Свой первый государственный визит после переизбрания председатель КНР Си Цзиньпин решил нанести 20-22 марта в Москву. 
Почему этот визит знаковый и что сегодня сближает Россию с Китаем, aif.ru рассказал главный научный сотрудник Отдела Китая Института востоковедения РАН, зам. главного редактора журнала «Проблемы Дальнего Востока», доктор экономических наук Андрей Островский.
Символический визит
Виталий Цепляев, aif.ru: — Андрей Владимирович, незадолго до визита Си в Москву американцы выразили опасения, что Китай может поставить России оружие для применения в зоне СВО. И даже пригрозили ему за это санкциями. Но, похоже, китайцев американские угрозы сейчас скорее раззадоривают, чем пугают?
Андрей Островский: — Здесь налицо двойные стандарты: кому-то, получается, можно в огромных количествах поставлять оружие одному из участников конфликта, а кому-то — нельзя? Едва ли такой подход может понравиться Пекину. Впрочем, до сих пор поставок китайских вооружений в Россию, насколько я знаю, не было. Что будет дальше — посмотрим... Китайцы — люди осторожные, они действуют по принципу «семь раз отмерь — один отрежь».
Здесь вот что еще важно иметь в виду. В последние месяцы Китай очень плотно занимался своими внутренними вопросами. В октябре прошел 20-й съезд КПК, где на пост лидера партии был переизбран Си Цзиньпин. Совсем недавно, в марте, его избрали и на пост председателя КНР на третий пятилетний срок. Там же были утверждены новые ключевые фигуры в китайском руководстве — премьер Госсовета, министр обороны, министр иностранных дел. Разобравшись с внутренними делами, Китай сейчас явно активизирует международную деятельность. И неслучайно с первым зарубежным визитом после переизбрания Си решил отправиться в Москву.
— Что символизирует этот визит?
— То, что Китай считает Россию своим основным партнером.
— Партнерство — это хорошо, но многие наши читатели спрашивают: а что до сих пор мешало Москве и Пекину заключить какой-то полномасштабный политический или даже военный союз? Ведь обе страны так или иначе противостоят Америке.
— До недавнего времени Китай в этом смысле занимал выжидательную позицию. Но после обострения отношений с США, когда Вашингтон обозначил четкую антикитайскую позицию в вопросе о Тайване (а этот вопрос для КНР — принципиальный), когда на Тайвань, вопреки протестам Пекина, слетала Нэнси Пелоси, когда американцы стали наращивать поставки вооружений тайваньскому правительству — естественно, Китай стал двигаться в сторону России. А что еще ему оставалось? Он же видит, как США вместе с Великобританией и Австралией сколачивают новый военный блок AUKUS, планируют передачу австралийцам атомных подводных лодок. Судя по всему, к этому блоку собираются подключить также Японию, Южную Корею, а потенциально и Новую Зеландию. Против кого это все делается? Очевидно, против Китая. И ему надо что-то этому противопоставить. Скажем так: присутствие дружественного российского флота в том регионе было бы для Пекина в такой ситуации совсем не лишним.
«Ребята, давайте жить дружно»
— Недавние предложения Китая по урегулированию украинского кризиса — это попытка войти в миротворческий процесс, когда той же Турции после землетрясения стало не до того? Насколько эта попытка оказалась успешной, на ваш взгляд?
— Китай — это вторая (18% мирового ВВП), а по паритету покупательной способности — первая экономика мира. Имея такие позиции в глобальной экономике, он хотел бы играть столь же значимую роль и в глобальной политике. Меморандум по Украине из 12 пунктов и был призван эту роль повысить. Предложения Китая восприняли неоднозначно, особенно на Западе. Америка, Евросоюз, НАТО отозвались о нем скорее негативно. Там сочли, что Китай занял скорее пророссийскую позицию. Но дело тут не в содержании плана, а в том, что США и их союзникам в принципе не нравятся попытки Пекина самоутвердиться на мировой арене. Америка будет выступать оппонентом Китая по любым вопросам.
— А если оценивать суть китайского плана, насколько он вам кажется выполнимым?
— Эти предложения можно описать фразой «ребята, давайте жить дружно». А чтобы начать жить дружно, давайте проведем переговоры. Но ни Америка, ни Украина ни на какие переговоры сейчас идти не хотят.
— Тайвань называют бомбой с тикающим часовым механизмом. Может ли рвануть в обозримом будущем?
— Этот механизм тикает уже не один десяток лет. Пекин четко заявил: если нынешнее руководство Тайваня объявит независимость острова, то будут военные действия. Но вообще китайцы нацелены решить тайваньскую проблему мирным путем. В 2024 г. на острове пройдут президентские выборы, и, судя по всему, к власти придет представитель оппозиционной партии Гоминьдан, которая в конце прошлого года одержала уверенную победу на местных выборах. После этого, видимо, начнутся переговоры об условиях воссоединения с материковым Китаем по гонконгскому варианту «одна страна — две системы». Если Маргарет Тэтчер с Дэн Сяопином смогли договориться в 1984 г., то я не вижу причин, почему Си Цзиньпин не сможет договориться с руководством Тайваня.
Долгий «шелковый путь»
— Вы приводили такие цифры: товарооборот Китая с США в 2022 году — 758 млрд долл., с Россией — 190 млрд. Взвесив эти показатели, не захочет ли Пекин договориться и с американцами, ведь в экономическом плане он от них больше зависит?
— По ряду товарных позиций — в области микроэлектроники, сельского хозяйства — Китай действительно пока не может обойтись без Америки, как, впрочем, и Америка — без Китая. И товарооборот между ними действительно остается самым большим. Но есть нюанс: торговля Китая с США в 2022 г. примерно на 30 млрд долл. упала, а с Россией, наоборот, выросла почти на 50 млрд. Хотя обольщаться нам тут не надо: по доле во внешней торговле Китая (3%) Россия пока уступает даже таким странам, как Вьетнам, Германия. Мы были на 10-м месте, переместились на 9-е.
— Чем в основном торгуем с китайцами?
— Мы продаем им нефть, газ, каменный уголь и немного леса. Конечно, Китай охотно покупал бы у нас микрочипы, но их мы пока, к сожалению, не производим. Как и соевые бобы, которые там также очень востребованы. Раньше китайцы активно закупали эти бобы в США, а после обострения отношений переключились на Латинскую Америку, в частности на Бразилию и Мексику.
— А пшеница, один из главных экспортных товаров России, китайцев может заинтересовать?
— За прошлый год Китай импортировал из разных стран всего 6,8 млн тонн зерна. Сам он вырастил у себя 686 млн тонн — в 100 раз больше! Т. е. за рубежом они готовы покупать совсем немного пшеницы, да и то лишь твердых сортов.
Вот чем Россия может заинтересовать китайцев, так это активным участием в их проекте «Один пояс, один путь». Когда-то они предложили нам построить высокоскоростную железную дорогу Москва — Пекин, которую затем можно было бы продолжить и до Европы. Да, тянуть «шелковый путь» до границы с Польшей теперь уже неактуально, но ветка через Поволжье, Кавказ и далее в Турцию выглядит очень даже перспективной. Пока, к сожалению, такие проекты зависли. Как зависли из-за ковида и многие проекты в научно-техническом сотрудничестве, в образовании.
Что точно мы могли бы сделать, причем быстро — увеличить пропускную способность пограничных переходов. Сейчас они не справляются с растущими объемами перевозок. Например, на погранпереходе в Забайкальске скапливаются сотни фур с грузами, в том числе со скоропортящимся товаром. Машины сутками стоят без движения — таможенники просто не успевают их осматривать.
Территориальных споров нет
— Не так давно Министерство природных ресурсов КНР разрешило российские топонимы на картах в скобках называть по-китайски. Некоторые восприняли это чуть ли не как выдвижение территориальных претензий...
— Ерунда это все. Что с того, что наш Сахалин китайцы называют «Куедао», Владивосток — «Хайшеньвай», Благовещенск — «Хайланьпао», а Хабаровск — «Боли»? Им это проще, чем выговаривать русские названия. Ничего страшного в том, что какие-то наши города будут иметь на китайских картах двойные названия, я не вижу. Территориальных споров между Китаем и РФ официально не существует с 2005 г., когда мы провели демаркацию границы на Амуре. В этом вопросе официально поставлена точка.
