Доктор Александр Мирчев считает, что выбор между политикой стимулирования спроса и политикой жестких ограничений, что по-прежнему остается предметом разногласий после завершения саммита стран «Большой двадцатки» в Торонто, хотя и является важным, не сопоставим с основным вопросом укрепления доверия рынков и роста глобального спроса в среднесрочной перспективе.
Доктор Александр Мирчев, президент компании «Крулл корпорейшн», заявил в интервью кабельному новостному каналу CNBC, что полные безысходности мрачные предсказания, связанные с озабоченностью в отношении проблемы суверенного долга, выхода США из рецессии без создания новых рабочих мест и волной других «плохих новостей», которые появляются каждый день, привели к возникновению противоположных по своей направленности стратегических подходов. Один пакет мер направлен на решение проблем значительного дефицита бюджета, которые «свирепствуют», главным образом, в Греции, Португалии, Испании, Италии и других странах. Другой комплекс мер сфокусирован на обеспечении того, чтобы ранний «уход» от государственного вмешательства в экономику в отдельных странах не сказался негативно на подъеме глобальной экономики. В результате спор «между политикой стимулирования спроса и политикой жестких ограничений», который достиг своего апогея на саммите стран «Большой двадцатки» в Торонто, отражает то, как страны, являющиеся сторонниками соответствующих подходов, воспринимают свои «стратегические интересы», и в чем состоят их внутренние политические соображения.
Собственно говоря, Мирчев напоминает лицам, определяющим политику, о том, что проводимая в настоящее время дискуссия является отражением различных мер по преодолению самого кризиса, предпринятых правительствами стран: в то время как крупные экономические державы с «раздутым» финансовым сектором бросились спасать банки и рынки капиталов, другие страны вынуждены полагаться на «автоматические стабилизаторы», т.е. на государственные средства, направляемые на поддержку системы социального обеспечения и, следовательно, потребительских расходов. Поэтому обсуждение стратегий ухода призвано заполнить пробел в понимании того, что представляет собой та сфера, откуда государство может, собственно, уйти или выйти: в США это означает уход к системам социальной защиты, а в Европе – сокращение функций государства всеобщего благосостояния. Оба пакета мер являются важными; при этом ни один из них не отражает какую-либо стратегию оживления экономики сверх повышения доверия в обмен на возврат к существовавшему ранее положению вещей.
Вопросы, поставленные китайской экономической моделью, и ожидание продолжающегося спроса в Азии являются истинным контекстом дискуссий, состоявшихся на саммите стран «Большой двадцатки», поскольку на них рассматриваются вопросы будущего спроса на товары и услуги, производимые в дефицитных областях. По мнению Мирчева, «В конце концов, стратегия ухода указывает на цель, которую правительства стран хотят достичь, и это в большей степени будет содействовать повышению доверия участников рынка, чем ряд других мер».
