Общество постарались убедить: данный закон принят исключительно в интересах детей. В ход шли и патриотические воззвания: «наши дети должны жить на Родине», и страшилки о том, что иностранцы, а в частности американцы берут детей лишь «ради денег», «сексуальных утех» или «на органы». Население, которое, в большинстве своём, в глаза не видело ни сирот в детдомах, ни американских родителей и никогда не думало ни о тех, ни других, послушно повторяло эти мифы.
И другим не дам, и сам не возьму
В результате, согласно опросу ВЦИОМ, проведённому в январе 2013-го, 76% россиян поддержали закон. Чаще всего они объясняли свою позицию убеждением, что российские дети должны усыновляться соотечественниками, а государство обязано самостоятельно решать проблему сиротства. При этом лишь 14% опрошенных признали, что в той или иной степени готовы задуматься о том, чтобы принять в семью ребёнка, из них только 4% заявили, что имеют такое желание. Возможность же взять ребёнка с серьёзными проблемами со здоровьем и отклонениями в развитии даже теоретически готовы были рассмотреть не более 4% россиян. А личный опыт усыновления имелся всего лишь у 2%.
Между тем, до принятия закона каждый год родителей в других старанах находили 3500–4000 российских сирот. При этом примерно треть из них — в США. Пусть фотографии детей, всё же успевших уехать, сами расскажут, как сложилась их судьба.
Вика-Джейми
Вы знаете, что такое обыкновенное чудо? Вот оно. И дело, конечно, не в Америке и не в России, а просто в семье и в любви. Вот что на самом деле отнял у детей этот закон.
Пятилетняя Вика (Джейми) c синдромом Дауна из Москвы была усыновлена Джиной и Уэйном Боннер из штата Юта в декабре 2012 года. Она оказалась одним из последних детей, которых американские родители всё же успели увезти домой. В детдоме Вика часто болела и попадала в больницу, но дома все проблемы со здоровьем были забыты. В сиротском учреждении никто не занимался специально её образованием и развитием, а сейчас она ходит в школу для детей с особыми потребностями и дополнительно занимается в классе с самыми обычными учениками. Когда она только попала в семью, она не знала ни слова по-английски и могла произнести всего лишь несколько слов на русском. Сейчас она свободно понимает английский, может произнести очень многое и продолжает заниматься речевой терапией. Джейми ходит на балет, гимнастику, плавание. Кроме того, в её жизни появилось всё то, чего она не знала и могла никогда не узнать: поездки на отдых всей семьёй, свои собственные вещи и игрушки, зоопарк, балет, кино, верховая езда, ночёвки у бабушки с дедушкой, походы в горы и, конечно, любящие её мама, папа и сёстры.
Саша и Даша
Шестилетний Саша из Владивостока был усыновлён Сарой Вестенберг в 2008 году. Ей сказали, что это лишь второй случай усыновления из того детдома. Перед тем, как забрать ребёнка из России, Сара выучила русский язык. В Америке Саше сделали 6 операций, чтобы исправить врождённую двустороннюю расщелину нёба и губы и устранить последствия неудачной операции в России. Только после этого он смог улыбаться.
В апреле 2011 у Саши появилась сестра, 6-летняя Даша. У неё был тот же диагноз. Чтобы удочерить Дашу, Саре пришлось 12 раз приезжать в детдом. Саша ездил вместе с мамой. «Это было специализированное учреждение для детей с психиатрическими проблемами, отделённое от остального мира высокими стенами и охраной с собаками. Мне так и не смогли объяснить, почему Даша была помещена туда. За время моих поездок туда я видела и случаи жестокого обращения с детьми, и тех, кто действительно заботился о них. Это был очень тяжёлый опыт...» В Штатах Даше также сделали операцию, ещё одна впереди. Сейчас она плавает, ходит на танцы, занимается рисованием. Саша тоже любит плавать, а ещё играет в футбол, увлекается гимнастикой и шахматами. Летом всей семьёй они садятся на велосипед-тандем, на котором можно поместиться втроём, и путешествуют по округе.
В 2012 году в этой семье должно было случиться прибавление — Даня и Лера, близнецы, родившиеся в Новосибирской области в 2011 году. Помимо лицевой расщелины, у них были и другие диагнозы, заставившие их биологических родителей написать отказ. Чтобы получить согласие на их усыновление, Сара прошла через несколько собеседований и проверок в США, а потом в России. Но процесс усыновления, начатый в январе 2012 года, был прекращён с принятием закона. «Как бы я хотела, чтобы Лера и Даня были с нами!.. Или чтобы мы могли убедиться, что они в безопасности, и помочь им, чем только можем. Когда закон был принят, я проплакала несколько месяцев. Только потом смогла заставить себя убрать кроватки, вынести все вещи и игрушки, которые мы с детьми выбирали для них... Нам по-прежнему больно заходить в эту комнату».
Полина
Полина, девочка с особенностями развития из Владимирского детдома, была удочерена в апреле 2012 семьёй из штата Мэриленд. Тогда ей было 6 лет. Сейчас она уже свободно говорит по-английски, ходит в детский сад, где ей очень нравится. Полина — дружелюбный и весёлый ребенок, её любят все, кто знает. А ещё она очень настойчивая и упорная и, попав в семью, развивается не по дням, а по часам. Она ходит на подготовительные занятия при той же школе, где учатся её старшие брат и сестра, а кроме того, занимается с логопедом и физиотерапевтом, который помогает ей восстановиться после сиротского учреждения.
Даша-Изабэлла и Настя-Фиби
Трёхлетняя Даша и двухлетняя Настя, сироты с синдромом Дауна из Красноярска, были удочерены Мэтью и Лизой Смит из штата Огайо в 2011 году.
Про Дашу персонал дома ребёнка говорил им: «кусок мяса» и «абсолютно бесперспективна». Тогда Даша, действительно, едва могла ползать и совсем не говорила, не умела жевать и есть самостоятельно. Но, едва увидев свою будущую маму, девочка прижалась к ней и разрешала носить себя на руках и обнимать. А при виде папы плакала от страха — ведь в доме ребёнка почти не бывает мужчин. Но неделю спустя она привыкла и наконец разрешила папе тоже брать её на руки. Когда несколько дней спустя родители впервые вынесли Дашу погулять, она боялась всего — звуков, запахов, солнца... В России Даше, бесперспективной сироте, не была оказана ни медицинская, ни педагогическая помощь. После того, как она стала любимой дочерью Беллой, она прошла через несколько операций и дополнительную терапию, начала посещать детский сад и группу подготовки к школе. Сейчас Белла говорит предложениями, знает алфавит, умеет считать, знает цвета. Она ест самостоятельно, любит петь и танцевать. Белла любит плавать, ездить куда-нибудь всей семьёй, а этим летом она впервые играла в бейсбол в команде. Вся семья обожает её, а девочка каждый день встречает родных с распростёртыми объятиями и целует по много раз в день. «Мы каждый день благодарим Бога, что Белла стала частью нашей семьи. Она милая, очаровательная и весёлая маленькая девочка. Братья и сёстры души в ней не чают, а уж как мы любим её!..»
Вторая малышка — Настя, а теперь Фиби Анастасия — в доме ребёнка была очень стеснительной и зажатой, почти не выходила на контакт. Первые дни дома, наоборот, она как будто оттаяла, а потом началась адаптация, о которой так часто предупреждают всех приёмных родителей. Настя стала агрессивной и неуправляемой, её было очень трудно успокоить. «Я тогда часто плакала, — говорит Лиза, — но мы все любили Фиби и понимали, что ей тоже очень непросто. Мы старались делать всё возможное, чтобы ей помочь. И постепенно всё стало хорошо, она полюбила нас так же, как и мы её, и поверила нам». Дома Настя-Фиби получила помощь кардиолога, офтальмолога, эндокринолога, гастроэнтеролога и педиатра. Ей сделали операцию на глазах, удалили аденоиды, исправили слух, подобрали очки. Сейчас она ходит в группу подготовки к школе, играет в бейсбол. Мэтью и Лиза нашли биологическую мать Насти, которую они называют «её первая мама» «Она навещала её в доме ребёнка. Мы знаем, что она очень любит дочку, но не смогла дать ей семью. Мы переписываемся, отправляем ей фотографии Фиби, рассказываем о её жизни, а первая мама посылает ей подарки на день рождения. Ей очень важно знать, что её девочка в безопасности и так любима нами. А мы благодарны ей и всем, кто помог нашей маленькой дочке, нашей Фиби-Настеньке, попасть домой. Мы надеемся, что однажды этот закон будет отменён и другие дети тоже смогут найти семью — неважно, в России или в Америке, главное, любящую».
Всего в семье Смит 7 детей — кровные сын и дочка без особенностей развития и пять приёмных с особыми потребностями.
Пятилетнюю Аню удочерили в 2011 году. Она привязалась к будущим родителям ещё с первой встречи и плакала, когда персонал детского дома уводил её от них. В России Ане не была оказана никакая медицинская помощь — по крайней мере, её родителям ничего про это не известно. Когда девочку забирали домой, она была вся покрыта ранками и расчёсами. Врачи детдома говорили, что это реакция на пищевую аллергию. Дома выяснилось, что у неё нет никакой аллергии, зато есть проблемы со слухом, который ей исправили. В сиротском учреждении никто не занимался Аниным образованием — считалось, что ребёнку с синдромом Дауна это не нужно. Сейчас она ходит в школу, что ей очень нравится, и уже умеет немного читать и писать. Также Аня занимается плаванием и принимает участие в Специальной Олимпиаде.
Настя-Кендил
Ещё одна Настя, четырёхлетняя сирота из подмосковного детдома, была удочерена в 2012 году. Её родителями успели стать Гретхен и Крис Джиллетт из штата Миссиссиппи. Им говорили, что у девочки церебральный паралич, но дома этот диагноз не подтвердился. Однако у Насти были большие проблемы со зрением и сильное косоглазие. Ей сделали две операции на глазах и подобрали очки, о которых, к сожалению, в детском доме никто и не думал. Сейчас Настя, а вернее, Кендил-Анастасия ходит в школу, она уже научилась читать, писать и решать простые математические задачи. Ещё она занимается гимнастикой и искусством, обожает ходить в зоопарк и отправляться всей семьёй в музеи, на пляж или на прогулку. Кендил души не чает в своей младшей сестрёнке, а два старших брата заботятся о ней и разрешают принимать участие во всех своих играх.
О мифах
Напоследок хотелось бы сказать о двух популярных мифах: «американцы усыновляли ради денег» и «иностранцы отбирали у нас лучших детей». Комментирует Лариса Уланова, урождённая москвичка, а теперь гражданка США, мама двух кровных дочерей и приёмного сына, которого она усыновила как раз перед принятием закона: «В среднем усыновление из России обходилось американской семье в 50 000 долларов и ни в коей мере не было легче усыновления внутри своей страны. Российская сторона предъявляла высокие требования к материальному достатку усыновителей. Один только пакет собранных документов (на меня одну, без мужа, без малолетних детей, а в этом случае умножайте на 3–5) весил 6 кг. Всего же таких пакетов надо было четыре. Также нужно понимать, что никаких выплат от государства американские усыновители (в отличие от российских) не получают».
Что касается «утечки лучших детей», то, согласно 4 пункту 124 статьи Семейного кодекса РФ, усыновление детей в России иностранными гражданами допускается, только если не представляется возможным передать этих детей на воспитание в семьи российских граждан, постоянно проживающих на территории РФ. Для этого все сведения о детях-сиротах вначале передавались в федеральную базу данных для потенциальных российских усыновителей и лишь год спустя разрешались для передачи иностранцам. Иностранцы могли только сообщать агентству общие пожелания: пол, возраст, наличие братьев-сестёр и диагнозов. Вот как это описывает та же Лариса Уланова: «Я сформулировала свои пожелания так: мальчик, желательно дошкольного возраста, с инвалидностью, но не лежачий, так как у меня дома много ступенек и нет условий для инвалидной коляски. И записала заболевания, которые не были бы для меня причиной отказа: ВИЧ, гепатит C, отсутствие руки или ноги, проблемы с сердцем, зрением, слухом и пр. Потом уже в Москве в Министерстве образования мне предложили несколько анкет детей. Руслан, а теперь Джулиан Руслан, мой Юлик, был первым из них. К этому времени у него было уже около пятнадцати отказов — узнав, что у него нет одной руки, усыновители отказывались даже знакомиться».
Жизнь в хрупкой коже. Мальчик-бабочка может погибнуть без семьи 
С Божьей милостью. Священник воспитывает 70 сирот и нуждается в помощи 
О чём мой муж не спросит президента Путина 
Друзья и братья. История пары, опекающей двух сложных сирот 
