Во вторник в Москве состоялся VI Российско-китайский энергетический бизнес-форум. Участие в нем приняли более 500 человек: политические деятели, главы крупнейших российских и китайских компаний, эксперты, аналитики и многие другие.
Форум проводился на фоне рекордного товарооборота, который сложился между нашими странами, — порядка 240 млрд долларов в прошлом году, из которых около 40% обеспечил экспорт минерального топлива из России в Китай. Поставки топлива из нашей страны в КНР (и в целом в Азиатско-Тихоокеанский регион) продолжают расти, и потенциал роста вряд ли будет исчерпан в ближайшие годы.
Заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов:
Мировой драйвер
— Китай является вторым по величине потребителем нефти в мире и крупнейшим ее импортером. Суточный объем потребления, по предварительной оценке ОПЕК, в КНР во втором квартале приблизился к 17 млн баррелей в сутки. По прогнозам Организации стран-экспортёров нефти, этот показатель должен составить 17,12 млн баррелей в сутки по итогам года, увеличившись по отношению к аналогичному показателю 2023 года на 0,76 млн баррелей в сутки.
Из потребляемого объёма Китай самостоятельно добывает не более 5 млн баррелей в сутки. Спрос относительно добычи в этой стране растет опережающими темпами. Китай — основной драйвер роста спроса на нефть. Следом за ним по этому показателю следует Индия (третий по величине потребитель черного золота в мире). Такие игроки, как США и Евросоюз, давно не демонстрируют сколь-нибудь впечатляющих результатов с точки зрения роста спроса на энергоносители. Впрочем, ЕС с лета 2021 года, конечно, удивляет общественность, но скорее небывалым обвалом потребления. Это тоже можно назвать ростом. Только ростом отрицательным.
В области природного газа Азиатско-Тихоокеанский регион также является стратегически более привлекательным рынком. Хотя бы по той причине, что это рынок растущий.
Примерно с середины 2000-х годов спрос на голубое топливо в КНР превысил объемы собственной добычи. А за последние десять лет этот показатель вырос более чем в два раза, превысив, по ряду оценок, 400 млрд куб. м в 2023 году. Объём импорта при этом составил порядка 160 млрд куб. м. Для понимания масштабов: Евросоюз в 2023 году потребил порядка 330 млрд куб. м природного газа.
Ни Китай, ни Индия в обозримом будущем сокращать энергопотребление не намерены. Потенциал роста спроса на нефть и газ (даже с учетом развития рынка электромобилей) впечатляющий.
Крупнейший импортер топлива
Сотрудничество нашей страны с Китаем в области энергетики активно развивается более 15 лет. Иными словами, пресловутый «разворот на Восток» начался до 2022 года. Уже в 2021 году Китай был крупнейшим покупателем российской нефти и угля. В прошлом году туда было поставлено 107 млн т, а за первую половину 2024-го наш нефтяной экспорт в КНР увеличился еще на 5%.
В рамках работы VI Российско-китайского энергетического бизнес-форума ответственный секретарь комиссии при президенте России по вопросам стратегии развития ТЭК и экологической безопасности, глава «Роснефти» Игорь Сечин выступил с докладом, в котором подвёл предварительные результаты сотрудничества между нашими странами. В частности, он отметил и газовые успехи России на китайском направлении. В прошлом году туда было поставлено порядка 34 млрд куб. м. Таким образом, наша страна вошла в тройку крупнейших поставщиков голубого топлива в КНР.
А в 2024 году поставки газа в Китай из России должны установить новый исторический рекорд — порядка 40 млрд куб. м (с учётом планового роста трубопроводных поставок и экспорта СПГ). Это, по словам Сечина, «должно укрепить положение нашей страны в качестве крупнейшего поставщика газа в Китай (опережая Туркменистан и Австралию)». В 2023 году Австралия, по данным EI, поставила в КНР 33 млрд куб. м, а Туркменистан — 30,5 млрд куб. м.
По оценке Игоря Сечина, у России есть все возможности нарастить поставки газа в Китай «до 100 млрд куб. м в год и выше, имея в виду нашу мощную ресурсную базу в Западной и Восточной Сибири, а также на Дальнем Востоке». Действительно, реализация только тех проектов, по которым подписаны контракты, обеспечит поставки трубопроводного газа на уровне 48 млрд куб. м. А сейчас прорабатывается возможность организации поставок по западному маршруту — 50 млрд куб. м. Если добавить сюда ещё и СПГ, то суммарный объём даже превысит 100 млрд куб. м.
По прогнозам китайских нефтегазовых компаний, к 2040 году потребление голубого топлива в КНР достигнет 605-610 млрд куб. м. По более скромным оценкам западных исследователей — 564 млрд куб. м (к 2030 — 541 млрд куб. м).
Интересно, что западные исследователи склонны занижать прогнозы роста китайской экономики, а с ними — и прогнозы роста спроса на энергоносители (как в этой стране, так и в мире в целом). В своем докладе Сечин упомянул оценки Международного энергетического агентства (МЭА), которое полагает, что «потребление жидких углеводородов в Китае увеличится на 9% к 2030 году». Эту оценку можно считать скромной и даже пессимистичной, так как МЭА исходило в своём прогнозе из более низких темпов роста китайской экономики, чем в реальности было зафиксировано по итогам 2023 года. Также агентство, как обычно, ожидает замедление роста экономики КНР до 2030 года.
Тема традиционных похорон, которые устраивают экономике КНР западные исследователи, была отмечена в докладе Сечина: «Несмотря на неоднократно предсказанное западными наблюдателями „неизбежное“ замедление китайской экономики, по прогнозам того же МВФ, вклад Китая в рост мировой экономики в течение следующих пяти лет составит 21%, что превысит совокупный вклад всех стран „Большой семерки“ (20%)». Таким образом, мы можем предположить, что спрос на энергоносители будет расти темпами более высокими, чем предполагает МЭА и, к примеру, Оксфордский институт энергетических исследований.
Для чего Россия Китаю
Понятно, для чего нам Китай в частности и АТР вообще. Но для чего мы им? Ведь, казалось бы, Азиатско-Тихоокеанскому региону открыты все пути, все поставщики (от США и Австралии до Катара и Саудовской Аравии) выстроились у порога и хотят продать свои ресурсы. В чём уникальность России?
Ответ на этот вопрос давно известен. А для тех, кто невнимательно следил за происходящими последние 10-15 лет событиями в мире, в качестве примера можно привести текущие события на Ближнем Востоке. Проблема судоходства в Красном море и через Суэцкий канал — постоянный гость новостных каналов. Пока речь не идет о каких-то критических проблемах. Но нельзя сбрасывать со счетов возможное обострение вокруг Ормузского пролива (последний раз угроза над ним повисла после взаимного обмена ударами между Ираном и Израилем). Также болевой точкой для АТР является Малаккский пролив.
Китай не может игнорировать эти угрозы, выстраивая цепочки поставок энергоносителей. В будущем схожие проблемы коснутся и Индии (по сути, она уже сейчас сталкивается с проблемами, пытаясь организовать поставки газа из Ирана через Пакистан). Поставки нефти и других энергоносителей в КНР невозможно прервать, перекрыв Малаккский или Ормузский проливы.
«Значительная часть российской нефти поступает по нефтепроводу ВСТО, который в текущей ситуации, — отметил Сечин, — является более надежным каналом транспортировки по сравнению с танкерными перевозками через Ормузский пролив или Суэцкий канал, ввиду растущей геополитической нестабильности этих регионов». К нефтепроводу нельзя, условно говоря, подогнать «шестой флот».
Но это не повод почивать на лаврах и надеяться, что всё разрешится само собой — возникнут новые бездонные рынки и выстроятся новые логистические цепочки. Перед нашей страной, к примеру, стоят вызовы в области криогенных технологий (производство крупнотоннажного СПГ), а также — в области строительства танкерного флота, который необходим для освоения Арктики и организации круглогодичных поставок по Северному морскому пути (СМП).
Как заметил Сечин, «для работы СМП потребуется танкерный флот высокого ледового класса, который можно будет создать в кооперации с китайскими судостроителями и поставщиками комплектующих». То есть перед нами не только вызов, но и область для сотрудничества с дружественными странами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
