному. Есть несколько версий. Например, одна из ижевчанок рассказывает, что он нанес ее брату ножевое ранение в спину. Другая версия еще круче: Казанцев ни с того ни с сего вышел с ножом на улицу и ударил двоих несовершеннолетних.
Но в любом случае, диагноз шизофрении помог ему избежать суда и наказания. Благодаря этому его признали невменяемым. Позже в 2017-м на приеме у врача в Республиканском клинико-диагностическом центре (РКДЦ) Казанцев достал нож, начал материться, а потом убежал. В возбуждении уголовного дела тоже было отказано. Пишут еще, что он четыре раза лежал в психбольнице, и последний раз две недели в 2021 году.
Думается, к человеку с такой историей болезни могла бы быть применима недобровольная госпитализация. Во всяком случае, такую версию можно рассматривать. Но почему этого не случилось?
Психиатрическо-юридические казусы
Дело в том, что закон «О психиатрической помощи» весьма неконкретен в этом вопросе. Ведь там написано, что госпитализации подлежит тот больной, который «непосредственно опасен». А что значит «непосредственно»? Непосредственно в момент агрессии. А опасен ли он потенциально — то есть может совершить эту агрессию когда-нибудь? Однозначного ответа на эти вопросы нет. Известны случаи, когда психиатров судили и наказывали за противоположные трактовки этой статьи закона.
Например, в Астрахани осудили психиатра Ольгу Андронову за госпитализацию больной, угрожавшей дочери и пяти внукам. В 2017 году суд посчитал это незаконным и приговорил её к двум годам условно с испытательным сроком один год и лишением права заниматься врачебной деятельностью на два года. Андронова обжаловала это решение, и приговор изменили. Его переквалифицировали на статью «Халатность» и назначили 360 часов обязательных работ с лишением права занимать определенные должности 3 года.
Прямо противоположная история случилась в прошлом году в Татарстане. Психиатр Наталья Евдокимова отказала в госпитализации 87-летнему инвалиду III группы Михаилу Тимохину. На этом настаивал внук, потому что дедушка угрожал покончить с собой и взорвать свою квартиру с помощью бытового газа. Врач решила, что правовых оснований для помещения мужчины в психиатрическую больницу нет. Но позже случилась трагедия: в результате взрыва газа погиб сам пенсионер, его соседка, пятеро жильцов дома были ранены, а семь квартир разрушены. После этого Наталья Евдокимова была задержана и помещена под домашний арест. Дело продолжается.
Предотвратить бойню было можно
Оба случая показывают правовую коллизию, которая ставит врачей психиатров под угрозу потери свободы. И это относится не только к стрелкам, проблема гораздо шире. Естественно, медики в такой ситуации не понимают, как действовать адекватно. Со стороны психиатров уже были предложения, внести в формулировку закона не только «непосредственную опасность», но и «потенциальную».
Это с большой вероятностью могло бы предупредить трагедию в Ижевске. Более того, в отношении А. Казанцева это можно было бы сделать и при существующем законе, учитывая его неоднократные акты агрессии, и вовлеченность в социальных в сетях в радикальные сообщества. Многие из них посвящены «скулшутингу» (стрельбе в школе) и «Колумбайну» (так называлась школа, в которой произошло самое известное массовое убийство в 1999 г. в США — после него и стал развиваться культ таких убийц, а подобные акции стали набирать оборот во многих странах).
Одни психиатры не справятся со стрелками
Сочетание этих двух факторов — важная улика, чтобы обратить особое внимание на персонажей вроде А. Казанцева. Более того, последнее даже важнее. Как показывает статистика, шизофреников среди стрелков не очень много.
«Данный феномен не всегда связан с психиатрией, — писали в прошлом году с своем исследовании, посвященном этой теме, социологи А. Ю. Карпова, Н. Г. Максимова из Томского политехнического университета. — Большинство скулшутеров имеют нормальный психический статус». Их деятельность носит демонстративный характер, они «играют» в своих «героев» — стрелков в «Колумбайне» и других школах. Все они действуют практически по единому сценарию.
И еще одно заблуждение — их всех как один описывают одиночками. На самом деле они такие только в оффлайне, утверждают социологи из Томска, а в онлайне у них большой круг общения среди себе подобных (так было и у Казанцева). Их деятельность хорошо описывает русская пословица «на миру и смерть красна», только мир у них маленький, виртуальный и дегенеративный. Но это реально похоже на один из культов смерти, а их действия — на ритуалы.
Такая стереотипность поведения делает их идеальной мишенью для искусственного интеллекта. «Стереотипность» здесь ключевой фактор, они действуют по шаблону и легко поддаются формализации. Поэтому, контролируя такие сообщества в соцсетях, можно весьма эффективно предупреждать вспышки их активности. А взаимодействие с правоохранителями, психиатрами, психологами и другими специалистами будет делать такую работу еще эффективнее. Нужно только этим заниматься, а не искать потенциальных преступников где светло, но где их нет.
