Председатель общественного совета Рослесхоза Владимир Морозов тоже считает, что нынешнюю ситуацию в лесном хозяйстве нельзя назвать устойчивой. Вот что он рассказал «АиФ».
Выжать столько, сколько получится
— Разработчики действующего Лесного кодекса ставили целью одномоментно перевести отрасль на рыночные отношения. Произошло это жёстко, без учёта специфики лесного хозяйства, где оборот возобновляемого ресурса составляет от 50 до 100 и более лет, а какие-то функции лесных массивов при активном антропогенном вмешательстве могут быть утеряны безвозвратно.
В одночасье провели полную децентрализацию лесоуправления. Федерация — владелец лесов — передала все ключевые полномочия регионам, оставив Федеральному агентству лесного хозяйства лишь небольшой набор инструментов надзора и контроля. И регионы сами, на своё усмотрение, в силу субъективного понимания текущих задач конкретными чиновниками стали заниматься федеральным государственным лесным фондом. Действовавшая на тот момент система лесоустройства и лесоуправления в целом была разрушена, а новая не создана. Стержень системы — институт лесничества — ликвидировли. Лес остался без охраны и должного ухода.
Такая ситуация не могла не сказаться на работе лесной отрасли. Немедленно во главу угла встали деньги. Лес по факту перестал быть достоянием общества, подавляющее большинство участников так называемого лесного рынка и лесных чиновников стали воспринимать его исключительно как месторождение брёвен. Несмотря на прописанные в статье 1 Лесного кодекса РФ 11 основных принципов лесного законодательства, уже никто не вспоминает ни о сохранении лесов, ни об улучшении их качества и продуктивности, ни об использовании его способами, не наносящими вреда окружающей среде и здоровью человека, и уж тем более обеспечении многоцелевого, рационального, неистощительного использования лесов для удовлетворения потребностей общества. А принцип «платности» лесов воспринимается прямо и незатейливо: из леса надо выжать столько денег, сколько получится, а дальше — хоть трава не расти.
Как следствие, лесное хозяйство в высокой степени криминализовано, и этот факт уже несколько раз особо отмечал президент страны: и на заседании Совета по правам человека в 2018 году, и на медиафоруме ОНФ в 2019.
Автономно от государства
Значительная часть государственного лесного фонда в Сибири и на Дальнем Востоке активно, практически бесплатно и бесконтрольно со стороны федерального центра осваивается юридическими лицами и гражданами КНР в своих интересах. Понятно, что это может иметь потенциально непростые геополитические последствия для России, а потому вызывает законное возмущение проживающих на этих территориях людей.
Ежегодно растущий экспорт круглого и первично обработанного леса, в том числе ценных пород, происходит в абсолютно автономном от государства режиме, без какой-либо привязки к национальным стратегическим, экономическим, экологическим и социальным интересам Российской Федерации. Громкие «лесные» дела коррумпированных региональных чиновников на слуху по несколько раз в год. Одно из недавних таких громких дел — в Хабаровском крае с ущербом на 10 млрд руб. (без учёта ущерба экосистеме).
В результате децентрализации управления в отрасли значительно выросла площадь лесов, пройденная пожарами, что ежегодно отвлекает из бюджета дополнительно выделяемые миллиарды рублей, губит миллионы гектаров леса и влияет на устойчивость экосистемы. Арендаторы лесных участков в силу отсутствия в Лесном кодексе прямых требований обратного охотно ведут экстенсивное хозяйствование, вгрызаясь в русскую тайгу, разрушая её целостность и нивелируя её экологический функционал. Как следствие, стали исчезать малонарушенные лесные территории, естественные старые разновозрастные леса, обеспечивающие в том числе и климатозащитную функцию.
От денег — к экологии
Для коренного изменения ситуации в лесном хозяйстве, восстановления дееспособной системы, введения в эксплуатационных лесах интенсивной модели развития, признания за малонарушенными лесами климатозащитных функций необходима сутевая, реальная, комплексная реформа, которая вернёт обществу принадлежащие государству леса, вернёт самим лесам статус ресурса многоцелевого использования.
Само общество последние годы на разных уровнях — от региональных активистов до членов Совета Федерации — призывает к принятию нового Лесного кодекса. Нужно изменить прежде всего его концепцию с сугубо денежной (ускоренное освоение лесов любой ценой) на комплексную, экологически взвешенную, когда леса воспринимаются как базовая составляющая глобальной экосистемы, нарушение устойчивости которой влечёт за собой серьёзные изменения климата и в обозримом будущем — вынужденные многотриллионные инвестиции государства в ликвидацию последствий таких изменений.
Новый Лесной кодекс должен быть ориентирован на созидание, стать кодексом развития и благоразумного отношения человека к природе. Только так можно рассчитывать на практике, а не на бумаге исполнить федеральный проект «Сохранение лесов» в рамках национального проекта «Экология».
Министерство природных ресурсов и экологии России создаёт межведомственную рабочую группу по подготовке новой редакции Лесного кодекса. Было бы правильно привлечь в неё учёных, изучающих устойчивость глобальной и региональных экосистем, биотическую регуляцию и причины изменения климата, а также представителей общественности, обеспокоенных сложившейся парадигмой сугубо коммерческого отношения к лесам.
