Полёт проходил без экипажа, полностью в автоматическом режиме - и это одно из отличий от аналогичных американских кораблей, которые могут совершать посадку только на ручном управлении.
Автором идеи такого полёта и идеологии «Бурана» в целом был Валерий Бурдаков - в то время начальник отдела НПО «Энергия», а ныне профессор, доктор технических наук и руководитель отделения Академии инженерных наук. Сегодня он вспоминает о тех событиях.
Звёздные войны?
- «Буран» стал самой сложной машиной (а правильнее - машинным организмом), созданным за всю историю человечества. До него лидером был американский челнок «Спейс Шаттл». Обе эти машины опередили своё время. Предполагалось, что противостояние СССР и США непременно переместится на земную орбиту.
Когда поднялась шумиха вокруг работ по созданию многоразового космического корабля в США, вопрос о том, надо или не надо делать такой же у нас, ещё не был решён. Но так называемая «служба № 16» под руководством И. Н. Садовского уже была сформирована. В её задачу входило отслеживание работ по американскому челноку. Мы занимались переводами, научным редактированием и изданием «букварей» по шаттлу, а сами без лишнего шума работали над собственным вариантом корабля. И вот «Основные положения», которые мы скромно называли технической справкой, были готовы. Дело оставалось за малым - получить утверждающую подпись у генерального конструктора НПО «Энергия» Глушко.
В этом и была основная трудность: Валентин Петрович всюду твердил, что предприятие заниматься челноком не будет. Кто пойдёт к нему за подписью? Все отказывались, не хотели умирать героями. В итоге героем назначили меня - дали множество напутствий и отправили совершать подвиг. Я решил использовать чувство юмора, характерное для одессита Глушко (как и для одессита Королёва, который учил нас, как применять это оружие при необходимости), и не ошибся. Смысл нашей получасовой беседы - тема отдельного юмористического рассказа, но справка была утверждена.
«Щас разобьётся!»
Те, кто полагал, что никакого челнока нам не создать, оказались неправы. Прошли десятки совещаний с руганью и обвинениями в некомпетентности, пока мы не выработали единого мнения. К великому неудовольствию министра Дементьева, главный конструктор НПО «Молния» Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский всегда был на нашей стороне. Мудрый был человек. Вот, например, как он положил конец спору о беспилотной посадке. Он сказал своим управленцам, что больше к ним обращаться не станет, а попросит сделать систему беспилотной посадки… пионеров с Тушинского аэродрома, поскольку неоднократно наблюдал, как их радиоуправляемые модели приземляются буквально в двух метрах от хозяев. И инцидент был исчерпан. «Буран» тоже приземлился практически в двух метрах от осевой линии взлётно-посадочной полосы. Кстати, название кораблю дали перед самым стартом. До этого машина называлась «Байкал», но высокое начальство сочло, что нужно придумать что-то посерьёзнее. Надпись еле-еле отскребли и нанесли новую.
Когда «Буран» шёл на посадку и уже показался из-за облаков, главный конструктор Юрий Семёнов, недавно назначенный на эту должность и не веривший в успех проекта, как в бреду повторял: «Щас разобьётся, щас разобьётся!» (Правда, он употреблял другое слово.) И все ахнули, когда «Буран» стал разворачиваться, закладывая виражи. А на самом деле этот манёвр был заложен в программу заранее - так гасилась скорость при посадке. Но Семёнов этого нюанса, по-видимому, не знал.
Полёт «Бурана» стал мировой сенсацией, ведь американцы даже не пытались сажать свои корабли в беспилотном режиме! Посыпались правительственные награды и поощрения. Вот только многие участники этой грандиозной работы оказались забыты. Да и сам проект дальнейшей поддержки не получил - страна разваливалась на глазах. Значительные госсредства - 5 млрд. рублей - оказались потеряны. Но модернизированный «Буран» ещё можно вернуть к жизни. В ближайшее время будет принято решение об утверждении проекта корабля многоразового использования. Так почему бы не вспомнить о «Буране», который провёл в полёте 205 минут без единой проектной ошибки?
