30 лет назад, 15 июля 1991 года, состоялся первый саммит «Группы семи» с участием СССР. В 1997 году «семёрка» уже официально превратилась в «восьмерку». Просуществовала эта конструкция вплоть до 2014 года, ставшего роковым для отношений России и Запада. Зачем Москве понадобилось участие в элитном западном клубе, почему «восьмерка» распалась и есть ли шанс на то, что прежний формат будет возрожден, разбирался АиФ.ru.
Как возникла G7?
Идея проведения встреч руководства наиболее развитых в экономическом плане стран мира возникла в начале 1970-х. В 1975 году президент Франции Валери Жискар д’Эстен пригласил своих коллег из США, Великобритании, ФРГ, Италии и Японии приехать в Рамбуйе (небольшой городок в пригороде Парижа) и обсудить совместные шаги по выходу из экономического кризиса, накрывшего мир в 1974-1975 гг.
Поговорить было о чем: пытаясь защитить экономики своих стран, правительства устанавливали всевозможные барьеры. Встреча в Рамбуйе закончилась компромиссом. Все участники подписали совместную декларацию, согласно которой они отказывались от установки новых пошлин и барьеров. Формат встречи понравился лидерам: он позволил им пообщаться друг с другом в неформальной обстановке. Поэтому уже в следующем году съезд повторился на курорте Дорадо Бич на Пуэрто-Рико. Поскольку в этот раз к участникам добавилась еще и Канада, формат получил название G7, или «Группа семи». У нас его стали называть «Большой семеркой».
«Семерка» превращается в «восьмерку»
Хотя G7 формально не является международной организацией и ее решения не обязательны для исполнения, все же объединение крупнейших капиталистических экономик позволяло им решать свои насущные проблемы. Михаил Горбачев, который хотел встроить перестроечный СССР в международную экономическую жизнь, заинтересовался участием в этом формате. На фоне начинавшегося в стране экономического кризиса советскому лидеру было важно заручиться поддержкой ведущих экономик мира.
«18 января 1989 года я встретился с Д. Рокфеллером, Жискар д’Эстеном, Я. Накасонэ, Г. Киссинджером. На протяжении нескольких часов мы обсуждали перспективы нашего вхождения в мировой рынок, формы участия в мирохозяйственных связях, правила многостороннего сотрудничества, условия подключения СССР к деятельности международных экономических организаций и т. п., — вспоминал сам Горбачев в своих мемуарах. — Позднее, зная о намеченном в Париже заседании „семерки“, я решил обратиться со специальным письмом к президенту Миттерану, чтобы напрямую поставить эти вопросы перед руководителями ведущих стран Запада. С этого письма началось, по существу, сближение с „большой семеркой“, приведшее спустя два года к моей встрече с нею в Лондоне летом 1991 года».
К 1991 году уже многие члены G7 выступали за приглашение Москвы в клуб. Идея получила поддержку канцлера ФРГ Гельмута Коля, президента Франции Франсуа Миттерана, премьера Италии Джулио Андреотти. Однако нашлись у неё и противники. В первую очередь — Вашингтон. «Буш явно не торопился, — вспоминал Горбачев. — У нас были определенные проблемы в отношении интерпретации и выполнения Парижского договора об обычных вооруженных силах. Оставались и нерешенные вопросы на переговорах по сокращению стратегических наступательных вооружений. Не исключено, что в Вашингтоне как-то связывали эти „затруднения“ в разоруженческом процессе и наш выход на „семерку“».
Тем не менее европейские страны, заинтересованные в активном экономическом сотрудничестве с СССР, настояли на приглашении Горбачева на встречу семи. И 15 июля советский лидер прилетел в Лондон.
Встреча в целом прошла тепло. СССР много хвалили за демократические реформы. Больше всего комплиментов досталось лично Горбачеву. Джулио Андреотти назвал результаты его работы «колоссальными». «Народы освободились от присутствия иностранных войск, Германия стала единой. Все это результат вашей политики. И все это аргумент веры, а не неверия. А то, что еще предстоит сделать, — повод для надежды», — заявил Франсуа Миттеран.
Интересно, что он призвал СССР отказаться от «повальной приватизации». «Я не советовал бы вам приватизировать все и вся. Суть в синтезе частного предпринимательства, демократической борьбы, конкуренции и в то же время роли государства. Во всех наших странах государство действует, различия — в степени. И мы не можем сказать вам сделать так или иначе. Надо уважать традиции Советского Союза. У вас в стране есть традиции коллективной собственности, и вам надо найти средний путь», — говорил французский президент.
В результате решили, что СССР дадут «особо ассоциированный» статус в МВФ и Мировом банке в качестве шага к интеграции в эти структуры, предоставят Москве консультативную и экспертную помощь в переходе к рыночной экономике и будут оказывать советским властям различную техническую помощь в осуществлении проектов в области энергетики, конверсии, продовольствия, транспорта. Однако от коллапса СССР это спасти уже не могло.
Обратно в «семерку»
«Группа семи» окончательно превратилась в «Группу восьми» после встречи в Москве в 1996 году. Эта встреча официально не считалась саммитом, однако с тех пор Россия постоянно участвовала в работе объединения на равных с другими участниками, пока отношения с Западом снова не зашли в тупик.
На 4-5 июня 2014 года был запланирован саммит лидеров G8 в Сочи. Однако он так и не состоялся. В ответ на присоединение Крыма к России западные страны объявили о прекращении своей работы в формате G8. Взамен был вновь воссоздан формат «семерки». Первый саммит в старом формате прошел 4 июня того года в Брюсселе.
Впрочем, в Москве большой беды в прекращении работы G8 не увидели. «С образованием G20 все экономические и финансовые вопросы обсуждаются именно в „Группе двадцати“, — говорил тогда глава МИД РФ Сергей Лавров. — А „восьмерка“, в общем-то, сохраняла смысл своего существования прежде всего потому, что являлась форумом для разговора ведущих западных стран и России». При этом президент РФ Владимир Путин отметил, что Москва никогда не отказывалась от работы в формате G8. «В любое время мы ждем партнеров в гости», — заявил он.
Надо сказать, что западные страны периодически возвращаются к идее возобновления формата. Перед саммитом G7 в 2018 году сделать это предлагал президент США Дональд Трамп. Он считал, что без Москвы мировые вопросы обсуждать бесполезно. Однако тогда против приглашения России резко выступили Великобритания и Канада. Интересно, что саммит 2018 года завершился большим скандалом, когда Трамп покинул его за несколько часов до официального завершения.
А в 2020 году с инициативой пригласить Россию выступил уже президент Франции Эммануэль Макрон. Его поддержали американский лидер и итальянский премьер, но Лондон и Оттава опять заблокировали эту инициативу.
Даже если такое приглашение рано или поздно последует, Москва вряд ли его примет, пока против нее действуют западные санкции, считает сенатор Константин Косачев. «Гипотетическое возвращение в этот формат нашей страны при неизменных обстоятельствах означало бы заведомое признание неравенства там прав и возможностей участников. Разумеется, для России это не может быть приемлемым», — убежден он. Косачев считает, что даже в случае отмены санкций формат G8 останется для России крайне неудобным, «так как по-прежнему будет являть собой формулу „семь плюс один“».
