В среду парламентарии внесли в Госдуму законопроект о введении в законодательстве РФ понятий «кандидат, выполняющий функции иностранного агента» и «кандидат, аффилированный с лицом, выполняющим функции иноагента».
Накануне временная комиссия Совфеда по защите государственного суверенитета и предотвращению вмешательства во внутренние дела России предложила включать в список иностранных агентов тех, кто участвует в политической деятельности в стране или целенаправленно собирает военные сведения за иностранные деньги. Не только организации, но и физлиц.
Критики нового проекта считают, что это наложит новые ограничения на действия НКО, однако отечественные и иностранные эксперты утверждают, что российская версия закона либеральнее тех, что приняты в западных странах.
Какие изменения введут в закон об НКО-иноагентах?
Предложения по новым изменениям в закон об иноагентах в Совфеде решили внести после обнаружения очередных попыток иностранных государств вмешаться в голосования, которые проходили в России в 2020 году. Прежде всего это голосование по поправкам к Конституции, рассказал сенатор Андрей Климов, глава временной комиссии. Самое важное изменение — то, что физические лица могут быть признаны иностранными агентами.
По словам Климова, иностранным финансированием будут признаваться случаи финансирования некоммерческих организаций через посредника. Например, в виде пожертвований через социальные сети.
СМИ за отсутствие маркировки о статусе иностранного агента будут привлекать к административной ответственности. Уже к выборам в Госдуму 2021 года маркировка «кандидата-иноагента» станет обязательной. Появятся понятия «кандидат, выполняющий функции иноагента» и «кандидат, аффилированный с лицом, выполняющим функции иноагента». Появится и уголовная ответственность за повторные нарушения иноагентами законодательства.
После принятия законодательства об НКО-иностранных агентах выяснилось, что иноагенты начали получать финансирование обходным путем, рассказывает участник заседания в Совфеде, член Общественной палаты РФ, директор некоммерческого Фонда исследования проблем демократии Максим Григорьев: «Финансирование политической деятельности из-за рубежа продолжалось под видом сбора пожертвований. И человек мог принимать участие в выборах, имея при этом зарубежное финансирование. Напомню, в США члена Общественной палаты Марию Бутину фактически ни за что посадили в тюрьму, когда заподозрили, что она является иноагентом. Наше законодательство гораздо более либерально. С иноагентами у нас никогда так не поступали. Однако нам нужно закрыть бреши в законодательстве, чтобы это не вредило нашим выборам».
Григорьев напомнил, что, согласно данным Минюста, в России насчитывается более 200 тысяч НКО. Под новый закон попадет не больше десятка НКО, а всего иностранных агентов среди некоммерческих организаций чуть больше 60, т. е. считаные доли процента.
«Иными словами, применение законодательства об иноагентах является в масштабах страны статистически малозначимым. Оно не затрагивает основную массу НКО и не ущемляет интересы граждан, а направлено исключительно против горстки НКО и персоналий, живущих на деньги иностранных политических спонсоров», — считает Григорьев.
Как в других странах обходятся с иноагентами?
О том, что даже после новых правок отечественное законодательство в отношении иностранных агентов все равно будет гораздо более либеральным, чем во многих западных странах, говорят и западные эксперты и политологи.
«Изучая российские законы по регулированию деятельности НКО, выполняющих функции иностранного агента, я пришла к выводу, что они очень либеральные по сравнению с законами США и некоторых европейских стран, поскольку отдельные люди и неформальные группы могут легко получать деньги в виде иностранных пожертвований, использовать их для своих политических целей и деятельности и не подвергаются никакому юридическому давлению», — отметила председатель Совета по международным отношениям партии «Единая Сербия» Валентина Кецман.
К примеру, в США закон об «НКО-иностранных агентах» действует с 1938 года. Министерство юстиции США может истребовать любую информацию и материалы, связанные с деятельностью НКО. У него есть право хранить всю предоставленную информацию и раскрывать ее общественности по своему усмотрению, а за неисполнение установленных требований предусматривается уголовная ответственность, включая тюремное заключение сроком до 5 лет.
«В Германии на практике ситуация с НКО такая: те национальные и иностранные НКО, которые продвигают политическую линию правительства и неолиберального блока партий, имеют большую свободу для работы и иногда даже перешагивают границы закона без соответствующих последствий, — рассказывает немецкий общественный деятель, помощник депутата в Бундестаге Артур Лейер. — Наоборот, оппозиционные НКО точно проверяются и могут получить проблемы, даже если действуют полностью в рамках закона. Эти проблемы могут иметь разные формы. Сперва, как правило, кампании в прессе (против организации и конкретных лиц) и особенно точные „проверки“ финансов: так как сфера финансов и налогов в Германии часто очень запутанная и даже эксперты не всегда полностью разбираются, можно найти хотя бы какую-то мелочь. Один такой инструмент наказания оппозиционных НКО состоит в лишении статуса некоммерческой организации». В итоге, по его словам, поле НКО в Германии почти полностью зачистили от оппозиционных организаций.
Зачем создают иноагентов?
Западные центры силы разработали концепцию неправительственных организаций с целью распространения геополитического влияния и интересов этих государств, данные организации служат важным инструментом «мягкой силы», считает депутат парламента Белграда Драгинья Вилк: «На протяжении нескольких десятилетий США и другие западные страны вмешивались во внутреннюю политику других стран, и в мире создалась иллюзия, что это не в их интересах, а ради борьбы за права человека и демократию. Я рассматриваю закон в России как попытку защитить гражданские идеи от чрезмерного влияния ложных неправительственных организаций».
По словам Вилк, западные страны вмешиваются различными способами во внутреннюю политику большого количества стран, включая Сербию, поэтому неудивительно, что на Западе какие-либо меры контроля финансирования интерпретируются как атака на свободу.
«В России этот закон не менее демократичен, чем в США или некоторых странах Европы, но в отличие от них он называет вещи своими настоящими именами, что „вредит“ западным странам. В Сербии у нас есть большое влияние западных факторов на оппозиционные СМИ, многие фонды, неправительственные организации финансируются Западом и распространяют свою общую пропаганду», — подчеркнула депутат белградского парламента.
