Давайте петь другие песни. Как пандемия сказалась на ожиданиях общества

Прошло больше года с начала пандемии. Создано несколько вакцин. Появились и надежды, и новые опасения.

Вячеслав Костиков, руководитель центра стратегического планирования «АиФ»:

Сможет ли общество выйти из этого испытания без серьёзных утрат в социальной политике и в демократии? Или нас ждут (как опасаются многие) потрясения. Первые раскаты грома слышны и в США, и в Европе.

Покой нам только снится

До последнего времени (почти целый год) социологические службы хранили молчание. И это объяснимо: людей больше интересовало мнение медиков, а не социологов. У молчания социологов были и другие причины. Общество дезориентировано масштабом беды, и было бы безответственно выплёскивать на него новые проблемы. К тому же COVID-19 выявил столько противоречивых факторов, что изучить и оценить их за короткий период времени было невозможно.

Медицинские аспекты проблемы более-менее прояснились. После периода замешательства власти приходят в себя и берут ситуацию под контроль. И становится всё более очевидным, что нужны не только медицинские инструменты, но и инструменты социологии и политологии. Как, например, объяснить, что в некоторых «продвинутых» странах течение эпидемии оказалось драматичнее, чем в странах с пониженным уровнем развития. От чего зависит готовность (или неготовность) властей эффективно (а не только на словах) противостоять ей?

Засучив рукава

Понять, что унесла и что принесла коронавирусная пандемия, важно и нам. Можно гордиться тем, что наша страна оказалась более подготовленной, чем многие другие. Приятно, что мы первыми предложили миру хорошую вакцину. И даже в нескольких разновидностях. Мы так умеем заниматься самобичеванием, что это оказалось неожиданностью. Неплохо проявили себя и медицинские структуры. Но сегодня важно понять и то, как COVID-19 изменил жизнь. Что нас ждёт впереди? В том числе и в политике.

Ответить на эти вопросы попытались сразу несколько социологических центров. Как близких к власти, так и тех, кого записали в «иностранные агенты». Интересно, что выводы и «чистых», и «нечистых» оказались сходными. И это прежде всего нарастание растерянности, неуверенность в завтрашнем дне. Всё чаще в ответах на вопрос о социальном самочувствии звучит слово «страх». И это несмотря на сохраняющееся на достаточно высоком уровне доверие к власти. В основе тревог лежит прежде всего разорение больших пластов среднего и мелкого бизнеса. Тех, кому государство (в отличие от крупных корпораций) не смогло помочь. И как следствие – рост безработицы и бедности. 60% потерявших работу не могут найти новую. Работы лишились и сотни тысяч женщин, занятых прежде всего в сфере обслуживания. По предварительным оценкам – 30%. А ведь бюджет многих семей в России держится на том, что работают двое – и муж, и жена. Притом что у большинства населения страны нет накоплений.

Люди надеются, что с помощью государства минимум потребностей будет обеспечен. Но сможет ли государство, чьи финансовые возможности тоже сокращаются, закрыть все возникающие в связи с пандемией социальные бреши? Мы видим, как оно в последние годы всё более самоустранялось из сферы здоровья, передавая функции лечения частному медицинскому сектору, который доступен лишь для благополучных семей. Прививка от коронавируса (бесплатная в госсекторе медицинских услуг) в частной клинике обходится в 6000 руб. на человека. Есть частные клиники, где вас обдерут как липку. С учётом того, что власть фактически утратила контроль за фармацевтическим производством и над аптеками (цены на лекарства растут на глазах), значительная часть населения вообще может остаться без доступного лечения.

Оценивая возрастающие страхи широких слоёв населения, аналитики говорят о том, что у значительной части по­страдавших от пандемии может возрасти не стремление к демо­кратии и реформам, а тяга к более сильному государству – защитнику. Среди обездоленных слоёв населения призывы к «сильной руке» могут приобрести значительную поддержку.

Опасения редеющей «демо­кратической общественности» не беспочвенны. Почти 60% опрошенных говорят о том, что положение их семей ухудшилось. А обедневшая семья тянется не к далёкой от неё западной демократии, а к привычному государству. Лучше – к государству советского типа. Где всё было понятно от «А» до «Я». Такого рода настроения характерны прежде всего для пожилых людей, продолжающих жить с мифологическим убеждением, что в СССР «всё было бесплатно». Молодёжь, люди среднего поколения такого рода представления не разделяют.

Недетские страхи

В беднеющих семьях (особенно в многодетных) растёт страх за судьбу детей. Одно из серьёзных опасений, что по­взрослевшим детям (в том числе и с хорошим образованием) трудно будет найти работу. Уже есть признаки того, что возвращается советская практика – устраиваться по блату. Ясно, что в ближайшие несколько лет населению жить придётся скромнее. Рост цен, экономические прогнозы оставляют мало сомнений. В молодых семьях, которые следят за ходом событий не по телевизору, а по интернету, страхи тоже нарастают. Демография снова отдыхает.

Тревожно звучит и вопрос: а сколько ждать? Здесь тоже всё отчетливее нотки социального пессимизма. Недавний опрос фонда «Общественное мнение» (ФОМ) свидетельствует, что, по мнению населения, «жизнь заметно не изменится» ни через год, ни через два, ни через пять.

Ещё один (очень специфичный для России) показатель, связанный с последствиями пандемии, состоит в том, что возрастает число желающих «податься в силовики». То есть сесть на гарантированную зарплату. Политологи предупреждают о возможных последст­виях: и без того значительная милитаризация народного сознания может возрасти, а уровень квалификации населения – понизиться.

Согласитесь: одно дело – оперировать современным оборудованием на заводе, заниматься наукой, технологиями. И другое – уметь быстро разбирать автомат, целиться в мишень и «преодолевать препятствия с колючей проволокой». Приходится только удивляться, с каким восторгом наше телевидение показывает военизированные школьные уроки. А ведь когда-то мы больше восторгались победами наших школьников и студентов в шахматных турнирах и на математических олимпиадах.

Родительный падёж. Из-за чего население России становится все меньше Подробнее

*   *   *

В связи с этими грустными социологическими размышлениями вспомнилась одна извест­­ная в народе (тоже груст­ная) песня – «Шумел камыш, деревья гнулись», – которую в дет­стве слыхивал от матери. Есть там такие слова:

А поутру они вставали.
Кругом помятая трава.
Да не одна трава помята –
Помята девичья краса.
Она глаза платком накрыла
И громко плакать начала.
«Куда ж краса моя девалась?
Кому ж я счастье отдала?».

Очень не хотелось бы, чтобы грусть обманутой в своих надеждах девушки охватила нашу большую страну. Да, экономика страны сильно «помята». Помята социальная мораль. У многих помяты надежды. Но нужно приложить все усилия, чтобы пандемия не подмяла под себя и нашу неопытную, как молодая девушка, демократию.

Давайте петь другие песни.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции