Имена российских педагогов и основоположников системы воспитания детей в России вписаны в историю. Главная роль отведена «отцу» русской научной педагогики Константину Ушинскому. Его последователи — Выготский, Макаренко, Сухомлинский. Системы воспитания, разработанные ими, успешно применялись долгие годы. Что же изменилось сейчас, какие плюсы и минусы у разных подходов, АиФ.ru узнал у специалистов.
Как поменялось отношение к воспитанию детей?
«Мир меняется, а вместе с ним — и подход к воспитанию детей. На протяжении многих веков физическое насилие в воспитании подрастающего поколения считалось нормой практически во всем мире. Детей (в основном мальчиков) учили послушанию с помощью розг, линеек, крапивы. Вспомните „Черную курицу“ Погорельского (1829 г.): главного героя, Алешу, в наказание за вранье высекли розгами, и это никого не смутило», — объясняет Татьяна Буцкая, председатель всероссийского общественного движения «Совет матерей», эксперт ОНФ, педиатр.
Как отмечает Буцкая, телесные наказания в России еще долго считались нормой. В средней и старшей школе их запретили в 1864 году (в начальной школе — в 1904 году). Сделано это было на волне прогрессивных реформ Александра II, отменившего крепостное право. Впрочем, то, что насилие отрицательно влияет на формирование личности ребенка, было понятно и его предшественникам. Они говорили о том, что, с одной стороны, мы растим рабов (из тех, кто боится наказания), с другой — растим палачей, ведь детей часто секли такие же дети, только постарше.
«В советское время „рукоприкладство“ педагогов было под строгим запретом. Однако еще 25-30 лет назад учителя могли себе позволить и подзатыльник дать, и линейкой огреть, и запустить стулом в ученика. Тогда это (при условии, что ребенок не пострадал) было вполне рядовым событием», — отмечает Татьяна Буцкая. Сейчас это неприемлемо, и педагог после любого из этих действий будет уволен. Домашнее насилие по отношению к ребенку тоже перестало восприниматься как норма. В первую очередь Татьяна Буцкая связывает это с расцветом психологии и развитием общества. Ребенок оценивается как личность. Специалисты в один голос повторяют старую истину: жестокое обращение приведет к тому, что ребенок либо превратится в трусливое забитое существо, либо станет тираном.
Взрослый должен на собственном примере учить детей решению проблем не с позиции силы, а с помощью договоренностей.
Основные направления теорий Ушинского и Макаренко
«Постулаты, которые были в этих системах, были направлены на формирование эстетического переживания, чувства прекрасного, чувства долга, чувства, что есть какой-то значимый другой, которого нужно слушать, так как он является образцом. Та педагогика была рассчитана на внутренний мир, то есть на ценностно-смысловые ориентации», — говорит кандидат психологических наук, психоаналитик, клинический психолог высшей категории Алексей Мелехин. Ценностные ориентиры, подчеркивает специалист, были нужны человеку для построения собственного стержня. Ведь они определяют законы, по которым человек развивается.
Эксперт отмечает, что та педагогика была построены на двух аффектах: страхе и стыде. Выстраивались границы, в рамках которых было бы очень стыдно делать то, что не поощряется обществом. Выстраивание границ было нужно для выстраивания некоей иерархии взаимодействия и отношений друг с другом, говорит Алексей Мелехин.
Тут важно остановиться на системе наказаний, которая сегодня многими считается некорректной и опасной для психики ребенка. Уже упоминавшиеся ранее розги выполняли определенную функцию в системе воспитания, отмечает Алексей Мелехин. «Наказание по Ушинскому — это другая история. Оно не выполняло функцию какого-то физического избиения, а именно использовалось для формирования границ и соотношения „свой-чужой“. Даже если использовалось физическое наказание, оно не было запугиванием, а расценивалось как следование законам: родительским, педагога, общества и целого строя», — объясняет Мелехин. Та педагогика, и в этом была ее негативная сторона, как говорит психоаналитик, нужна была, чтобы вписать человека в правило, машину идеологии.
Сейчас тоже есть система наказаний, но заметно отличающаяся от той, что практиковалась сотню лет назад. «Современная педагогика тоже говорит о наказании, но о наказании специфичном: оно может быть словом, определенным воздействием. При этом отмечается уход от наказания физического, потому что современный ребенок не понимает, к чему привязан удар, шлепок и т. д. Кроме того, различные исследования показали, что на страхе физического наказания не формируются правила, потому что в этом случае психика находит обходные пути», — говорит Алексей Мелехин.
Современный подход в педагогике
«Сегодня педагогика в привычном нам понимании отсутствует. Ведь это направление, которое занималось воспитанием детей. А сейчас у нас воспитательных учреждений нет, есть в основном образовательные. При этом образование сейчас тоже не такое, оно свободное. Больше напоминает вальдорфские системы, системы открытого свободного воспитания, когда нет образа значимого другого. Когда другой равен мне самому, а значит, я могу на него воздействовать», — говорит Алексей Мелехин.
При этом эксперт отмечает, что, хотя ценностные ориентиры советской и более ранней систем образования и были определенным плюсом, все же это приводило к закладыванию в ребенке ощущения, что нужно терпеть, жертвовать и т. д. Это было закладывание жесткого отношения к себе, из-за превалирования двух аффектов — стыда и страха — не развивалась психологическая гибкость, которая есть у современного поколения.
«Да, люди, воспитанные по системе Макаренко и Ушинского были энциклопедичны, грамотны, культурны, воспитанны, но в рамках современной культуры им сложно перестроиться: не хватает как раз той психологической гибкости», — отмечает Мелехин.
Современные дети в рамках сегодняшних догм воспитания превращаются в субъект желания. «Если раньше желания ребенка игнорировались, то сейчас у него есть целое поле деятельности, когда он может разобраться в себе: чего он хочет, желает, где может себя реализовать... Здесь важна роль взрослого, чтобы он стал ориентиром, помог приобщить, открыть, все делать совместно», — говорит психоаналитик.
Но в этом же положении есть и определенные минусы, о которых следует помнить воспитателям и родителям: на фоне таких возможностей есть риск превратить ребенка во «флешку», на которую записывается буквально все, в проект собственных родителей, которые захотят сделать из него или вкладывать в него то, чего не достигли сами, что есть у других, у соседей или у знакомой мамы в Instagram. В итоге у детей нет детства: есть игрушки, но они не умеют с ними играть, отсутствует культура общения в детских коллективах.
«Чтобы вырастить гармоничную личность, надо прислушиваться к желаниям, направлять, а также не забывать, что для каждого возраста есть своя ведущая деятельность. Например, для детей до трех лет — предметно-практическая, когда они учатся разбирать и взаимодействовать с предметами, у дошкольников это игра, включая сюжетно-ролевые варианты, у школьников — учеба. И эти внутренние потребности нельзя игнорировать», — отмечает Алексей Мелехин. Как говорит психоаналитик, роль современных родителей — научить ребенка обращаться с информацией, которая его окружает, чтобы он не набрал в себя избыток, из-за чего легко потеряет себя.
Стоит ли перенять что-то из опыта советской системы?
«Многие плюсы советской системы образования были утрачены в 1990-е, но со временем о них снова вспомнили. Дети снова носят школьную форму (она нивелирует социальное расслоение общества и решает проблему „нечего надеть“) и, как в старые добрые времена, собирают макулатуру. Есть еще несколько нюансов, о которые было бы хорошо вспомнить в современных школах», — говорит Татьяна Буцкая.
Она подчеркивает, что в советской школе каждый класс отличался высоким уровнем организованности. В классе были староста, председатель Совета дружины, его заместитель, класс делился на несколько «звездочек», каждая из которых выполняла определенные задачи, например, во время субботника или сбора макулатуры. «Дети были больше нацелены на помощь. Родители обходились без репетиторов: тем, кто не успевал в учебе, помогали хорошисты и отличники. А еще в советское время труд учителя очень уважали. Сейчас, к сожалению, некоторые стали воспринимать педагогов как обслуживающий персонал. Это в корне неправильно», — говорит Татьяна Буцкая.
