В основе новой методики клеточная инженерия. Суть ее заключается в том, что в клетки пациента начинают вводить специальную генно-инженерную конструкцию — рецептор. Если мыслить упрощенными сравнениями: клетка — это ракета, рецептор — система наведения, основная же цель — рак. Разработка принадлежит команде Мишеля Саделайна, которому прочат в скором будущем звание Нобелевского лауреата.
«Вы не увидите столь положительных результатов ни при одном виде лечения рака крови. В нашей клинике 85% пациентов, получивших терапию, почувствовали себя лучше, а многие даже излечились. Это то, что мы несколько лет назад назвали „живое лекарство“, вот почему это новая медицина», — говорит директор центра клеточной инженерии и разработчик нового метода Мишель Саделайн.
«Механизм убийства опухолевой клетки коренным образом отличается от химиотерапии. Мы видим эффективность этой клеточной терапии и мы очень рассчитываем, что это первый шаг к тому, чтобы это лечение стало доступным в России тем, кто в нем нуждается», — отмечает Михаил Масчан, руководитель отдела трансплантации костного мозга центра детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева.
Доказанный опыт
По всему миру тысячи людей, которым поставили диагноз «лейкоз» и «лимфома», уже прошли курсы такой терапии. И ее положительное воздействие отмечают в 50% случаев. Такой показатель считается очень хорошим. И вот сейчас такую технологию начали впервые применять в центре имени Димы Рогачева. «Из пяти детей, которым провели терапию ранее, четверо находятся в полной ремиссии, то есть для нас это вообще профессиональное счастье. Вообще мы планируем за этот год где-то около 15 человек взять, и это не только дети из этого центра — к нам, естественно, привозят детей из других регионов, из других клиник, тех, кому не могут помочь», — отмечает медицинский директор центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева Галина Новичкова.
Новые технологии в сфере онкологии широко поддерживаются и Владимиром Путиным, о чем он говорил в своем Послании к Федеральному Собранию в этом году. «Предлагаю реализовать специальную общенациональную программу по борьбе с онкологическими заболеваниями, активно привлечь к решению этой задачи науку, отечественную фарминдустрию, провести модернизацию онкоцентров, выстроить современную комплексную систему, от ранней диагностики до своевременного эффективного лечения, которая позволит защитить человека. У нас есть позитивный опыт. По всем ключевым показателям, которые демонстрируют результативность онкологической помощи — а специалисты их хорошо знают — мы должны выйти на современный, необходимый нам самый высокий уровень», — говорится в речи президента.
Исследование в области клеточно-иммунной терапии раковых опухолей у детей из личных средств профинансировали в прошлом году топ-менеджеры «Роснефти». Глава компании Игорь Сечин пожертвовал 100 млн рублей. Его примеру последовали и другие руководители компании. Их совместный вклад, который был перечислен в центр им. Дмитрия Рогачева, составил 266 млн рублей. Было решено поучаствовать в развитии конкретного проекта, который показался топ-менеджерам компании инновационным и амбициозным по своему значению. Тщательно изучив план научных разработок сотрудников центра, они остановились именно на этом проекте, направленном на разработку препаратов для детей с неизлечимыми формами онкологии.
Передовой центр
Центр Рогачёва выбран неслучайно, он является крупнейшей в Европе клиникой — в год здесь принимают до 10 тысяч пациентов, проводят 1200 сложнейших операций. 80% детей, которые попадают сюда на лечение, поправляются. И таких успехов детская онкология достигла совсем недавно — в том числе и за счет применения высокотехнологичных методов лечения. Если сравнивать показатели, то двадцать лет назад число детей с онкозаболеваниями, которых удалось спасти, равнялось 50%, полвека же назад эта цифра составляла и вовсе 10%. Прорыв ощутимый.
«Разработка новых лекарств в онкологии — вещь очень затратная, — рассказывает Михаил Масчан, доктор медицинских наук, заведующий отделением трансплатации костного мозга ФГБУ „Национальный научно-практический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева“. — Особенно когда речь идет о стыке фундаментальной науки и клинической медицины. К сожалению, в момент исследования нового препарата никто не даст вам гарантию, что ваша идея окажется эффективной, что она принесет успех. При этом инвесторы хотят вкладывать средства только в надежные проекты. Поэтому во всем мире самые революционные, „прорывные“ технологии развиваются, как правило, благодаря частным пожертвованиям, а не за счет крупных инвесткомпаний».
Насущность проблемы вполне определенная — сегодня 20% детей не удается вылечить от рака из-за того, что для них не подходит ни одна из существующих терапий — ни трансплантация костного мозга, ни химиотерапия, ни облучение. Врачи надеются, что для таких детей спасением станет клеточная инженерия. Данный метод, как отмечают эксперты, поставит отечественную медицину на один уровень с медициной самых передовых стран мира. Ведь это — самые передовые методики в области генетической модификации клеток иммунной системы, таргетной терапии, трансплантации стволовых клеток.
«Метод клеточной иммунотерапии разработан в США. Но пока он ещё не стал практикой. В Штатах, Европе, Китае идут исследования. И есть опасность: как только он станет коммерчески доступным, цены на Западе будут такими, что их не осилят ни наши граждане, ни государство, ни благотворительные фонды. Мы же, как центр, где можно реализовать все стационарные методы лечения на самом высоком уровне, хотим сделать этот метод доступным для всех российских детей», — добавляет Михаил Масчан.
«Убийцы костных метастазов». Какие ядерные технологии лечат рак? 
«Живое лекарство» против рака. Первые результаты терапии обнадёживают 
Лейкоз – уже не приговор. Это заболевание успешно лечат у детей 
Михаил Давыдов: «В онкологии пессимистам делать нечего!» 
Опережая время. Что нового сделали в ФМБЦ им. А.И. Бурназяна ФМБА России 
