Годы не пощадили остальных - сегодня бывших курсанток остались единицы. «АиФ» удалось разыскать одну из них - Юлию Константиновну Жукову.
«Для меня всё, связанное с войной, - самое трудное, но и самое святое».
Причёска
под полубокс
Юля Жукова, однофамилица маршала Жукова, прибыла в школу весной 1944 года: «Помню, как нас повели в баню. По дороге девчата раздавали прохожим шапки, шарфы, варежки - понимали, что нам выдадут военную форму. Люди брали, жилось-то тяжело. Всех подстригли под полубокс. Выдали обмундирование. Бельё было мужским - трусы до колен, рубашки, портянки».
Распорядок дня у курсанток был жёстким - подъём в 6 утра, а через день, когда ходили на полигон, - в 4 часа 30 мин. Отбой в 22 часа. «Все 7 месяцев мы занимались на улице при любой погоде, в казарму часто возвращались промокшие до нитки. Сушить вещи было негде. На ночь расправляли мокрую форму на матрасе под простынёй, ложились на неё, засыпали, а утром она была сухая и без единой складочки.
Однажды на учениях командир скомандовал: «Ложись, по-пластунски вперёд!» Передо мной была огромная лужа, я сделала несколько шагов в сторону и только потом упала. Слышу: «Курсант Жукова, вернуться на исходную позицию». Вернулась к луже, следующая команда: «По-пластунски вперёд!» Легла в лужу, поползла, глотая слёзы от злости и унижения. А командир сказал: «Если бы боец Жукова поступила так на фронте, возможно, её бы уже не было в живых».
На войне Юля оказалась в ноябре 1944 года. Вместе со своим отделением попала на границу с Восточной Пруссией. Открыла «счёт» (убила первого фашиста. - Прим. ред.) в первые несколько дней. А вскоре её с напарницей вызвал командир и сказал: «У немцев появился снайпер, убивает наших. Ваша задача - его ликвидировать». Этого стрелка никак не удавалось засечь. Юля с напарницей метр за метром визуально «прощупали» оборонительную линию немцев, прикинули, где мог появиться снайпер, с учётом этого выбрали свою позицию. Зима, холодно, за 8 часов дежурства промёрзли до костей, но двигаться нельзя - выдашь себя. Глаза слезились от постоянного напряжения. Вдруг Юля сказала напарнице: «Подними над бруствером шапку». Та быстро надела шапку на палку, чуть приподняла её, опустила, через несколько шагов вновь подняла, будто человек идёт. И вот - выстрел. Точное попадание в шапку. На нейтральной полосе качнулся куст. Юля выстрелила. Куст сильно закачался. Тишина. Возвращались в часть затемно, а утром немцы открыли страшный огонь по месту, откуда они с напарницей вели «охоту». Тот снайпер больше наших не беспокоил.
Началось наступление дальше на Запад, предстояло овладеть городом Хейльсбергом. Эту операцию маршал Жуков потом назовёт одной из крупнейших за всё время войны. «Мы прошли с боями около 100 км. Шли днём и ночью, иногда объявляли привал, и вся пехота валилась прямо в рыхлый снег. Но через 15 минут нас поднимали, и мы снова шли, отупевшие от усталости, недосыпания, недоедания... В какой-то момент у меня отключилось сознание. Очнулась, чувствую под собой что-то твёрдое - труп немецкого солдата. Но сил встать не было. Подошли двое бойцов, взяли под руки, какое-то время так и двигались, втроём».
Два патрона
Следующий город - Ландсберг - был взят неимоверными усилиями. Однако немцы его окружили. Те 9 дней «в кольце» ветеран вспоминает как самые страшные и называет адом: «За день приходилось отбивать по 6-8 немецких атак. В окопы пришли абсолютно все - и врачи, и медсёстры, раненые, контуженые. Питаться было нечем, ночью под обстрелом на поле удавалось собрать ведро мороженой картошки. Не хватало боеприпасов. Советские войска прорвали оцепление, когда у нас осталось по 2 патрона - один для фрицев, другой для себя. Офицер, командовавший нашим участком обороны, сказал: «Я привёл сюда 400 человек, а теперь…» ...Живыми и невредимыми уходили 15».
В марте 1945 г. Юлия попала в госпиталь. Ранение осколком для неё было единственным, а возможностей погибнуть - много. Однажды в метре упал снаряд и не разорвался. Потом сапёры из любопытства его проверили - внутри оказалась записка: «Чем сможем - тем поможем». Скорее всего, это был привет от немецких рабочих-антифашистов.
После госпиталя Юлю направили в часть, где она оказалась единственной женщиной на весь дивизион. Офицеры проявили к молоденькой младшему сержанту недвусмысленное внимание, пришлось давать отпор. В отместку её часто посылали на ночные дежурства. Солдаты в отличие от офицеров за такую принципиальность девушку зауважали и организовывали параллельные дежурства, по ночам из-за кустов охраняя саму Юлю во время её караула. Как-то один капитан бросил ей: «Для кого ты себя бережёшь? Всё равно на гражданке никто не поверит, что ты честная!» Несмотря на то что оскорбление офицера могло ей дорого обойтись, Жукова влепила обидчику пощёчину.
Домой она вернулась в августе 1945 года. Ей было 19 лет, впереди вся жизнь… только первые 30 лет почти каждую ночь снились кошмары. Но она никогда не жалела, что в 1944 году добровольно пришла в военкомат.
