Напомним: сочинский меморандум предполагает участие военной полиции Минобороны РФ в патрулировании границы на севере Сирии. Один батальон «ВП», ранее дислоцированный в Хмеймиме, уже там.
Два батальона дополнительно передислоцированы из России для патрулирования участков Алук-Гарби – Камышлы и Камышлы – Айн-Дивар. Все три батальона полностью укомплектованы личным составом, вооружением и военной техникой, включая средства разведки, в том числе беспилотники.
Расстановка сил
Подписанный в Сочи Меморандум между Россией и Турцией радикально изменил ситуацию на севере Сирии. В воскресенье военное командование курдов подтвердило согласие выполнять условия соглашения. Иностранные СМИ и в Европе, и в США уже признают, что это стало огромной победой нашей страны.
Ещё недавно курды полностью контролировали четверть территории Сирии и мечтали о создании собственного независимого государства. Казалось, что без полномасштабного военного конфликта вернуть эти территории Сирии не удастся. Ситуация осложнялась тем, что курды были военными союзниками США.
Но на самом деле от достигнутого дипломатией договора выиграли почти все. Турция получила зону безопасности вдоль своих границ. Курды избежали кровопролитных боёв, в которых они победить не могли. Сохранили они и контроль за большей частью своей территории, которую собирались оккупировать турки. В то же время они согласились считать себя пусть и автономной, но частью единой Сирии и вести прямые политические переговоры с центральным правительством в Дамаске.
Теперь власть центрального правительства распространяется почти на всю территорию страны. Другим странам игнорировать Асада становится всё сложнее. Именно поэтому арабские государства одно за другим восстанавливают разорванные в предыдущие годы отношения с официальным правительством Сирии. Очень важно, что результат был достигнут мирным путём. Это дополнительно повысило авторитет России.
Что бы было без России
Как складывалась бы ситуация без нашей страны? Перед российским военным вмешательством в сентябре 2015 г. ситуация для Асада была осложнена до предела. К привычным угрозам от вооружённой оппозиции и радикальных исламистов добавилась новая – террористы ИГИЛ*.
Группировка распространилась по стране, как лесной пожар, были захвачены огромные территории в плодородной долине Евфрата и в Сирийской пустыне. В 2015 г. исламисты впервые взяли штурмом Пальмиру и отобрали у правительства Башара Асада последние нефтяные месторождения. Летучие отряды ИГИЛ начали вылазки уже и в окрестности столицы страны – Дамаска.
Армия Асада к тому времени пребывала в жалком состоянии. Силы немногочисленных военных союзников Сирии тоже оказались истощены. В то же время вооружённая оппозиция щедро снабжалась деньгами и оружием из США и от монархий Персидского залива. Это позволяло ей привлекать бойцов из-за рубежа и отбивать один район страны за другим, уверенно сокращая подконтрольную Асаду территорию. Поражение правительства казалось практически неизбежным.
Боевики террористических отрядов и оппозиции грозили выбить правительственные войска из самых густонаселённых прибрежных районов страны. В этом случае дополнительные миллионы беженцев хлынули бы через Средиземное море в Европу и Турцию. Мира стране победа оппозиции не принесла бы, как показывает опыт современной Ливии. Продолжилась бы война уже между различными группировками, и вся Сирия надолго превратилась бы в рассадник терроризма и надёжную базу для ИГИЛ.
Иранский фактор
Иран вступил в сирийскую войну ещё до России. Без иранского оружия, советников и постоянного притока проиранских ополченцев из Ливана, Ирака, Афганистана и Пакистана Асаду не удалось бы удержать территории в первые четыре года конфликта.
Россия заключила соглашение о взаимодействии с Ираном в самом начале своей операции. Но эффективно наладить его оказалось очень сложной задачей. Наши страны сумели объединить усилия для ключевых битв, таких как штурм Алеппо и пригородов Дамаска. Но в стратегических вопросах их взгляды по-прежнему расходятся.
Прежде всего это относится к будущему устройству сирийского государства и армии. Россия предпочитает жёсткую вертикальную структуру классической регулярной армии. Иран традиционно делает ставку на слабо организованные и децентрализованные ополчения.
Теперь самые сложные бои завершены и непосредственная угроза Асаду снята. Иран активно участвует в восстановлении страны. Если бы он этим ограничился, его роль была бы очень позитивной. Но выводить своих вооружённых сторонников он не спешит, используя страну как плацдарм для давления на еврейское государство.
Это уже создаёт проблемы правительству Сирии. И Израиль, и США дают понять, что продолжения иранского военного присутствия у границ Израиля не потерпят. Словами они не ограничиваются, и авиаудары по иранским отрядам и складам вооружения в Сирии стали постоянными. Можно сколько угодно возмущаться их незаконностью, но полностью защитить от них ПВО Сирии не в состоянии. Страна несёт и материальные, и людские потери. А втягивание в ирано-израильский конфликт – последнее, что нужно сейчас восстанавливающейся из руин стране.
Уйти, чтобы остаться
Политика США по отношению к Сирии всегда сильно зависела от личной позиции президентов. Дональд Трамп пришёл к власти с обещаниями о сокращении военного присутствия в горячих точках Ближнего Востока и пытался эти обещания исполнить.
При нём была свёрнута программа вооружения и обучения боевиков сирийской оппозиции. Было предпринято не меньше трёх попыток полного вывода американских войск из страны. Но каждый раз планы президента США наталкивались на активное сопротивление в Пентагоне и Конгрессе. Для вашингтонского истеблишмента присутствие в Сирии – слишком выгодная возможность досадить Ирану и продемонстрировать поддержку Израилю.
Вот и в это воскресенье выведенные с севера страны в Ирак американские войска начали возвращаться. В этот раз причиной названа не борьба с терроризмом или защита курдов от Турции, а охрана нефтяных месторождений Сирии. Понятно, что и это всего лишь предлог для возможности сохранить в стране своё военное присутствие.
И всё-таки сегодня США имеет намного меньше солдат на территории Сирийской Арабской Республики и влияния на общую ситуацию в ней, чем это было четыре года назад. Даже успешная операция по ликвидации лидера ИГИЛ аль-Багдади не сможет полностью восстановить их репутацию, подпорченную оставлением в беде союзников-курдов.
Что дальше?
Хотя события октября перекроили карту конфликта, но окончательно войну они не завершили. Слышать в новостях о боевых действиях нам предстоит ещё долго. Тем не менее контуры будущего Сирии как суверенной и целостной страны уже просматриваются.
Курдские регионы даже после частичного возврата под контроль правительства сохраняют изрядную долю независимости. Не утихают и столкновения между ними и вторгшимися на их территории протурецкими боевиками. Опасность нового турецко-курдского конфликта будет сохраняться до полного разделения сторон российскими патрулями и сирийскими пограничниками с армией. К счастью, этот процесс уже начался.
Не удастся завершить конфликт и без разрешения проблемы провинции Идлиб, значительную часть которой контролируют террористы. И решать её придётся военным путём. В отличие от случая с курдскими территориями не видно никаких признаков возможности политического примирения с радикальными исламистами – преемниками «Аль-Каиды»*. На пресс-конференции в воскресенье даже Дональд Трамп признал, что эта провинция может стать почвой для возрождения ИГИЛ. Недаром убитый аль-Багдади прятался именно там, как и другие лидеры его террористической группировки.
После восстановления контроля над последней мятежной провинцией территориальная целостность страны будет почти полностью восстановлена. Останутся неподконтрольными центральному правительству лишь районы, оккупированные турецкими силами, а также небольшие анклавы с присутствием армии США. Но добиться полного вывода оттуда иностранных войск – это уже задача для дипломатов.
* Организация, запрещённая в РФ.
