16 июня в Женеве состоится встреча Владимира Путина и Джо Байдена. Большого энтузиазма, а тем более прорыва в сторону перезагрузки российско-американских отношений не ожидают ни в США, ни в России, ни в Европе.
Вячеслав Костиков, руководитель центра стратегического планирования «АиФ»:
Большее, на что можно рассчитывать, — будут достигнуты договорённости в сфере стратегической безопасности, которые отодвинут угрозу войны, в последнее время реально нависшую над миром. Важно остановить и информационную войну, которая фактически вышла из-под контроля политиков и стала наносить всё возрастающий ущерб дипломатии.
Судя по предваряющим встречу в Женеве сигналам из Кремля, В. Путин готов к прямому разговору. Но если он будет вестись на условиях равноправия и взаимоуважения, без ультиматумов, безосновательных обвинений и санкционных угроз. Если Джо Байден начнёт разговор с привычных «нотаций», то В. Путин (если не в прямом, то в переносном смысле) просто встанет и уйдёт.
А в уме — Китай
Многие российские и международные обозреватели, гадая о наборе тем для разговора двух президентов, задаются вопросом: а будет ли в ходе переговоров упомянут Китай? Ведь он занимает всё большее место в мировой политике. В Вашингтоне звучат опасения по поводу его «деструктивного влияния». Оценки становятся всё более тревожными. Конечно, катастрофические заявления, что «Китай со временем завоюет США», являются абсурдом, но американская пресса буквально кишит всякого рода обвинениями: наводнил страну шпионами, подкупает университеты и международные организации, ворует технологии, вытесняет США из зон политического влияния и ведёт исследования для будущей бактериологической войны.
Громче звучат заявления и о том, что Китай становится для Америки врагом № 1, занимая место России. Не нужно испытывать иллюзий по поводу того, что в США обеспокоены нарушениями прав человека в КНР или проблемой буддистов в Тибете. Идеологические аспекты соперничества волнуют американский истеблишмент меньше всего, особенно на фоне собственных проблем с темнокожим населением. Вашингтон пугает мощная экономическая и геополитическая экспансия китайцев.
Новый образ Пекина
Пекин над своим новым образом — второго мирового игрока — работает вдумчиво и осторожно. Китай везде присутствует, но, заметим, ни с кем и нигде не воюет. Частных военных соединений никуда не посылает, в каких-либо блоках не участвует и принципиально избегает официальных союзнических отношений. В том числе и с Россией. Пострелять в ходе совместных военных учений, что-то позаимствовать из тактики — это пожалуйста. Амбиции Китая — если и не превзойти США в финансовой сфере, то сравнять юань с американским долларом по значимости и влиянию. С 2016 г. юань уже присутствует на финансовых рынках в статусе международной валюты. Пекин щедро раздаёт займы (в юанях и долларах) по всему развивающемуся миру. При этом иностранная финансовая помощь является в Китае государственной тайной.
Активно КНР действует и в зоне бывшего влияния СССР. Китайские компании уже контролируют до 25% нефтедобычи в Казахстане. Предоставив Туркмении 12 млрд долл. кредитов, Пекин получил эксклюзивные права на добычу газа в бывшей советской республике. Эксперты предупреждают о возможном в будущем столкновении российских и китайских интересов в Средней Азии. Опасения по поводу растущего китайского влияния звучат и в Казахстане, у которого с Китаем протяжённая граница.
Не следует забывать и о демографических возможностях КНР. Население страны уже под 1,5 млрд и ежегодно возрастает на 7,5 млн. Буквально на днях в Пекине объявлено, что китайским семьям разрешено иметь троих детей. А между тем на граничащем с Китаем Дальнем Востоке настоящий «демографический голод». На огромных и всё более пустеющих пространствах проживает всего 25 млн человек. А по другую сторону русско-китайской границы — 100 млн китайцев. Программа «дальневосточного гектара» видимого притока населения не даёт.
Брат или братишка?
В связи с мощной экспансией КНР в мировой прессе всё чаще высказывается мнение о том, что в своём противостоянии с Пекином Вашингтону потребуются союзники. И что якобы одним из таких союзников могла бы стать Москва. Пишут, что США в этом отношении уже «настраивают московские скрипки». В России, безусловно, слышат новые «колебания американских струн». Но никаких публичных, а тем более официальных заявлений Москва не делает. Но и объективного анализа феномена «китайской экспансии» в российских СМИ не видно. Слышны редкие сетования по поводу того, что для Пекина мы становимся «младшим братом». Мало кто вспоминает острый советско-китайский конфликт времён Хрущёва и Мао Цзэдуна, когда урегулирование спора Москвы и Пекина по пограничному вопросу закончилось нам в убыток. Сегодня в публичной сфере России доминируют карамельные настроения в стилистике «советско-китайской дружбы». Много пишут о силе новых российско-китайских скреп, о том, как этому способствует подписанное в 2012 г. соглашение о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве. Такого рода настроения можно понять. Им очень способствует полный раздрай в отношениях России с США и Западной Европой.
Недавние соцопросы показывают, что положительно относится к Китаю 75% нашего населения, отрицательно — 14%. Более половины жителей (55%) считают, что хорошие отношения с КНР укрепляют международные позиции Москвы. Настороженно к «великой дружбе» относятся лишь 9%.
Вашингтон тем временем наращивает дипломатические усилия, чтобы сколотить антикитайскую коалицию. Но пока к антикитайскому альянсу готовы открыто присоединиться лишь Британия, Австралия и Канада. Япония и Индия ссориться с Китаем не хотят. Западная Европа, несмотря на близость с США и тесный альянс в рамках НАТО, занимает осторожную позицию. «Евросоюз не особенно заинтересован в антикитайском альянсе во главе с США», — считают эксперты Московского центра Карнеги. Во время президентства Д. Трампа критическое отношение европейцев к США заметно возросло. Похоже, им понравилась возросшая (весьма, впрочем, умеренная) независимость от Вашингтона, и возвращаться к однополярному миру в европейских столицах не хотели бы. Там всё чаще призывают к восстановлению отношений с Россией.
* * *
Захочет ли Джо Байден поднимать «китайский вопрос» во время переговоров с В. Путиным в Женеве? Очень сомневаюсь. А если осторожно и поднимет, то В. Путин, скорее всего, сделает вид, что не расслышал. Для Москвы самой привлекательной позицией было бы равноправное участие в «большой четвёрке» (США — Китай — Европа — Россия). И занимать чью-то сторону в стратегическом «дзюдо» Вашингтона и Пекина было бы неразумно. Смотреть, как на «татами» ломают друг другу кости, лучше со стороны.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
