Правда, не для того, чтобы показать, где тут укрепляют физическое здоровье. Это помещение - по совместительству - является Пунктом коллективной защиты (ПКЗ). В случае радиационной опасности здесь собирается весь экипаж.
Стоит сказать, что реальной радиационной тревоги за всю историю атомохода «Россия» не было ни разу. Уровень защиты от утечки или других ЧП, связанных с работой атомной установки, очень высокий. Четыре так называемых контура защиты предотвращают возможный контакт ядерного топлива с окружающей средой. Реакторы - а их на «России» два - сами по себе не способны «разогнаться», взорваться или как-то еще выйти из строя. Скажем, если человек по каким-либо причинам устранится и АППУ (атомная паро-производящая установка) окажется предоставлена сама себе, она поработает-поработает да и отключится.
Однако уставом радиационная тревога, разумеется, предусмотрена. И в случае ее личный состав должен собраться в ПКЗ, то бишь в спортзале. Здесь есть дверь с надписью «Immersion suit» - за ней находится комната с утепленными гидрокостюмами. В такой «одежке» человек способен продержаться в ледяной воде не пару-тройку минут, а несколько часов. А там и помощь подойдет. Но подобный экстрим вовсе не обязателен. Для начала люди должны снять одежду, пройти санобработку, при этом в помещение будет нагнетаться чистый воздух, прошедший через систему фильтрации. Таким образом, опасность заражения от вышедшего из строя ядерного реактора будет сведена к минимуму.
Но вернемся к спорту. В зале есть баскетбольные щиты и сетка для волейбола. Говорят, здесь даже иногда проводят турниры – команды, представляющие разные подразделения экипажа, играют друг с другом на вылет. В подсобке стоит раздвижной стол для пинг-понга. Судя по всему, это самый свежий спортивный инвентарь из находящихся на борту. Чего не скажешь о тренажерах, которыми забита соседняя со спортзалом комната. Вид у них довольно потрепанный (насколько это применимо к «железу»), сиденья засаленные и местами порванные. На стенке висит журнальная вырезка – портрет африканца по имени Эвандер Холифилд. Насколько я помню, это боксер («Википедии» под рукой нет), и, судя по всему, на ледоколе он в большом почете. Его же изображение украшает стену во втором тренажерном зале, о котором я уже писал.
Как признается судовой фельдшер Наталья Соловьева, некоторые члены экипажа явно злоупотребляют силовыми тренажерами: «Проходит несколько дней после отплытия, и к нам начинают идти пациенты с травмами, полученными в спортзале. Они ж дома на диванах лежат по полгода, а как в рейс вышли, так и давай гири тягать. Синяки себя ставят, спины срывают. «Синяковая комната» - так мы называем этот спортзал».
Однако «синяковой комнатой» спортивный досуг на ледоколе не ограничивается. Как-то вечером, стоя на палубе и любуясь ледяными просторами Арктики, боковым зрением я заметил, что на меня бежит мужик. Был он в спортивном костюме, шапочке и перчатках. Добежав до конца палубы, мужик развернулся и двинул назад. Так я сделал открытие: в экипаже есть люди, предпочитающие пробежки на свежем воздухе беговой дорожке. Очевидцы утверждают, что в их числе даже капитан ледокола.
Другой, специфический, вид фитнесса - прогулки на вертолётной площадке. Она расположена на корме. Вертолет надежно закреплен, и вокруг него есть некое свободное пространство. Вот по нему и нарезают круги члены экипажа. А палубой ниже находится еще одна достопримечательность ледокола – «третий реактор». Так «в народе» прозвали металлическую печку, предназначенную для сжигания бытовых отходов. Мусор в пакетах выносят и складируют на корме. Сжигать его можно лишь тогда, когда на судне нет вертолета – из соображений безопасности, ведь «вертушка», повторюсь, стоит палубой выше, и туда могут долетать искры. А взлетать вертолет начинает при подходе к дрейфующей станции – полярники ищут льдину для высадки очередного экипажа. Вот тут и включают «третий реактор». Люди шутят, что он помогает лучше проходить льды и добираться до станции. И это тот случай, когда фольклор бьет не в бровь, а в глаз.
Для полной услады тела на ледоколе присутствуют сауна и бассейн. О них – в следующем посте, которым я закончу описание быта на атомоходе «Россия».
