В Непале продолжаются попытки эвакуировать тела пяти погибших российских альпинистов. Они сорвались в пропасть в ночь с 6 на 7 октября при спуске с горы Дхаулагири.
Убитые горем родственники собирают деньги, чтобы доставить тела в Россию. А в Сети не утихают споры о том, зачем здоровые молодые мужчины добровольно идут на риск оказаться в лапах смерти.
Гора Дхаулагири в Гималаях — седьмая по высоте вершина планеты (8 167 метров). Она считается одним из самых сложных восьмитысячников, ее даже прозвали «гора-людоед» из-за погибших на склонах альпинистов, в том числе весьма опытных. Как это случилось с россиянами. За плечами у каждого было более двух сотен восхождений. В Непал они приехали из разных регионов России: Олег Круглов из Подмосковья, Дмитрий Шпилевой из Архангельска, Михаил Носенко из Северодвинска, Владимир Чистиков из Пензы.
«Это не героизм, а лихачество»
Сайт aif.ru попросил экспертов рассказать о причинах, которые толкают альпинистов на рискованные восхождения по маршрутам, где до них уже погибли сотни людей.
Психолог Ирина Медведева:
— Это люди, у которых в обычной обстановке, в повседневном быту снижено чувство остроты жизни, ее ценности. И они, быть может, интуитивно, бессознательно, стремятся к риску альпинистских восхождений, чтобы ощутить, как жизнь прекрасна и вместе с тем хрупка, стремятся туда, где оказываются на краю гибели, туда, где жизнь может висеть на волоске, несмотря на толстый страховочный канат.
Еще одна категория любителей альпинизма — это мужчины, у которых произошли какие-то несчастья в личной жизни или на работе, ведь работа в более широком смысле слова тоже личная жизнь. Они или так страдают, что ищут гибели, но не хотят совершать суицид, зная, какой это страшный грех. Или же стремятся к опасностям, сверхнапряжению, риску, чтобы «перебить» отрицательные переживания. В психологии это называется «конкурентный шок». Причем не обязательно они осознают истинную мотивацию своего стремления к опасностям, объясняя другим и даже себе, что им просто хочется увидеть красоту гор, лицезреть красоту природного мира с высоты вершин. Нередко идут в горы, подвергают себя риску альпинистских восхождений мужчины, которые были унижены женщиной или женщинами. Те, которым когда-то бросили в лицо: «Ты слабак, тряпка, ты вообще не мужик!» или что-то в этом роде... И вот они решаются на сверхтяжелый и сверхрискованный поход, чтобы продемонстрировать свою силу и храбрость, то есть свою мужскую состоятельность.
И, наконец, бывает ситуация, когда у альпиниста дома остаются жена, дети, родители. А ему просто нравится этот вид спорта. И многие справедливо удивляются, почему такой человек не думает о близких, ведь они его любят и в нем нуждаются.
Тот случай, когда эгоистическая любовь к альпинизму и всему, что с ним связано, оказывается сильнее чувства ответственности. Альпинизм — это страсть подвергать себя опасностям, которых можно избежать. Другое дело — мужской долг защищать Родину, в том числе и свой дом, свою семью. Тогда риск потерять здоровье, даже жизнь оправдан, заслуживает уважения. А смертельный риск ради того, чтобы показать свою «крутость» или насладиться покорением очередной горной вершины — это не героизм, а лихачество. Я думаю , что настоящий мужчина таким образом свою мужественность не доказывает. Особенно в реально тяжёлой ситуации, какая сегодня в России.
«Где живут внутренние монстры»
Психолог-консультант, супружеский терапевт Петр Дмитриевский:
— По наблюдениям психологов к этому склонны люди, столкнувшиеся в своей жизни с ситуацией смертельной угрозы, в которой им не смогли помочь самые близкие. Они столкнулись с невыносимыми переживаниями собственной уязвимости, ужаса, брошенности, предательства. След той ситуации или нескольких ситуаций продолжает фоново мучить их. Но поскольку их психика уже отчаялась утешиться с помощью другого человека, она делает ставку на поведение, дающую не утешение, а истощение. Истощение, в свою очередь, дарует долгожданную отключку. Человек будто бы подключает в розетки все утюги и обогреватели, чтобы в его квартире уже, наконец, «вырубило пробки» и перестало работать что бы то ни было.
В экстремальном спорте человек полностью поглощен конкретными задачами. Это тоже своего рода способ отключиться. Он стоит лицом к лицу со смертью и вынужден быть предельно сосредоточенным, четким. Физическая боль и страх в каком-то смысле тоже причиняют страдание, но оно более предпочтительно для психики, чем уязвимость, ужас, брошенность, скорбь по утрате утешителя из первоначальной травмирующей ситуации. Человек повторно доказывает себе, что он самодостаточен и жизнеспособен и может спасти от отчаяния сам себя. После того как опасность миновала, гормональная система вознаграждает его мощным выбросом дофамина. Это приятное, пьянящее состояние тоже хочется воспроизвести вновь и вновь, особенно человеку, рискующему в тишине и покое столкнуться со своей психической болью, с которой он не знает, что делать.
Таким образом, хочется, с одной стороны, поддержать смельчаков, бросающих вызов своим возможностям, а с другой попросить их прислушаться к себе, что с ними происходит, если они не сталкиваются с опасностью в «обычной жизни». Может быть, кто-то из них обнаружит незалеченные психические ранения и найдет в себе мотив отправиться в экстремальное приключение иного рода: в страну своих психических процессов, где живут внутренние монстры, помощники, радости, печали, сундуки с сокровищами, важные открытия и свобода.
