Те, кто следил за событиями во Франции в последние пару лет, не находят ничего удивительного в нынешних протестах. На ум приходят события 2018 года — движение «желтых жилетов», которое началось с выступлений против роста цен на топливо, а позже приобрело отчетливый антиправительственный характер. В начале 2022-го по Франции прокатилась волна массовых забастовок и демонстраций против повышения пенсионного возраста, которая чуть не стоила правительству Макрона вотума недоверия и только относительно недавно сошла на нет. И вот, на прошлой неделе, после того как видео, на котором полицейский «казнит» 17-летнего подростка-мигранта, завирусилось в Сети, страну охватила очередная волна протестов.
Но на этот раз — значительно более радикальных: по оценкам Bloomberg, протестующие только в период с 27 июня по 1 июля сожгли более 5 тысяч машин, а также разграбили около 10 торговых центров, 200 супермаркетов, 250 табачных лавок и 250 банковских отделений. За этот же период французская полиция арестовала более 3 тысяч человек. По предварительным оценкам, совокупный ущерб от протестов уже превышает 100 миллионов долларов и в ближайшее время, «без сомнений, продолжит расти». Масштаб протестов тоже впечатляет: как указывает The Guardian, «насилие не удалось сдержать в пригородах» — где проживают мигранты, главная движущая сила текущих беспорядков, — «и оно распространилось повсеместно», охватив такие города, как Марсель, Страсбург, Ницца, Нантер и другие.
В ближайшие недели президент Эммануэль Макрон «столкнется с серьезными трудностями», подчеркивает The Guardian. Эти протесты стали самыми масштабными с 2005 года — когда Францию захлестнули массовые беспорядки, которые стали реакцией на гибель двух подростков североафриканского происхождения. Они сгорели в трансформаторной будке, где спрятались от полиции. С тех пор проблема адекватной социально-экономической и культурной интеграции мигрантов и даже их детей — первопричина текущих протестов — так и не была разрешена. Отсюда и повышенное внимание полиции к ним, как к маргиналам французского общества.
«Это не просто ощущается как война. Это и есть война. Это война против людей вроде меня», — поделился эмоциями с The Guardian Башир Мокрани. «Мне 40 лет, у меня степень магистра и семья, но всю мою жизнь я подвергаюсь дискриминации и унижениям, всегда со стороны полиции. И тут происходит такое. Люди не могут больше этого выносить», — заявил он изданию «без всяких репетиций».
Двое полицейских, дежуривших на улицах Парижа, рассказали The Guardian, что «казнь» 17-летнего Нахеля Мерзука была ужасной, но «рано или поздно что-нибудь подобное должно было произойти».
«В этих пригородах нужно всегда быть начеку, готовым к тому, что на тебя могут напасть в любую секунду. Там как в зоне боевых действий», — описали они свой патрульный опыт. Несколько профсоюзов французской полиции в пятницу опубликовали коммюнике, в котором заявили, что «участвуют в боевых действиях, потому что идет война». На данный момент в подавлении протестов задействовано более 45 тысяч полицейских по всей стране.
Эрик Земмур, бывший кандидат в президенты Франции, влиятельный журналист и писатель алжирского происхождения, окрестил нынешние протесты «этническим бунтом» и выразил мнение, что страна сегодня, возможно, находится на «пороге гражданской войны». О том, что тлеющий конфликт, замешанный на расовой дискриминации, может привести к плачевным последствиям, Земмур, Марин Ле Пен и прочие видные французские политики и интеллектуалы предупреждали «не один год», указывает The Guardian.
Если во Франции и идет война, то пока что только с символами Пятой республики и ее властными институтами. «Бунтовщики» нападают не только на полицейские участки, мэрии, школы, налоговые управления, но и вообще на любое государственное учреждение, которое связано так или иначе с французским государством, отмечает The Guardian.
Злость протестующих направлена против «основ Пятой республики» — прежде всего демократического идеала «свободы, равенства и братства». Причина в том, что большая часть маргинализированного населения мигрантских пригородов отчетливо осознает, что этот идеал по отношению к ним не применяется или что, проще говоря, он является «обманом», указывает The Guardian.
Макрону в ближайшие недели предстоит «каким-то образом восстановить с минимальными жертвами порядок в стране», в которой разъяренное арабское меньшинство вознамерилось вполне серьезно взяться за изменение французской государственности. При этом ему необходимо считаться с тем, что «обозленные и склонные к мятежу» французские полицейские будут менее охотно подавлять протест, который, по некоторым прогнозам, может «продлиться еще недели», резюмирует The Guardian.
Мигранты и их потомки уверены, что уже не один десяток лет подвергаются необоснованной дискриминации и что в современном французском обществе для них если и есть место, то только на задворках — в нищете, без надежды и перспектив, в условиях полицейского произвола. Пока проблема полноценной интеграции мигрантов во французское общество не будет решена, Франция так и останется пороховой бочкой, которая может вспыхнуть от малейшей искры. Сегодня во Франции проживает около 6 миллионов арабов, или около 9% всего населения страны.
