Невиданная активность политического руководства Франции вызывает немало дискуссий относительно истинной природы этих событий. Эксперты aif.ru объяснили, какая экономическая муха могла укусить французских политиков.
За победу над Германией
Сегодняшний расклад сил в ЕС дает Франции уникальную возможность сместить Германию с позиций лидера союза, уверен доцент базовой кафедры управления инновационной и промышленной политикой РЭУ им. Г. В. Плеханова Максим Максимов. «Конечно, в текущем моменте экономика Германии значительно опережает французскую (по данным МВФ за 2023 год, ВВП Германии почти в полтора раза выше, чем у Франции). Однако ситуация может измениться в самом обозримом будущем», — добавил эксперт.
Причина, по словам Максимова, банальна: экономика Германии во многом зависит от наличия доступных энергоресурсов, которые поступали из России и от которых немцы гордо отказались в порыве европейской солидарности. После чего конкурентоспособность немецких товаров резко упала. Разрушительное влияние на экономику оказала и мода на «зеленую» энергетику. Около 10% ВВП страны составляет производство стали, алюминия, цемента — всего того, что было признано наиболее вредным для экологии.
«Французы же имеют куда меньшую зависимость национальной экономики от „грязных“ производств, а кроме того, дальновидно не стали сворачивать атомную генерацию. В итоге стоимость киловатта энергии для производства у них почти вдвое ниже, чем у немецких предприятий, — отмечает Максимов. — Эти факторы, плюс более благополучная ситуация с демографией, позволяют прогнозировать в течение 12–15 лет выход Франции на лидирующую позицию среди экономик ЕС».
Как полагает эксперт, сегодняшняя риторика Парижа направлена на то, чтобы консолидировать европейские силы. Сначала для победы над Россией в контексте борьбы за ресурсы Украины, в первую очередь земли сельхозназначения и логистические хабы на Черном море, а в дальнейшем — на строительство более интегрированных структур Европы, где Франции будет уготована роль лидера.
Взгляд на глобус
Впрочем, есть и более масштабные экономические причины. «Когда влияние теряется в одном месте, его надо срочно искать в другом, — полагает научный руководитель Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. — В мире очень мало мест, куда можно выгодно вкладывать деньги. Франция — традиционно финансовая страна, которая всегда жила кредитами, которые она давала другим. Поэтому для нее важнее, чем другим, наращивать капитал».
Это можно сделать, только если найти точки приложения своего капитала с наибольшим доходом. Таких точек, по словам политолога, сейчас мало, к тому же они почти не освоены. Это Арктика, российский Дальний Восток и Африка, где французы сейчас стремительно теряют политическое, а вместе с ним и экономическое влияние. И они ищут точку, куда бы им приложиться в надежде на будущие дивиденды.
«Было бы старое время, когда они еще не совсем сошли с ума, то можно было бы договориться с нами и вместе осваивать Дальний Восток, — говорит Журавлев. — Чего некоторые крупные французские концерны и хотели в свое время. Сейчас такой возможности нет, так что Дальний Восток и Север для них закрыты. Значит, нужно искать что-то другое, что Макрон и делает. Он наращивает свое влияние на Украине, чтобы потом обменять его на возможность поучаствовать в разделе большого северного и дальневосточного пирога. Конечно, украинский пирожок для них суховат, но когда есть нечего, то и сухарику будешь рад».
Так что, увеличивая свое влияние на Украине, потом они могут попробовать обменять его на возможность участия в освоении дальневосточных и арктических регионов. «Благо Япония, которая долгие годы зарилась на эти проекты, сейчас полностью выстроилась под американцев и заявила, что участия принимать в них не будет, — считает политолог. — Хотя им очень важен Дальний Восток: у них перегретая экономика, огромные излишки капитала, дефляция. А французы, в отличие от них, народ циничный».
Причем тут Ротшильд?
Нельзя исключать и конспирологических версий. «То, что Макрон — креатура дома Ротшильдов, известно практически всем, — считает Максимов. — Гораздо менее известна активность Ротшильдов на Украине, а она весьма примечательна».
Еще в 2013–2014 годах инвестиционным фондом Franklin Templeton в интересах семейства была скуплена существенная часть украинских долговых обязательств по бросовым ценам. Общий объем закупок оценивался примерно в $7 млрд. Большая часть купленного была потом продана с серьезной выгодой.
«Способ получения этой выгоды вообще крайне интересен, — утоняет Максимов. — В результате сложной комбинации Украина оказалась обязана выплачивать семейству порядка $7-8 млрд ежегодно. Очевидно, что в случае поражения и падения режима Зеленского эти обязательства будут признаны ничтожными. Чего дом Ротшильдов допустить однозначно не желает».
При этом именно финансы не выглядят для Ротшильдов желанной компенсацией за сделку. Наиболее ценным активом, на который, очевидно, и нацелены планы семейства, выступают черноземы Малороссии. В случае невозможности обслуживать внешние долги будет реализована элегантная схема: земля — за долги.
Впрочем, Журавлев к слухам об участии Ротшильдов, Рокфеллеров и других именитых финансовых империй в украинских делах относится скептически. «Ротшильдам плевать с высокой колокольни на эту Украину, так что их значение здесь сильно преувеличено, — восклицает он. — А что касается крупного западного капитала вообще, без фамилий, то ему французы не нужны. Франция после Второй мировой войны свое значение с точки зрения мирового капитала, мягко говоря, подрастеряла. Сначала немцы вывезли весь золотой запас Франции, потом американцы вывезли весь золотой запас Германии. Так что вряд ли у французов после этого много осталось».
Ранее сообщалось о том, как смерть барона Джейкоба Ротшильда может повлиять на мировую экономику.
