К 1 июня по поручению президента Правительство России должно подготовить план восстановления экономики страны.
О том, что нам поможет выбраться из кризиса, «АиФ» поговорил с завотделом Института мировой экономики и международных отношений РАН, автором книги «Правила бессмысленного финансового поведения» Яковом Миркиным.
Делать простые вещи
Татьяна Богданова, «АиФ»: Яков Моисеевич, какой ваш рецепт? Что поможет нам восстановить экономику?
Яков Миркин: Максимум стимулов для роста, модернизации, повышения качества жизни. Через низкие проценты, налоги, госинвестиции... И при максимальном снижении регуляторной нагрузки. Сейчас нам надо быть такими же мобильными, как те, кто 75 лет назад, потеряв на западе половину экономики, совершили чудо, переместив на восток 2600 предприятий и 10 млн человек.
Восстановление экономики — это не только помощь крупнейшим компаниям и банкам, которая, поверьте, будет. Нужны стимулы регионам, населению, малому и среднему бизнесу, который сейчас вымирает с космической скоростью. В прошлом году доля МСП уже сократилась до 20% ВВП (в развитых странах она до 50–60%). К началу мая этого года по опросу Института уполномоченных по защите прав предпринимателей, 56% малых и средних компаний временно приостановили деятельность, 1,5% — их больше нет, 56% не могли платить зарплату, 31% — погашать долги перед банками, у 60% спрос на продукцию сократился на 50%. Это судьба занятых в малом и среднем бизнесе 15–20 млн человек, а вместе с членами их семей — до 50 млн человек. Всех тех, кто нас кормит, одевает, учит, развлекает, лечит.
Когда мы говорим о восстановлении экономики, сразу возникает вопрос: какую экономику мы будем восстанавливать? Прежнюю? В которой за год выпускается 500 детских колясок и 20 тыс. зонтов — по одному зонту на 8 с лишним тысяч человек? Судя по докладам Минпромторга, начатая в 2014 г. программа импортозамещения спустя 5 лет привела к довольно ограниченным результатам. Доля импорта в лёгкой промышленности по-прежнему 65–80%. В обувной — 75–80%. Покупаем за рубежом 80% товаров для детей, 70% лекарств, 80% медизделий. В фармацевтике до 80% исходников — из Китая и Индии. В аграрном секторе, машиностроении, в производстве бытовой техники — везде высока доля импорта первичных материалов и комплектующих. Многое, что считается «отечественным», увы, делается на импортном оборудовании из иностранных деталей. Нам надо срочно уходить от сырьевой к большой универсальной экономике, способной производить для своих граждан самые простые вещи. Нельзя восстанавливать прежнюю докризисную заторможенную экономику. Но, боюсь, шансы на прежнее — 75–80%.
В очереди за помощью
— С момента начала пандемии государство выдало 3 пакета мер поддержки, из которых самыми популярными оказались выплаты семьям с детьми. Как считаете, кому ещё могут помочь?
— Это будет зависеть от того, что нас ждёт впереди. Уже обо значилась линия дополнительной помощи тем группам населения, которые находятся в наибольшей зоне риска. Помогли семьям с детьми. Теперь обнародовано решение о больничных людям старше 65 лет. Фактически это тоже прямые выплаты. Почему бы не помочь всем, кто старше 70? Например, безусловными выплатами по 15 тыс. руб. Этих денег хватит на 1–1,5 месяца на продукты и лекарства. В России живут 13,8 млн человек старше 70 лет, на выплаты уйдёт не больше 150 млрд руб., а это 1,3% Фонда национального благосостояния. Есть ли ещё кто-то, кому нужна помощь? Да, инвалиды первой группы и дети-инвалиды. Их около 2 млн человек. Сколько для них нужно денег? 30 млрд руб., или 0,3% ФНБ. Есть те, кто уже состоит на учёте как малоимущие, получает социальные льготы. Почему бы не помочь им? Всё это с точки зрения накопленных государством резервов небольшие средства. В Фонде национального благосостояния сейчас 12 трлн руб. (см. инфографику). Это ведь наши деньги, наши налоги, наша общая касса взаимопомощи. Примерно 60% российских семей не имеют сбережений. Такие выплаты, даже если их делать не один раз, составят не больше 8–10% ФНБ.
— Все сейчас живут с ощущением неопределённости по поводу будущего. То, что «не жили богато — нечего и начинать», — уже понятно. Но насколько сильно придётся затягивать пояса?
— Каждый из нас уже понёс потери. В доходах, активах, имуществе. Кто в 5%, кто в 40%, а кто и больше. И впереди ещё длинная дорожка, когда каждому из нас придётся думать, как восстанавливаться. Мы все находимся в «одном рукопожатии» от того, что происходит в экономике в целом. Первый фактор — это, конечно, пандемия. Если бы она продлилась 2–3 месяца, мы бы поднялись, отряхнулись и пошли дальше. Но если история затянется, она окажет понижающее давление на всё, в том числе на наши карманы.
Но, увы, есть ещё третий фактор, который возник задолго до пандемии и нефтяного кризиса. Мировая экономика была на склоне, она замедлялась в течение последних 2–3 лет, и мы ожидали в этом году начало мирового кризиса с шансами 30–35%. Это циклическая история. Поэтому, насколько глубоким будет падение, зависит от этих трёх факторов, на которые мы повлиять практически не можем. Это как находиться в толпе. Можно сопротивляться, пытаться идти против течения, но всё безуспешно.
Готовиться ли к ужасу и катастрофе? Понятно, что каждая семья в этом году уйдёт на более низкий уровень потребления и большую бедность, чем 1–2 года назад. Но разрушения не случится. Выживем. Главное — тепло, вода, энергия, коммуникации, продовольствие. Это всё есть. Нам обещают урожай зерновых в 120 млн тонн. Это норма. Некоторые семьи уйдут в серую экономику, будут спасаться садами и огородами. Это обычная и довольно распространённая модель выживания в России, особенно для бедных семей в регионах.
Управлять рисками
— С чем выйдем из кризиса?
— После пандемии у всех усилится желание иметь своё — землю, дом, деревянный сруб... В последние годы нас убеждали в том, что современный человек должен быть мобильным, что жильё лучше снимать, а ездить на каршеринге. Пандемия показала, что личная машина, своя квартира, а ещё лучше дом или дача с куском земли имеют особую ценность. Экономика совместного потребления по блекнет. Притягательность собственности станет гораздо выше.
— Особенно тяжело сейчас тем, кто набрал кредиты в банках. Как думаете, научит нынешний кризис людей жить по средствам, не влезая в лишние долги?
— Этот год, безусловно, по служит негативным опытом для многих. Но будут ли выводы? Не знаю... Финансовая культура — это как культура питания и образа жизни. Кто-то умеет правильно питаться, кто-то нет. Так же и тут. Одни могут грамотно управлять семейными активами, имуществом и рисками, а другие ведут себя финансово бессмысленно. Например, создают семейную финансовую пирамиду: покрывают новыми долгами старые, не перекрывая их вложениями, приносящими доход. Потребляют не по средст вам. Если взять всю сумму банковских кредитов, выданных населению, то на каждого в России, от мала до велика, придётся по 124 тыс. руб., да ещё по 10 тыс. руб. задолженности по ЖКХ. Плюс ломбарды, микрофинансы. Многовато для нас.
Кризисы в нашей стране случаются 1–2 раза в 10–15 лет, поэтому в периоды между ними тоже не стоит пускаться во все тяжкие. Надо рассматривать семью как финансовую машину и научиться управлять её рисками. Так же, как вы управляете рисками на дороге, когда ведёте автомобиль.
