В последние годы у нас много спорят о проблемах демократии. Критики власти утверждают, что постепенное свёртывание демократии затрудняет дискуссии о проблемах развития страны, а в мире ставит Россию в изолированное положение.
Однако грянувшая пандемия и возникшая в связи с этим скандальная ситуация с невыплатами медперсоналу в ряде регионов надбавок за риски (нередко смертельные) обнажили ещё одну проблему — повсеместное засилье бюрократии. Чиновники (высокопоставленные и мелкие, на уровне страны и на уровне муниципалитетов) ежедневно обрушивают на наши головы всё новые и новые ограничения, поборы, регламенты. Люди часто не могут понять, что им сегодня можно, а что уже нельзя. У наших чиновников просто какой-то зуд на новые запреты. А результаты наказания всё чаще приобретают нелепый, смехотворный характер. Водитель может получить штраф за пересечение сплошной линии в то время, когда его машину везли на эвакуаторе. Недавно женщину наказали за то, что она меняла продырявленное колесо на обочине дороги. Группу граждан привлекли к суду в связи с тем, что они самовольно отремонтировали участок дороги на своей улице. В Пензе велосипедист (возможно, заглядевшись на красивую девушку) въехал в яму на дороге, сломал руку, повредил велосипед и... в результате получил штраф. А вот уж совсем из последнего, коронавирусного: в Туле медсестру, ухаживавшую за больным с коронавирусной инфекцией, наказали за защитный костюм, который кому-то из местных чиновников, приехавших в больницу с инспекцией, показался «слишком прозрачным».
«Бюрократическая канитель»
Населению приходится расплачиваться за то, что чиновники, выпуская постановления, часто даже не могут чётко сформулировать свои требования. Многим памятен недавний случай, когда из недр правительства вышло распоряжение, предусматривавшее выплату вознаграждений врачам и медсёстрам «только с учётом потраченного на инфекционного больного времени». Люди рисковали своей жизнью, а им «расщедрились» платить чуть ли не поминутно. Известны случаи, когда медсестёр, чтобы не платить им «коронавирусные» премиальные, оформляли уборщицами или подсобными рабочими. И при этом заставляли подписывать бумаги «о неразглашении» размеров выплат. После месяца чиновничьей волокиты потребовалось резкое вмешательство Президента РФ, чтобы это безобразие прекратилось и врачам пошли реальные, а не мифические деньги. «Развели бюрократическую канитель», — возмущался В. Путин во время одного из совещаний с членами правительства.
Кстати, о такого рода совещаниях. Введённые в практику в последнее время для демонстрации открытости власти, они производят тягостное впечатление именно своей «бюрократической канителью». Докладывая президенту о «последних достижениях» в борьбе с коронавирусом, министры говорят на таком казённом языке, что понять их почти невозможно. Зато через каждую минуту повторяется, как на богослужении: «как поручил Владимир Владимирович», «как распорядился президент». Изменится ли когда-нибудь эта стилистика, унаследованная с советских времён? Мне кажется, Владимиру Владимировичу достаточно было бы один раз чётко высказаться по этому поводу, и холуйские словоизлияния вмиг прекратились бы.
У нулевой отметки
Казалось бы, всё это — мелкие детали нашей общественной жизни. Но из подобного рода деталей складывается политика. «Бюрократическая канитель» стала не только стилистической особенностью публичных речей, но и тормозом экономического и общественного развития. Благие намерения и решения вязнут в бюрократической трясине. Об исчерпанности нынешней инерционной модели развития уже несколько лет говорят многие известные экономисты. Об этом же ещё в 2016 г. говорил в своём послании Федеральному собранию и В. Путин. Звучало многообещающе: «Если мы не запустим в полной мере новые факторы роста, то на годы можем зависнуть возле нулевой отметки». И что же? Сегодня середина 2020 г. Но мы видим, что бюрократическая машина перемолола в мелкую щепу и президентские ожидания. Статистика и эксперты (в том числе близкие к власти) подтверждают это. Оценки как нынешних темпов роста, так и прогнозы на ближайшие годы фактически свидетельствуют о стагнации. Темпы роста колеблются вокруг нуля.
Кто виноват?
Для оправдания нынешних трудностей сегодня становится всё более модным критиковать лихие 90-е. Дескать, Ельцин и «демократы в коротких штанишках» разрушили «великий и могучий» Советский Союз, а собственной модели развития предложить не смогли. Списали картинку с Европы, а то, что «умом Россию не понять, аршином общим не измерить», не учли. Вот, мол, и получилось — «ни богу свечка, ни чёрту кочерга».
Что ж, во многом это справедливо. Тем не менее демократы оправдывались, что новой России в наследство от СССР досталась старая советская бюрократия и «красные директора». И те и другие ничего не собирались менять по существу, а хотели лишь использовать возникшую уродливую смесь капитализма и социализма в собственных интересах. Денежные потоки меняли свои направления на глазах. Даже зарплаты сотрудников кремлёвской администрации со временем пошли через частный банк «Столичный», принадлежавший одному из членов «семибанкирщины» А. Смоленскому. После серии финансовых скандалов банкир эмигрировал и сегодня тихо живёт в Австрии. В церковных кругах памятен, между прочим, тем, что при восстановлении храма Христа Спасителя профинансировал позолоту его куполов (50 кг золота).
Новое издание СССР
Но дело даже не в политическом и нравственном ущербе, который нанесла стране «семибанкирщина», превратив демократию в глазах народа чуть ли не в ругательное слово. В историческом масштабе она просуществовала недолго, всего 10 лет. С приходом В. Путина в Кремль олигархов быстро поставили на место, а оставшихся в стране впрягли в кремлёвскую телегу. Проблемы нынешней России, на мой взгляд, в том, что наша политическая система (при некоторых декоративных изменениях) фактически остаётся слепком с системы советской. Скажите, чем нынешняя «Единая Россия» отличается от КПСС, Госдума — от Верховного Совета СССР? В чём продвинулись наша правовая и судебная система — система наказаний? Сильно ли потеснились силовики? И чем с точки зрения влияния на общественную жизнь отличается нынешняя Конституция от Конституции 1936 года, называемой «сталинской»? И та и другая — роскошные декорации в стиле барокко.
Мало изменилась и практика общения власти с обществом и с народом. Всё тот же директивный стиль, всё та же смесь популизма с политической нетерпимостью, те же некомпетентность и безответственность. И всё то же стремление обставить свою жизнь номенклатурными благами. Как и в советские времена, для больниц и санаториев, обслуживающих высшую чиновничью элиту, закупаются импортные лекарства, оборудование, а для роскошных кабинетов — итальянская мебель. Но у нынешнего поколения номенклатуры появились и новшества, которые в советские времена не приветствовались. Речь о наследственной передаче высоких должностей и источников обогащения. Поинтересуйтесь-ка фамилиями детей во власти и в правлениях богатейших госкорпораций. Обнаружите массу известных фамилий. Ситуация чем-то напоминает практики XVIII века, когда высшее дворянство с малых лет записывало своих детей в престижные гвардейские полки, обеспечивая им будущие звания и должности.
* * *
Одним из первых, обративших внимание на засилье чиновников в России и на пагубность бюрократии для развития страны, был, как ни странно, иностранец — французский аристократ маркиз Астольф де Кюстин. Поборник абсолютной монархии, он в 1839 г. приехал из республиканской Франции в Россию в надежде убедиться в преимуществах монархической формы правления. Его ждало страшное разочарование, о чём он и поведал в своей нашумевшей книге «Россия в 1839 году». С прелестями российской бюрократии А. де Кюстин столкнулся уже при пересечении русской границы. Таможенники отобрали у него все книги, заподозрив, что в них может содержаться крамола, и долго допытывались, зачем он едет в Россию.
Больше всего маркиза поразила мощь и одновременно бессилие бюрократической системы. «Россией управляет класс чиновников. Из недр своих канцелярий эти невидимые деспоты, эти пигмеи-тираны безнаказанно угнетают страну». «Когда видишь, как императорский абсолютизм подменяется бюрократической тиранией, содрогаешься за участь страны, где расцвела пышным цветом административная система». Из России маркиз вернулся убеждённым республиканцем.
В царской России книга была запрещена «за клевету и очернение». Даже Герцен, высоко оценивший книгу де Кюстина за правду, тонко подметил, что автор «оскорбительно много видит». Не жаловали книгу и в СССР. Первое полное издание на русском языке появилось у нас лишь в 1996 г. Читая её сегодня (и находя аналогии времён Николая I с нынешними временами), с горечью убеждаешься, с каким трудом и при каком сопротивлении мы, жители XXI века, избавляемся от бюрократических пороков, которые маркиз де Кюстин разглядел у нас ещё в 1839 г. Неужели мы обречены быть вечными наследниками и заложниками губительной бюрократической системы?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
