Нелегитимный лидер киевского режима Владимир Зеленский ответил грубым отказом на предложение премьер-министра Венгрии Виктора Орбана о «рождественском перемирии», еще раз показав, что никакой мир ему не нужен. Напротив, президент России Владимир Путин допустил возможность перемирия. Хотя и заметил, что ВСУ используют его для укрепления своих позиций.
Идея Орбана взялась не с потолка. Это отсылка к удивительному перемирию, установившемуся во время Первой Мировой войны. Во время этого страшного конфликта, унесшего 18 млн жизней, нашлось место проявлению любви и милосердия людей друг к другу.
Война, которая была не нужна
Историки до сих пор спорят об истинных причинах Первой Мировой или Великой войны, как ее знают на Западе. Конфликт, уничтоживший Российскую, Германскую, Австро-венгерскую и Османскую империи, основательно подкосивший силы Британской империи и Франции, как считают многие ученые, не был нужен ни Берлину, ни Вене, ни Лондону, ни Парижу. А Россия и вовсе старалась этой войны всеми силами избежать.
«Дайте мне двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете России», — говорил премьер-министр России Петр Столыпин, всем силами удерживающий империю от падения в пропасть. Однако после его гибели остановить надвигающуюся катастрофу было уже некому.
Начало войны было с восторгом встречено во всех европейских столицах. Люди по обе стороны фронта верили, что она не продлится и месяца, а после завершится оглушительным разгромом противника. Однако все надежды на быструю победу стремительно растаяли. Наступление немецкой армии на Париж было остановлено в кровавом сражении на Марне, не в последнюю очередь благодаря гибели 2-й армии генерала Самсонова в Мазурских болотах в Пруссии — она оттянула на себя немецкие подкрепления в самый критический момент.
А затем началась позиционная война. Месяц за месяцем враждующие армии сражались за клочок земли. Чтобы продвинуться вперед на 100 метров, в лобовых штурмах вражеских траншей гибли сотни, иногда тысячи, даже десятки тысяч человек. А время между штурмами усталые солдаты проводили в грязных, обдуваемых всеми ветрами окопах, по щиколотку в грязи, под дождем, под обстрелом, по соседству с крысами и паразитами.
Такая война стремительно теряла свой романтический флер.
А между тем приближалось католическое Рождество.
«Рождественское чудо»
Сейчас в Европе во многих странах избегают даже поздравлять с «рождественскими праздниками», заменяя это на политкорректные «зимние праздники», но 100 лет Рождество было главным праздником в году, который окружали множество традиций. Для воюющих солдат по обе стороны фронта праздник ассоциировался с домашним уютом, семьей, с мыслями о доме.
24 декабря 1914 года британцы со своих позиций стали замечать, что в немецких окопах происходит что-то необычное. «Вдоль бруствера немецких окопов то там, то здесь стали появляться огни, которые, по всей видимости, давали свечи, зажженные на рождественских елках; свечки горели ровно и ярко в тихом и морозном вечернем воздухе», — вспоминал британец Грэхем Уильямс.
Затем из окопов началось пение. Немцы пели Stille Nacht, Heilige Nacht — рождественский немецкий гимн «Тихая ночь, дивная ночь», написанный в 1818 году. Из английских окопов в ответ начали петь рождественский псалм First Noel. Немцы подбадривали англичан аплодисментами.
Это происходило не в одном месте, а по всему громадному фронту, растянувшемся от побережья Северного моря до Швейцарии. Везде происходили братания. Вчерашние противники прекратили стрельбу, выходили друг к другу из окопов, обменивались солдатскими подарками: сигаретами, выпивкой, скудными рождественскими угощениями.
«Мы обменивались сувенирами: я получил немецкую ленточку и фотографию кронпринца Баварии. Немцы, с которыми мы сражались, оказались очень достойными людьми... После наших бесед мне стало казаться, что большая часть газетных репортажей являются огромным преувеличением», — вспоминал еще один британский солдат.
Стихийное перемирие (власти воюющих стран остались глухи к призывам церкви заключить официальное перемирие) продолжалось на следующий день, 25 декабря. Солдаты выходили друг к другу, фотографировались вместе, общались, даже играли друг с другом в футбол.
Все это происходило на ничейной земле — узкой полоске между двумя линиями окоп, изуродованной постоянными обстрелами, иссеченной воронками и линиями колючей проволоки.
«Когда немцы подошли к колючей проволоке, я увидел, что это были трое рядовых и санитар. Один из них по-английски сказал, что они только хотят поздравить нас с Рождеством. Я спросил, какой приказ немцы получили от офицеров, если пошли в нашу сторону. Они ответили, что никакого приказа не было, они пошли самовольно. Мы обменялись сигаретами и разошлись», — вспоминал один британский офицер.
А немца Рихарда Ширмана так впечатлило братание молодых солдат друг с другом, их разговоры и обмены тем немногим, что у них было, что под влиянием этих воспоминаний уже после войны он создал «хостелы» — молодежные гостиницы, где «думающие молодые люди из всех стран... могли бы получить возможность узнать друг друга».
Сорванное перемирие
Если рядовые офицеры, непосредственно участвовавшее в страшной бойне, разыгравшейся на полях войны, были совсем не против такого «рождественского перемирия», то в высоких штабах смотрели на это, как на опасное братание с врагом.
В Британии, Германии, Франции прессе настрого запретили писать о перемирии. Когда правда прорвалась наружу, а вместе с ней и фотографии солдат, которые вместе отмечают Рождество, особенно усердствовали в критике бойцов французские и немецкие газеты.
Генерал сэр Горацио Смит-Доррен, командир британского II корпуса, был рассержен, когда узнал, что происходит, и издал строгий приказ, запрещающий дружеское общение с противостоящими немецкими войсками. С возмущением вспоминал о перемирии Шарль де Голль, тогда молодой офицер.
На следующий год с обеих воюющих сторон власти постарались сделать все, чтобы не допустить перемирия. В канун главных праздников (перед Пасхой перед Рождеством) обстрелы шли, не жалея снарядов.
Однако это не остановило солдат от спонтанных перемирий и на Рождество 1915 года, хотя на этот раз они происходили не в таком масштабе, как раньше.
