Про медиков, занятых на войне 1941-1945 годов, было сказано немало. Особняком в списке этих героических людей стоят педиатры, ведь на их долю выпала важная миссия: защищать самых слабых. Педиатрии того времени пришлось решать много задач — и как вывозить и лечить детей из блокады, и как работать в прифронтовых зонах, и как лечить нехарактерные для детей травмы, и многое другое.
Насколько качественно и быстро смогли мобилизоваться врачи и какие важные решения были приняты, чтобы сохранить самое дорогое, что было и есть у людей, их детей — в материале АиФ.ru.
Формирование службы
Тема работы педиатрической службы в столь сложное время в эвакуации подробно описана в научной статье «Охрана здоровья детей в годы Великой Отечественной войны. Вопросы современной педиатрии, 2020» сразу нескольких авторов — Валерия Юрьевича Альбицкого, доктора медицинских наук, профессора, Александра Александровича Баранова, доктора медицинских наук, профессора и Стеллы Абельевны Шер, доктора медицинских наук, врача-педиатра.
Авторы статьи отмечают, что к началу войны в СССР уже были созданы основы оказания медпомощи детям. Причем была и необходимая инфраструктура, и кадровый резерв. Статистика, приведенная в статье, гласит, что из 120 000 врачей каждый пятый на тот момент работал в учреждениях охраны здоровья матери и ребенка. Система, которую создавали в те годы, позволила решить проблему таких болезней у детей, как туберкулез и сифилис, а в 30-е годы заметно снизить смертность детей от острых желудочно-кишечных заболеваний.
Проблем, с которыми столкнулись медики в начале войны, было немало. Так, например, надо было решать вопросы эвакуации и лечения детей в новых условиях. «Особое внимание уделялось эвакуации детского контингента из домов ребенка, детских домов, яслей, садов, школьных интернатов», — пишут авторы. В основном детей увозили в область средней Волги, Урала и Западной Сибири. Для эвакуации детей использовались специальные поезда, в которых присутствовали медики, медсестры, воспитатели и педагоги. По пути движения расставили пункты питания, пропускная способность которых была не менее 3000 человек в сутки. Были также открыты молочные кухни, рассчитанные на питание для грудных детей.
Для улучшения жизни детей в эвакуации уже в 1942 году Совнаркомом РСФСР было принято постановление «О мероприятиях по улучшению работы эвакуированных детских учреждений». В документе говорилось о предложении укомплектовать указанные учреждения медкадрами, необходимыми медикаментами и выделить земельные участки для организации подсобных хозяйств, пишут авторы статьи. Естественно, ситуация не была радужной — не все регионы могли назвать себя экономически сильными, в связи с чем в эвакуации дети тоже сталкивались с рядом проблем, в частности с питанием. Но был приложен ряд усилий, чтобы ситуация стала постепенно выправляться.
Восстановление медицины после оккупации
Одним из вопросов, отмечают авторы статьи, было и решение проблем с восстановлением детской помощи и детских учреждений на территориях, освобожденных после оккупации. Ведь они по большей части своей были разрушены, а имущество утеряно. «21 августа 1943 года было принято Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР „О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации“. Выполняя директивы данного постановления, Наркомздрав СССР принял активное участие в открытии в 11 областях РСФСР 9 суворовских военных училищ, 23 ремесленных училищ, специальных детских домов с общим количеством воспитанников 16 300 человек, домов ребенка на 1750 детей и 29 детских приемников-распределителей. Названные учреждения обеспечивались необходимым количеством медицинского персонала и медикаментами», — пишут авторы. Также в освобожденные районы постоянно направлялись бригады из квалифицированных педиатров, которые должны были организовать работу детских лечебных и профилактических учреждений. Кроме того, они готовили и повышали квалификацию кадров, работавших на местах, отмечают авторы статьи.
Ленинград особняком
Естественно, на особом положении можно выделить работу врачей в блокадном Ленинграде. Эта тема — одна из важнейших для музея Санкт-Петербургского государственного педиатрического медуниверситета. Во время войны руководство университета решило, что учебное заведение должно оставаться на месте и помогать больным детишкам. Как отмечают в музее, университет получил кодовое название у немцев «Объект № 708», что означает объект, подлежащий уничтожению, его они постоянно обстреливали, а многие здания разрушились. Но при этом за годы войны и блокады на территории этого лечебного заведения ни один ребенок не пострадал от бомб, что указывает на высокий профессионализм и четкую слаженность работы медиков. Правда, детям приходилось жить полгода в подвале на территории около 1,8 кв. м по поверхности пола на человека. Естественно, никаких нормальных прогулок не было, чуть меньше чем за полгода дети выходили на прогулки 65 раз, а спали при открытом окне 26 дней.
Главным педиатром блокадного Ленинграда был Александр Федорович Тур. В списке пациентов мединститута Ленинграда были дети с обморожениями, с алиментарной дистрофией, с острейшей нехваткой витаминов. Но при этом, несмотря на обстрелы, перебои со всем в городе, идущую рядом войну, голод и холод, не остановили свою работу за время войны ни роддом, ни детдом. А еще продолжалось обучение будущих медиков — 947 врачей получили дипломы.
Медики и ученые института работали с теми условиями, в которые попали — так, им приходилось разрабатывать новые рецептуры питательных смесей, для чего был создан совет по питанию. В основу таких смесей легли доступные заменители — соя, солод, дрожжи и другие. Специалисты-химики придумали методику, как можно добывать восстановленное растительное масло из олифы. Несмотря на тяжелую ситуацию в целом, детская смертность, вызываемая обычными заболеваниями, снижалась, а соевое молоко стало настоящим спасением для блокадных младенцев.
Тогда же пересмотрели и основы здравоохранения. Был определен новый принцип разделения медицинской помощи. Раньше обслуживанием детей до 3 лет и детей более старшего возраста занимались разные врачи, а теперь же предлагалось ввести должность педиатра, который занимался бы детьми от рождения до 16-18 лет. Что актуально до сих пор. В 1943 году были начаты программы подготовки врачей по такой системе, а в 1944 году все детские полклиники Ленинграда уже перешли на новый принцип работы. В числе предпосылок к такой организации медицинской службы были такие нюансы, как уменьшение численности детей на участках и растянутость их пространственно. А семья должна была быть единым целым. Как отмечали позже специалисты, переход к системе единого педиатра качественно повысил оказание медицинских услуг.
Активное развитие получила и служба патронажа, то есть посещение медсестрами по квартирам, учет посещаемости детьми медучреждений и распределение детей по профилю участков.
Также была пересмотрена и система вакцинации — прививки стали ставить детям до 3 лет, что позволило предупредить вспышки инфекций после возвращения в город тех, кого отправили в эвакуацию.
Вопрос питания в Ленинграде стоял особенно остро. Но, как ни удивительно, несмотря на блокаду и тяжелую обстановку вокруг, в Ленинграде ни на один день не прекращала работу система молочных кухонь. Все прикрепленные к станции дети полностью получали все виды смесей. Конечно же, медикам приходилось действовать в зависимости от обстоятельств — если было цельное молоко, варили кашу на нем, если не было, то калорийность каши добивали за счет другого, например масла. Использовались и запасы сухого молока, и сгущенного коровьего, тогда же помог и соевый продукт. Специалисты приводят статистику, по которой становится понятен масштаб деятельности молочной станции — за период войны было отпущено 487 132 порции всякой продукции. В довоенное время смесь № 3 готовили в количестве 90-100 литров в сутки, во время войны это количество выросло до 1500 литров в сутки. Каш также стали производить больше — с 30-40 литров в сутки их число выросло до 500 литров в сутки.
Детские медики во время войны совершили настоящий подвиг, а после сумели восстановить и развернуть свою работу в полном объеме, чтобы скорректировать урон, нанесенный военными действиями.
