О проблемах села, развитии отечественных курортов и борьбе с коррупцией главный редактор «АиФ» Николай Зятьков поговорил с врио губернатора Краснодарского края Вениамином Кондратьевым.
Николай Зятьков, «АиФ»: Вениамин Иванович, у вас сейчас горячая пора — даже не в политическом плане, а в плане уборки урожая. Какие виды на него? Как раньше говорили, будем мы с хлебом или нет?
Вениамин Кондратьев: Сегодня урожай на Кубани бьёт рекорды, уже точно мы соберём больше, чем в прошлом году. Но мне важно, чтобы урожай оказался не только в закромах Родины и каких-то бизнес-структур. Он должен быть и в кармане тех, кто непосредственно его собирает. Это комбайнёры, механизаторы — все те, кто работает в поле...
Знаете, чем отличается местный предприниматель от любого другого, приехавшего, допустим, из Сибири или Москвы? Приезжий собирает с поля деньги. А местный собирает урожай. Он бережно относится к земле, знает, что такое севооборот. Ощущение своей земли, понимание, что она досталась ему от предков и он должен передать её внукам, — вот это главное. И мне важно, чтобы эти люди оставались здесь работать и жить. Стороннего инвестора завтра может «прогнуть» экономика — он всё заберёт и уйдёт. А свои останутся.
Когда я встречаюсь с руководителями наших крупных агрохолдингов, всегда их спрашиваю: какой процент от вашей прибыли занимает зарплата работников? И тут кто-то начинает ёрзать. А кто-то говорит: вот столько мы тратим на зарплату, столько на инфраструктуру, на социальные объекты. И я вижу: все неместные тратят очень мало и то из-под палки: к ним глава администрации должен прийти несколько раз, прогнуть спину... А у самих желания сделать жизнь людей лучше и комфортнее нет.
Не дать родникам засохнуть
— Сейчас, когда в стране объявлена политика импортозамещения, как сделать так, чтобы стимул работать на селе был именно у тех, кто там живёт?
— В станицах и хуторах я говорил с теми, кто живёт и работает там ещё с колхозных времён. Они вспоминают, что колхоз позволял им держать скотину, делился с ними и пшеницей, и подсолнечником, и кормами... А сегодня они работают за зарплату, на которую не могут позволить себе купить ни скотину, ни поросят, ни кур — ничего! Но выбора-то у них нет, работать больше негде. Поэтому я вижу два способа, как оживить село.
Первое: с помощью мер господдержки развивать личные подсобные хозяйства, субсидировать кредитование фермеров. Создать условия, чтобы они могли нормально работать и, может быть, даже перетягивали к себе тех, кто сегодня занят в крупных агропромышленных холдингах. Тем самым мы заставим последних поднять людям зарплаты, чтобы они не разбежались, или дать им дополнительную социальную поддержку. Сегодня агрохолдинги — хозяева жизни, никакой альтернативы на селе им нет. И люди идут и получают там по 15-20 тысяч рублей (в среднем по году). Но даже на селе на эти деньги сложно прожить.
Второе: нужно обеспечить людям гарантированный сбыт их продукции. Сегодня многие имеют приусадебные участки, у нас на Кубани они немаленькие. Но выращивают там овощи или что-то другое только для себя, не более. Потому что продать на сторону, как раньше, нет возможности. Достучаться со своим частным урожаем до какого-нибудь супермаркета — несбыточная мечта, там всё схвачено перекупщиками. Возможно, нам надо вернуться к прежней системе заготконтор, но на новый экономический лад.
Недавно я прошёлся по многим нашим здравницам, но практически не нашёл там кубанских продуктов. Казалось бы, и качество у них выше, и плечо по доставке короче. В чём же проблема? А в том, что здравницы не хотят заморачиваться. Им нужно, чтобы поставщик привёз им сразу и помидоры, и огурцы, и масло, и молоко, и мясо, и сыр...
Мы уже предварительно договорились с крупной торговой сетью о сотрудничестве. Надо лишь завязать маленького сельхозпроизводителя — образно говоря, бабушку с пучком лука — на эту торговую сеть. Для этого нужен некий «продуктовый элеватор», который будет у людей продукцию забирать. Сегодня мы ориентировочно разбили край на 10 секторов, где должно быть 10 таких продуктовых элеваторов. Определён инвестор, который будет их строить. Торговая сеть заключает с ним договор, чтобы забирать всё, что у него находится в закромах. А наша задача — наполнить посредством заготовительных пунктов эти продуктовые элеваторы. И система получится замкнутой.
Ещё один момент. Недавно я прошёлся по многим нашим здравницам, но практически не нашёл там кубанских продуктов. Казалось бы, и качество у них выше, и плечо по доставке короче. В чём же проблема? А в том, что здравницы не хотят заморачиваться. Им нужно, чтобы поставщик привёз им сразу и помидоры, и огурцы, и масло, и молоко, и мясо, и сыр... Сегодняшние посредники готовы нашим санаториям такую продовольственную корзину дать. А у нас просто нет своего такого оператора. Но, когда появятся продуктовые элеваторы, они смогут собранную у кубанцев продукцию поставлять в том числе и на курорты. И это дополнительная гарантия, что всё выращенное в крае будет востребовано.
— А будет ли гарантия, что импорт туда не прорвётся? Например, турецкие помидоры под видом краснодарских...
— Будем это контролировать. Мы же оживляем не чужое, а собственное село! Я считаю, что это будет очень мощная точка роста. Если селяне поверят, что они могут быть равноправными участниками здоровых рыночных отношений, что работает вся цепочка — от крестьянина до торговой сети, через заготконторы и продуктовый элеватор, — то мы эту задачу решим.
Это и есть продуктовая безопасность страны, самая настоящая. Неправильно, чтобы люди бросали дело, которым занимались исконно, и бежали в город! Поэтому я и краевой бюджет пытаюсь развернуть в сторону села. В Краснодаре живёт миллион человек, а на остальной территории Кубани — 4,5 млн. И мне важно, чтобы эти родники, так я называю эти хутора и станицы, жили. Потому что если они высохнут, то и Краснодар, и Москва — они тоже засохнут.
Сегодня предприниматели мне откровенно говорят: любая инициатива у нас может быть подрублена на корню и желание что-то делать пропадает. Надо сделать так, чтобы у инвестора была возможность не просто зайти в край, но и максимально быстро получить необходимый пакет документов для строительства, для эксплуатации своего объекта. И потом максимально быстро отбить вложенные деньги.
«Показываем людям муляжи»
— Кубань не только житница, но и здравница. В разгаре сезон отпусков. Потенциал у края явно выше, чем 2-3 млн отдыхающих, которые вы запланировали прибавить к результату прошлого года. Но есть ли перспектива развития курортов? За границей, куда ни посмотри, всё побережье застроено, даже в предгорье. А у нас на черноморском побережье Кубани, кроме нескольких городов, поехать некуда.
— Начнём с того, что я пытаюсь сейчас в рамках правового поля сделать сертификацию отелей. Иные заявляют о том, что у них 5 звёзд, а на самом деле им даже 3 звезды никто не присвоил! Здесь надо, конечно, наводить порядок.
В чём основная проблема? Любой инвестор хочет, чтобы вложенные в развитие курорта деньги отбивались. Но при 2 курортных месяцах в году экономически невыгодно в это вкладываться. Отбивается лишь та кустарная инфраструктура, которую мы сегодня имеем. А если хотим сделать курорт мирового уровня, то это уже сложнее. Поэтому основная задача — сделать наш курорт круглогодичным, с межсезонным отдыхом. Это позволит инвесторам намного быстрее окупать затраты.
Я потребовал, во-первых, от глав муниципалитетов предоставить мне план застройки, где предусмотреть участки для объектов круглогодичного досуга — развлекательных центров, крытых аквапарков и т. п. — всего того, что позволит туристу отдыхать и весной, и зимой, и осенью. Во-вторых, важно сохранить собственное архитектурное лицо у каждого города. У Анапы оно должно быть своё, у Геленджика — своё, у Сочи — своё. Важно не допустить хаотичной застройки. Не может быть развития, пока не будет чёткой градостроительной документации. Особый вопрос — по высотности. Если здание отстоит от моря на 300 метров, то оно должно быть не выше 5-6 этажей. Хотите выше — уходите дальше в горы. Спальные районы не должны закрывать панораму, чтобы отдыхающие с набережной или с яхты могли увидеть и горы, и прибрежные, а не только морские красоты.
— Старая беда ряда черноморских городов — отсутствие нормальной канализации и, как следствие, риск загрязнения моря. Что делается, чтобы это исправить?
— Нам, конечно, нужны мощные очистые сооружения, без этого ни о каком развитии говорить не приходится. Денег в бюджете на это нет. И мы готовы, скажем, отдать частному бизнесу в концессию водопровод — но при условии серьёзных вложений в очистные сооружения. Готовы отдать сбор мусора при условии, что нам гарантируют нормальную утилизацию...
Тут мы выходим на более общую проблему — как сделать привлекательными инвестиции в благоустройство края. На недавнем форуме в Сочи я предложил лозунг «Перейти от макета к пакету». Дело в том, что мы видим многообразие каких-то проектов, макетов, под которым нет ни одного разрешительного документа. Показываем людям муляжи! Я главам администраций сказал: ваша деятельность будет оцениваться не по количеству заключённых инвестсоглашений, а по количеству реализованных. Заставить всё картонными домиками мы мастера, а вот сделать так, чтобы эти домики превратились в реальные дома, гостиницы, санатории, — с этим хуже. Даже подписав на форуме соглашение, инвестор зачастую начинает хождение по мукам, общаясь с чиновниками. Сегодня предприниматели мне откровенно говорят: любая инициатива у нас может быть подрублена на корню и желание что-то делать пропадает. Надо сделать так, чтобы у инвестора была возможность не просто зайти в край, но и максимально быстро получить необходимый пакет документов для строительства, для эксплуатации своего объекта. И потом максимально быстро отбить вложенные деньги.
«Чтобы земля под ногами горела»
— Вы говорите о кознях чиновников на местах. Понятно: край богатый, южный, тут высока цена и земли, и других ресурсов — у кого-то возникает соблазн этим воспользоваться в корыстных целях. Приструнить тех, кто выдаёт всяческие разрешения, — это правильно. А как ещё вы собираетесь искоренять коррупцию?
— Когда чиновник находится под пристальным контролем депутатов, общества, СМИ, то, поверьте, аппетиты у него уменьшаются. Плюс, конечно, работает неотвратимость наказания... Если ещё вчера у нас чиновника защищали любой ценой, то сегодня я сам инициирую многие процессы. И как бы люди ни хотели прятаться за дверями своих кабинетов, я всё равно их открываю. Считаю, что если кто-то на чём-то попадается, то надо это предавать гласности и лишать виновного должности. Речь, конечно, не идёт о бездоказательных подозрениях. Но если возбуждено уголовное дело, то я даже не хотел бы дожидаться решения суда.
Для меня самый главный принцип — максимальная прозрачность деятельности чиновника. Предоставление тех же земельных участков, контрактов на выполнение услуг надо сделать публичными и доступными для контроля общественности. Чтобы никому жизнь мёдом не казалась. А если что-то вскроется — чтобы земля под ногами горела... Просто взывать к совести бесполезно. Важно, чтобы и у меня как губернатора, и у любого главы муниципального образования была моральная возможность говорить правду, в том числе и правоохранительному блоку. А когда ты сам уже где-то завяз и погряз, то у тебя нет такой возможности. И хорошо видно, как чиновники начинают терять свой управленческий ресурс, потому что бумерангом получают упрёк в свой адрес.
Ни о каком росте экономики говорить не приходится, если параллельно у нас не будет роста нравственного самосознания.
— Нечистых на руку чиновников у нас хватает. Но большинство людей, и не только на Кубани, — честные, порядочные, работящие. Какие человеческие качества дают вам надежду на развитие и края, и страны в целом?
— Ни о каком росте экономики говорить не приходится, если параллельно у нас не будет роста нравственного самосознания. Нравственность должна лежать в основе любой семьи, любого общества. И я хочу опираться на людей с мощным нравственным стержнем, который не даёт человеку согнуться и прогнуться под тяготами и соблазнами жизни. Только это его удержит, а вовсе не суровые законы, не Уголовный кодекс, который может без толку лежать у него на столе.
Я сам верующий человек, и для меня вот этот духовный стержень в людях — признак того, что человек будет твёрдо идти по дороге жизни и не упадёт в какую-то грязь. И если я смогу найти таких людей в свою команду, то мы не упадём. Мы будем друг друга поддерживать, и нашу шеренгу никому не удастся расшатать. Я очень прошу Бога, чтобы таких попутчиков он мне послал, чтобы идти дальше с высоко поднятой головой.
