Алексей Чадаев: Пределы демократии

Вкус к содержанию проблемы — довольно редкое качество в сегодняшней политике. Сплошь и рядом доминирует форма. Майское протестное движение — апофеоз формализма. Обсуждается то, как и куда ходить митинговать, где и по каким правилам гулять, быть или не быть московскому гайд-абай-парку и т. д. Но крайне мало обсуждаются цели — за что и против чего выступают те люди, которые приняли моду гулять по московским бульварам.

Лозунг «за честные выборы» — прекрасный сам по себе и возражений не вызывает. Но вот вам ситуация, разворачивающаяся буквально «здесь и сейчас», на наших с вами глазах, в тени бурных московских событий. Есть некий российский регион. В этом регионе, как и в любом другом, мэры городов и главы поселений избраны преимущественно прямым всенародным голосованием (либо, в зависимости от местного законодательства, голосованием большинства депутатов местного законодательного органа). Все эти главы объединены в ассоциацию — которая, хотя и является некоммерческой организацией, обладает, тем не менее, правом законодательной инициативы в областном законодательном собрании. И это логично — кому ещё, как не главам городов, предлагать региону законы, по которым им же самим потом и жить?

У этой ассоциации, в свою очередь, есть руководитель, избираемый прямым голосованием всех её членов — т. е. тех самых мэров и глав поселений. Должность вроде бы общественная, но, как легко понять, для региона достаточно весомая — если что, может ведь и назначенному из центра губернатору сказать веское «нет» от лица избранных мэров; и ещё вопрос, чья точка зрения возобладает. Не так давно в этой ассоциации как раз произошли выборы нового руководителя из своей среды, тоже мэра — большинством голосов, с единогласно утвержденным протоколом, всё чин по чину.

А далее происходит следующее. По каким-то причинам кандидатура нового руководителя не устроила местных силовиков. И вот уже прокуратура опротестовывает итоги голосования и возбуждает дело. Мэров вызывают в следственный комитет, трясут за всё, что могут, ожидая, что кто-то из них испугается и скажет, что он за такого-то не голосовал, а протокол — липа. Изымают документы, проводят обыски, и негласно дают понять: вы как хотите, но там должен быть другой человек.

Мэры бегут за защитой к губернатору (то ещё для них удовольствие) — но силовики замкнуты на полпредство, и губернатор для них, прямо скажем, не самый главный начальник. А сидящий в регионе представитель полпредства крайне заинтересован в том, чтобы на этом месте был именно его человек — по той простой причине, что в значительной части этих городов есть аффилированный с ним бизнес; и есть неслабые основания подозревать, что за «наездом» на ассоциацию в конечном счёте стоит именно он.

И, разумеется, самое последнее, что его в этой жизни интересует — это избиратели и избранные.

Регион называть не буду — явки и пароли несложно найти в новостях, да и не в них суть. Суть в том, что наряду с избранной властью, отвечающей за школы, больницы, дороги и казенные учреждения, в нашей стране есть власть куда более мощная и никем при этом не избираемая. И любой избранный глава — сегодня мэры, а завтра и губернаторы — на второй же день своей работы нос к носу столкнётся с этой властью, и ему довольно быстро покажут путь прямо из его кресла на нары, который ждёт его с гарантией, если он не уважит их интересы. Про закон в данном случае никто и слова не скажет — они, эти ребята, в конечном счёте сами и есть закон. А общественное мнение тут тоже не защита — чем больше в сознании людей утверждается «оппозиционный» стереотип о том, что «вся власть — жулики и воры», тем безнаказаннее могут себя вести эти новые опричники. В том числе «отжимая» бизнесы, ликвидируя неугодных им депутатов, министров или предпринимателей, выполняя «заказы» одних против других.

А далее происходит следующее. Любой человек, идущий во власть, довольно быстро осознаёт две вещи: 1) что бы он ни делал, его в любой момент могут посадить и 2) что способ защититься от этого состоит не в том, чтобы управлять по закону, а в том, чтобы договариваться с опричниками на их условиях. А дальше остаётся дойти своим умом до не менее простых выводов: 1) столь высокая степень риска должна быть адекватно компенсирована (читай — бери всё, что плохо лежит), и 2) реальный суверен — это не народ, который тебя на должность ставит, а «прокурорские», которые тебя с этой должности снимают.

Вот тебе, бабушка, и «честные выборы».

Получается, что чем больше в столицах кричат о коррупции и беспределе, тем больше этой самой коррупции и беспредела на местах. И чем громче федеральные начальники, озабоченные этими обвинениями, командуют «фас» репрессивной машине, тем хуже у нас обстоят дела что с демократическими свободами, что с рыночной экономикой.

Регион, о котором я говорил, богат на руины. Руины древних замков, руины битв двух мировых войн. А также — руины аэропорта (силовой конфликт собственников), руины морского порта с остовами когда-то немаленького флота (тоже конфликт собственников), руины зданий в областном центре и заводов на периферии — везде в результате многолетних войн финансово-силовых кланов за обладание активами, распоряжаться которыми бравые генералы и полковники попросту не умеют. Зато очень хорошо умеют отнимать её друг у друга и у штатских лохов.

Возвращался я как-то оттуда обратно в Москву самолётом; на соседнем кресле — немолодой уже армянин. Чуть разговорились, выяснилось — летит домой к родственникам, вместо паспорта — справка об освобождении. Отсидел 4 года. У него была небольшая строительная бригада, промышляла ремонтом квартир. Начальник городской милиции потребовал дань; строго говоря, копеечную — 10 тысяч в месяц. Но он уже до того заплатил начальнику райотдела, и потому упёрся — мол, не дам. Не прошло и месяца, как ему прямо во двор его дома подкинули две решётки от дренажных колодцев из соседнего колхоза (стоимостью 4 000 рублей) и закатали за их кражу. А покровитель из райотдела в какой-то момент просто перестал отвечать на звонки.

А что можно взять с этих ментов? Они просто смотрят на своих начальников и действуют точно так же, но на своём уровне.

И ни в одной из лекций на Чистых Прудах об этом никто никогда не расскажет.