Президент Сербии Александр Вучич заявил, что его страна получит российский газ в три раза дешевле, чем он стоит на европейском рынке. Что это — раздача ресурсов или действительное приобретение союзника? 
О том, почему второе, что обязательно должно предшествовать таким соглашениям и без чего они бесполезны, рассказал АиФ.ru заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов.
Мягкая сила
Алексей Антонов, АиФ.ru: — Александр Сергеевич, если можно с помощью газа приобрести дружбу и лояльность целой Сербии, то почему тогда не попробовать добиться большего? Например — «мы вам газ, вы нам — Приднестровье». Или Новороссию... Хотя бы в аренду.
Александр Фролов: — Если рассмотреть ситуацию как бы «в вакууме», без конкретики, то проникновение должно быть мягким и постепенным. Через инвестиции, приобретение компаний, культурное сотрудничество, образовательные и экономические программы. Наши западные партнёры в вопросах лояльности преуспели лучше нас. Притом они не только дают взятки чиновникам или покупают средства массовой информации. Иногда им достаточно быть настолько крупным рекламодателем для СМИ, чтобы тебя никак не хотелось бы оттолкнуть, и твое мнение всегда учитывалось. Но такая система отрабатывалась годами: окологосударственные западные структуры воспитывали талантливую молодёжь, организовывали стажировки, спецпрограммы, организовывали поступление в западные вузы. Потом молодёжь вырастала — шла работать в СМИ, банки, ИТ, кто-то становился политиком. Фактически формировалась лояльная элита.
Нам было бы неплохо использовать этот опыт западных партнёров. Не надо никого «покупать за газ». Это категорически контрпродуктивно и не соответствует политике нашего государства. Мы стремимся использовать наши энергоносители как «пряник» и никогда как «кнут». Многим гражданам это не нравится, но это правильный подход. Надо формировать местную элиту, надо делать так, чтобы наши соседи понимали — зарабатывать деньги лучше всего вместе с Россией. Тогда и нашему бизнесу будет проще — все будут понимать, какая замечательная страна стоит за той или иной российской компанией.
То есть газ можно и нужно использовать, это инструмент влияния и актив. Но, разумеется, не оружие. Кстати, ни СССР, ни современная Россия его в таком качестве и не использовали никогда.
Россия и Европа
— Сообщалось, что Россия дает Сербии большие скидки. Но наша страна вроде бы и так продаёт газ Европе с дисконтом, куда уж ещё скидки делать?
— Это ошибочная, хотя и распространенная точка зрения. Дело в том, что Европа ориентируется на биржевые котировки. С 2009 года она «продавливала» перевод ценообразования по долгосрочным контрактам «Газпрома» на биржевую основу. До этого в соответствии с устоявшейся мировой практикой цена газа была привязана к средним ценам нефти и нефтепродуктов. Наконец — продавили, чтобы испытать на самих себе всю «прелесть» резкого взлёта котировок.
Ассоциированные с Евросоюзом страны, ориентирующиеся на законодательство ЕС, также переходили с нефтяной привязки в долгосрочных контрактах с Россией на биржевую систему ценообразования. Среди таких стран есть и Сербия.
Между биржевыми котировками и ценой на газ по долгосрочному контракту существует обычно лаг в 3-6 месяцев. Поэтому в моменте кажется, что мы торгуем ниже рынка, но это не так. Иногда даже дороже — сейчас цена российского голубого топлива в Европе колеблется в районе 1000 долл. за 1 тыс. куб. м, а биржевые котировки периодически оказываются ниже этой отметки.
Надо сказать, что газ — продукт уникальный: нефть, например, во всем мире стоит одинаково (в зависимости от сорта). Что же касается газа, то, поскольку он до появления установок по сжижению был «привязан» исключительно к трубе, то сложилась практика разной стоимости кубометра в разных странах мира, которая сохраняется до сих пор.
Так вот, Европа продавила зависимость от биржевой стоимости не случайно. Европейцы рассуждали следующим образом: «Наш рынок — премиальный, все хотят сюда попасть. Поэтому нужно обеспечить здесь условия совершенной конкуренции — чтобы все “толкались локтями”, предложение росло и цены снижались». Как раз для этого ценообразование привязали к бирже, а также построили многочисленные СПГ-терминалы — чтобы конкуренты россиян могли привозить сжиженный природный газ танкерами. Хорошая идея, если бы не одно «но» — европейский рынок не является тем, где покупатель может диктовать цены. Нынешний кризис это продемонстрировал со всей очевидностью.
— В ЕС на это говорят — «у нас есть поставки СПГ из стран Персидского залива...»
— Да, но что это за поставки? К примеру, в 2009 г. в Европу прибыл сжиженный газ из Катара. Тогда, на фоне мирового энергетического кризиса, как раз значительно подешевели энергоносители. А дополнительные поставки из Катара прямо обрушили котировки. Европейцы посчитали, что система работает: конкуренция дала результат, а ЕС очевидно является рынком покупателя, на который хотят попасть все поставщики. Но это было ошибкой. Дополнительные поставки из Катара возникли по иным причинам.
Катар строил СПГ-заводы, ориентируясь на рынок США. Но американцы тогда же начали добывать сланцевый газ, и те объемы импорта, которые планировались, им оказались не нужны. Катарцам не оставалось ничего другого, как продать этот газ европейцам.
Как только ситуация на рынке стабилизировалась, катарский газ преимущественно ушел на долгосрочные контракты в Азию. Азиатский рынок как раз и является премиальным — там растет потребление, и все хотят туда попасть. Сейчас в АТР поставляется три четверти катарского газа. В Европу катарский газ идет, но это от 20 до 25 млрд куб. м, что довольно много для отдельной страны, но мало для континента. Потребность же европейского рынка — около 550 млрд куб. м газа.
Основа для дружбы
— А сколько поставляет Россия Европе?
— Если говорить о Евросоюзе, то порядка 140-155 млрд кубометров. Заместить с помощью СПГ можно не более 50-60 млрд кубометров.
— Каким образом Россия тогда смогла уменьшить сербам стоимость — при биржевой-то привязке?
— Если у вас тёплые дружеские отношения с поставщиком газа, то вы хоть и будете покупать с биржевой индексацией, но конечная цена будет соответствовать, скажем так, цене по нефтяной привязке. Сейчас Сербия покупает газ в среднем по 450 долл. за кубометр — это примерно в 2-3 раза ниже среднеевропейской цены.
— Не получается ли тут продолжения старой нашей игры в «пророссийских партнеров? Когда все называют себя пророссийскими, чтобы им дали денег. И потом сразу же про это забывают.
— Можно было бы вспомнить о глубинном русофильстве сербов, их поговорке «Бог на небе, Россия на земле». Но это эмоции так или иначе. У нашей дружбы есть экономические основания. У нас есть соглашение о свободной торговле. Сербская компания «Нефтяная индустрия Сербии» принадлежит компании «Газпром нефть», соответственно, там работают месторождения, НПЗ, автозаправки, принадлежащие группе «Газпром». Строится электростанция, у которой тот же хозяин, проект в области ветрогенерации и так далее. Это все так или иначе работает на укрепление наших отношений. Таким образом, предоставляя скидку на газ Сербии, мы поддерживаем и российские предприятия.
