Из Сибири — на Кавказ
Август 2008 года. Базовый лагерь миротворческого батальона Константина Тимермана на окраине Цхинвала подвергся беспощадному удару грузинской армии. Выстрелами танков и артиллерии снесены казармы и другие объекты, в которых можно было укрываться, оказывать медпомощь, держать оборону. Все боевые машины сгорели в автопарке или подбиты, при этом в оставшемся убежище теснятся жители близлежащих домов и раненые миротворцы. И в этот самый момент комбату докладывают, что скоро его базу накроет вражеская авиация и «Грады». Тут впору было бы вспомнить совет отца, который отговаривал Константина становиться военным.
Он родился в обычной рабочей семье в 1977 году. Тимерманы жили в Новокузнецке, а потом переехали в село Кыштовка Новосибирской области. Там будущий герой окончил школу, в стенах которой и возникла его мечта о службе. На парня сильно повлияли рассказы бывших выпускников, которые стали военными лётчиками и приходили рассказывать об этом старшеклассникам. После школы Константин подал документы в училище внутренних войск, но «завалил» историю. А вот попытка стать курсантом Новосибирского высшего общевойскового командного училища оказалась удачной. Только его родителей это совсем не обрадовало. За день до присяги Анатолий Тимерман приехал забирать сына домой.
«Отец работал сварщиком, но прошёл срочную службу и знал, что это такое, — рассказывает Константин Тимерман. — А в девяностые в армии вообще всё было печально, поэтому он мне сказал: „Ты что, ненормальный, зачем тебе это надо?“. Я ответил, что уже всё решил и хочу служить. Отцу пришлось смириться, тем более что у него нас трое сыновей и семья жила небогато. Как говорится, баба с возу — кобыле легче. Не надо ни платить за меня, ни беспокоиться. В шестнадцать лет я принял присягу, и так началась моя служба».
После учёбы он хотел попасть в боевую часть. Рвался служить на российскую базу в Таджикистан, ведь тогда в стране не знали о скором начале второй компании в Чечне. Но жизнь как будто услышала его желание и сама стала направлять куда надо. В 1999-м году в училище приехал представитель Северо-Кавказского военного округа и позвал выпускников в 205-ю мотострелковую бригаду, где остро нуждались в младших лейтенантах. В итоге в Буденновск отправились служить сорок с лишним вчерашних курсантов.
«Я прибыл туда в мае 1999 года, а уже в августе мы ехали в эшелонах воевать в Дагестан, хотя нам этого и не говорили, — продолжает Константин Тимерман. — Сказали, что мы едем на учения на пару недель, а в итоге командировка затянулась на полтора года. За это время я стал командиром роты. Быстро стал, потому что мой командир роты погиб 26 декабря 1999 года. Мы участвовали в штурме Грозного, за полтора года „проскакали“ своим ходом из Дагестана по всем горам и ущельям. Я могу там экскурсоводом быть».
В 2002-м году у него была ещё одна командировка в Чечню на полгода, в 2004-м он перевёлся туда и служил до конца 2007-го года. За это время успел побыть замом начальника штаба, покомандовать танковым и мотострелковым батальонами, дослужиться до звания подполковника. За проявленный на Кавказе героизм Константин Тимерман получил медаль «За отвагу» и орден Мужества. Но его главное испытание и награда за него были впереди.
Восьмого августа
В конце 2007 года Константин перевёлся служить в 135-й мотострелковый полк в городе Прохладном. Его военнослужащие выполняли миротворческие задачи в Южной Осетии, и подполковнику Тимерману тоже выпало туда отправиться в качестве командира «голубых касок». Он полгода готовил свой батальон на полигоне к ответственной миссии и 31 мая 2008 года принял с ним зону безопасности на окраине Цхинвала. Их база была всего в полукилометре от грузинской границы.
«Обстановка там никогда не была спокойной, — вспоминает Константин Тимерман. — Постоянно происходили какие-то провокации с обеих сторон, пострелушки, подрывы. А тем летом ситуация накалялась особенно интенсивно, и в начале августа всё уже было серьезно. То дети подорвутся, то машина взлетит на воздух, то ещё какая-то беда. Вечерами уже непосредственно перед восьмым августа там вообще бывали перестрелки минут по двадцать. Непонятно было кто их устраивает — военные или провокаторы, которые днём кажутся мирными жителями. Там вперемешку грузинские и осетинские сёла, почему и не могли границу провести».
Восьмого августа открывались летние Олимпийские игры в Китае. С античности они служили поводом для остановки войн, и поэтому многие люди поверили в данное тогда Михаилом Саакашвили обещание хранить мир в эти дни.
«Мы немного успокоились, думали, что хотя бы во время Олимпиады всё будет нормально, — признаётся Константин Тимерман. — В ночь на восьмое августа мои подразделения несли службу в штатном режиме, а я находился в штабе на окраине города. Наш базовый лагерь располагался на возвышенности, а Цхинвал находится в котловине, и поэтому его было видно как на ладони. В первом часу ночи я делал обход, поднялся в оборудованный на казарме наблюдательный пост и как раз в тот момент начался весь этот замес. На город со стороны Грузии полетели „грады“, которые били прицельно по жилым кварталам. Я даже не поверил своим глазам».
Тимерман доложил обо всём командующему смешанными миротворческими силами генералу Марату Кулахметову и перевёл батальон в боевой режим. Правда, в ту ночь именно по их базе не стреляли, и в бой вступать не пришлось. Но Константин Тимерман понимал, что всё впереди, и чутьё его не обмануло. Со стоявших на окраинах города и в сёлах постов ему стали поступать доклады о передвижении грузинских войск. Их колонны с техникой и военнослужащими стягивались к Цхинвалу со всех сторон. Грузинские миротворцы исчезли со своих позиций, а российские «голубые каски» тщетно пытались остановить наступавших, выставляя у них на пути боевые машины.
«При подходе к моим постам грузины делали предупредительные выстрелы минами, — вспоминает Константин Тимерман. — Типа если вы не уйдете, то мы вас снесём. В ответ нам приходилось убирать машины и отходить на свои позиции. Перед миротворцами не ставилась задача вступать в бой в такой ситуации. Основной миссией батальона было стоять на въездах в город и разъединять враждующие стороны, препятствовать конфликту. Ну а если его невозможно предотвратить — пусть уже воюют, а мы отходим в сторону».
Но события стали развиваться по худшему из всех возможных сценариев.
Атака танками
Его подчинённые несли службу не только на постах за городом, но и в самом Цхинвале в штабе смешанных сил. Его ещё называли «нижним миротворческим городком». А второй, «верхний» базовый лагерь со штабом самого Константина Тимермана, как уже сказано, был на окраине южноосетинской столицы. Утром 8 августа в основном там находились остатки рот с подразделениями материально-технического обеспечения — всего человек двести. Чтобы их обезопасить, подполковник Тимерман выставил на подъездах два контрольно-пропускных пункта с использованием боевых машин пехоты. Но они не могли остановить превосходящие силы противника. Около 6 часов утра грузинские танки подошли к лагерю и сразу открыли огонь.
«Танк, который шёл первым мимо моего батальона, выстрелил в командно-наблюдательный пункт, — говорит Константин Тимерман. — Это то место, откуда я ночью наблюдал стрельбу из „Градов“ по городу, мы называли его „глаз“. У меня там сразу погиб один боец и появились первые раненые. Следующий выстрел танк сделал по БМП на контрольно-пропускном пункте. Там сгорел экипаж. Ещё один танк начал обстреливать нас с другой стороны. Ну, в общем, понеслось, если по-русски сказать. Пришлось втягивать оставшихся в живых пацанов с КПП при помощи разведчиков и занимать круговую оборону».
Миротворцы «огрызались», как могли, но их возможности были ограничены. Противник многократно превосходил в живой силе и технике. Из-за стоявших перед батальоном задач его бойцы были вооружены преимущественно стрелковым оружием, которое бессильно против танков. Правда, имелись противотанковые управляемые ракеты старого поколения, но их не получалось эффективно использовать.
Вооруженный конфликт в Южной Осетии в августе 2008 года
Вооруженный конфликт в Южной Осетии в августе 2008 года
Часов в 8 утра командир решил пройти вдоль переднего края, чтобы оценить обстановку и подбодрить подчинённых. В такой ситуации молодые и необстрелянные бойцы могли поддаться панике. Комбату нужно было преодолеть много простреливаемых пространств, и поэтому его прикрывали разведчики. Когда он под заслоном дымовой завесы собирался пробежать очередной открытый участок, неподалёку раздался взрыв и в тот же миг Константин ощутил жжение в ноге. Он упал, а в голове промелькнула мысль, что конечность оторвало. Затем танк снова выстрелил, и командира миротворцев засыпало шифером. Когда он выбрался из-под завалов, разведчики перенесли его в здание котельной. Из-за ранения он передал командование своему заму, но уже через полчаса вернулся в строй. К счастью осколок повредил лишь мягкие ткани.
«Осколком снаряда мне вырвало большой кусок мышцы, — говорит Константин Тимерман. — Ранение неприятное, но о таком можно только мечтать, как говорится. Миллиметр туда и сухожилие бы перебило, а с другой стороны вообще артерия и я кровью бы истек. Хотя проблема была в том, что я не мог получить квалифицированную помощь, как и другие бойцы. Медпункт уже сгорел, в него тоже попал танк».
Земля тряслась от ударов, но хуже всего было то, что росло число убитых. Одной из самых тяжёлых потерь для комбата стала гибель разведчика Сергея Шевелева. Они жили в одном доме, их жёны подружились, и это сблизило мужчин. В одной из командировок Сергей простудился и заболел раком лимфосистемы. А его семья жила небогато, поэтому Константин Тимерман позвал старшего лейтенанта к себе в миротворческий батальон после лечения. Тот приехал в Цхинвал 1 августа в качестве командира разведвзвода, а уже 8-го его не стало. Он прикрывал Константина в ходе его вылазки и был убит осколком того же снаряда, который ранил подполковника в ногу. Впоследствии Сергею Шевелеву присвоили звание «Герой России» посмертно.
Уроки войны
Батальон был в окружении, а между тем требовалось срочно эвакуировать раненых. Противник уничтожил почти все нужные им медикаменты, включая обезболивающие. В такой ситуации Константину Тимерману пришлось пойти на риск. Всех раненых загрузили в уцелевший бронированный «Урал» и отправили в город. Несмотря на флаг с красным крестом над кузовом, сделанный из простыни, грузины сразу начали обстреливать машину из гранатометов. Казалось, что раненых ждёт верная смерть. Но они всё-таки добрались до госпиталя — и все выжили.
Так для батальона прошло 8-е августа, а 9-го стало ещё хуже. Усилился обстрел базы и к тому же начались воздушные бои над Цхинвалом. Такая картина при отсутствии связи с внешним миром навевала мысли о самом плохом, что только может быть.
«Абсолютно ничего не было известно и нам уже казалось, что началась третья мировая война, — говорит Константин Тимерман. — Представьте, что в день начала Олимпиады по вам долбит артиллерия и танки, потом самолеты друг друга сбивают, летят парашютисты. Почему всё это происходит именно в такой момент, чем это может закончиться? Ладно бы осетины с грузинами воевали, а тут миротворцев расстреливают из всех видов вооружений. Это уже совсем другая ситуация».
Всем стало спокойнее, когда появились хоть какие-то новости благодаря прорвавшимся к гарнизону четырём российским танкам. Их чуть не расстреляли из гранатометов как вражеские, но вовремя распознали. По пути танкисты истратили во встречном бою почти все боеприпасы, но и со скудными запасами они очень помогли батальону. Им удалось подбить несколько грузинских танков. А когда снарядов вовсе не осталось, экипаж Юрия Яковлева хорошо погонял нападавших за воротами, а после заблокировал въезд на базу.
Миротворцы были готовы обороняться даже голыми руками, но нападавшие хотели подавить сопротивление одним махом. Дозорная группа батальона поймала грузинского корректировщика огня, который прикидывался мёртвым неподалёку от базы. На допросе он признался, что передал координаты гарнизона и скоро его накроет авиация и «Грады». Оказалось, был приказ на полное уничтожение батальона. После этого Константин Тимерман решил отвести подразделение в безопасное место. Они уничтожили секретные документы, оставшуюся технику и под прикрытием дымовых шашек стали уходить по старому руслу реки, которое летом пересыхает. Оно помогло миротворцам оставаться незамеченными. Всего в те дни батальон потерял убитыми 15 бойцов. 49 получили ранения. Но жертв могло быть намного больше.
Вскоре наши военные выбили войска агрессора из Южной Осетии, и комбат завёл свой батальон обратно к месту постоянной дислокации. А сам он после этого угодил на больничную койку. Из-за неверно оказанной помощи в его ране на ноге начался некроз, поэтому пришлось долго лечиться. И именно в госпитале он узнал о присвоении ему звания «Герой России». Хотя сам Константин Тимерман не считает свои действия выдающимися и предпочитает уделять внимание заслугам других людей.
«Парни вели себя по-геройски и показали силу нашего русского духа, — говорит Константин Тимерман. — Я теперь понимаю, почему у нас Россия такая огромная. Потому что мы такие, нигде таких больше нет. Но какой ценой всё это достигается, это уже другая история. Урок тут может быть только один. Нужно заниматься армией, укреплять её, давать новые средства. У России есть только два союзника: армия и флот».
