О шансах на расширение рублёвой зоны «АиФ» рассказал директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ Олег Буклемишев.
Кто заказывает валюту
Алексей Макурин, «АиФ»: — Почему привычка к рублю оказалась на постсоветском пространстве сильнее политических разногласий?
Олег Буклемишев: — Это связано с экономическим доминированием России в регионе. Даже для Украины, торговлю с которой осложняют конфликты и санкции. Она по-прежнему главный партнёр как по экспорту, так и по импорту. А если говорить о расчётах в национальных валютах, то другого выбора, кроме рубля, на территории СНГ просто нет. Что может купить Армения на сомы, которые получены за товары, поставленные в Киргизию? Почти ничего. Киргизский рынок очень мал, и за его пределами сомы мало кому нужны. А когда постсоветские страны расплачиваются друг с другом рублями, этот вариант всех устраивает: все активно торгуют с Россией.
Среди сфер, где у рубля в СНГ серьёзная конкуренция со стороны мировых валют, — расчёты за энергоносители, цены на которые традиционно устанавливаются в долларах. Но при этом, если, скажем, Белоруссии удобно заплатить за газ в рублях по текущему курсу, больших препятствий не возникает: Белоруссия на 4-м месте по товарообороту среди всех партнёров России в мире и на 1-м месте в СНГ. Статистика показывает, что именно в торговле между этими странами доля рублей наиболее высока — больше 78%. Если же взять взаимные расчёты, которые ведут между собой страны, входящие в ЕАЭС (Евразийский экономический союз, в котором, кроме РФ и Белоруссии, состоят Казахстан, Киргизия и Армения. — Ред.), то среди них доля рубля в 2018 г. достигала 72,7% (см. инфографику).
— А если говорить о расчётах между простыми людьми?
— Здесь значение рубля ещё выше. Де-факто он выполняет в СНГ ту же роль, что евро в Евросоюзе. Ведь миллионы выходцев из бывших советских республик, работающих в РФ, зарплату получают в рублях и на родину отправляют в основном рублёвые переводы.
Политические страхи
— Чем России выгоден рост расчётов в рублях?
— Это позволит экспортировать больше российских товаров, развивать внутренний рынок капитала, повысить спрос на рубль в других странах. Значит, и курс его будет выше. Однако, когда большие объёмы валюты страны участвуют в международном обороте, государству труднее управлять внутренним валютным рынком. Это минус. Например, если за рубежом будет очень много рублей, в какой-то момент их потоки могут хлынуть в Россию и спровоцировать в стране всплеск инфляции. Но плюсы, на мой взгляд, перевешивают минусы.
— Почему бы тогда не сделать рубль единой валютой ЕАЭС, а потом — и других стран СНГ?
— Если Россия начнёт сейчас продавливать такую идею, возникнут серьёзные политические проблемы. Большинство лидеров постсоветских стран даже в принципе не допускают расширения зоны российского рубля. Такая перспектива расценивается как покушение на суверенитет. Даже Александр Лукашенко, рассуждая о гипотетической единой валюте Союзного государства России и Белоруссии, имеет в виду не российский рубль, а некий «общий» наднациональный рубль. А казахи по примеру евро предлагали ввести в ЕАЭС новую наднациональную валюту — алтын. Технически, кстати, было бы намного проще распространить на другие европейские страны немецкую марку — валюту самой сильной экономики ЕС. Но европейские политики эту идею отвергли, чтобы не подогревать недоверие между разными государствами.
— А разве Россия, Белоруссия и другие страны Евразийского союза не могут последовать примеру Евросоюза?
— Соотношение участников этих экономических образований несопоставимо. На долю экономики Германии приходится около 30% ВВП еврозоны, а российская экономика занимает в Евразийском союзе почти 90%. В такой ситуации все искусственные валюты — алтын или некий «общий» рубль — нежизнеспособны.
Важно также учитывать то, что появление евро стало логическим этапом развития экономической интеграции, в которой был заинтересован бизнес разных стран Европы. Уже в момент образования ЕС уровень взаимной торговли между его участниками был выше, чем сегодня между странами ЕАЭС. Наш бизнес во многом воспринимает Евразийский союз как политический проект с малопонятными перспективами. И пока он своё мнение не изменит, не начнёт лоббировать интеграцию — мы к введению общей валюты не приблизимся ни на шаг.
Экономический разнобой
— Какой путь должны пройти постсоветские страны, чтобы экономическая интеграция по европейскому образцу стала реальностью?
— Экономическая теория говорит, что появление единой валюты целесообразно в пределах территории, где свободно перемещаются капиталы, товары, услуги, рабочая сила, проводится единая бюджетная и денежно-кредитная политика. Всё это даже в Европе не идеально. Что уж говорить об СНГ и ЕАЭС, где разные страны проводят разную макроэкономическую политику. И особенно много проблем на рынках капитала. Интеграция в финансовом секторе зоны ЕАЭС только начинается. В Евросоюзе банк или страховая компания, получив лицензию в одной стране, может беспрепятственно начать работать в другой. В ЕАЭС это пока невозможно. И понятно почему: если российские банки начнут свободно работать, скажем, в Армении, то армянских через несколько лет, возможно, просто не останется. Поэтому полному снятию барьеров между странами будут сопротивляться не только политики, но и национальный бизнес. 
— Новые интеграционные планы, которые обсуждают Россия и Белоруссия, приближают их к единой валюте?
— Безусловно. Рано или поздно по мере формирования единого экономического пространства Москва и Минск подойдут к обсуждению валютной политики. Но скорость этих процессов предсказать невозможно. Слишком сильно сегодня отличается экономическая политика наших стран. И темпы её синхронизации будет больше диктовать не экономическая логика, а политические соображения.
