«Народная песня устанавливает связи между людьми разных поколений, объединяет, располагает к общению, раскрывает душевность русского человека», — считает пензенская фолк-певица Марта Серебрякова.
Это был протест
Владимир Полупанов, «АиФ»: Марта, скажите, это народная песня выбрала вас или вы её?
Марта Серебрякова: Думаю, сначала народная песня выбрала меня, а потом и я её. Я родилась и выросла в музыкальной семье, окружённая хорошей музыкой. Папа у меня дирижёр духового оркестра, его основной инструмент — кларнет, саксофон. Мама — народница. Сестра — эстрадница. Мой крёстный Александр Серебряков — эстрадник, композитор, гитарист, заслуженный работник РФ. Ну и маленькая сестрёнка, которой 10 лет, тоже начинающая пианистка.
Хотя, вы знаете, я не грезила быть артисткой. В какой-то момент даже попросила родителей не водить меня в музыкальную школу, в которой училась с 5 лет. Решила, что буду поступать в медицинский на хирурга или акушера-гинеколога. Во мне так горело это желание... Хотя сейчас понимаю, что скорее это был подростковый протест. Когда растёшь в музыкальной семье, музыка звучит в доме 24 на 7. Утро начиналось с обсуждения следующего концерта, репертуара. И разговорами о музыке день заканчивался. У любого ребёнка, думаю, рано или поздно наступает протест — буду не таким, займусь другим делом. Но, как видите, мой подростковый протест ни во что не вылился (смеётся).
— Что же вас заставило передумать?
— У моей бабушки была большая коллекция пластинок. В её доме наряду с эстрадой звучали и народные песни. Однажды я зашла к ней в комнату и услышала голос нашей землячки Лидии Андреевны Руслановой. Не знаю, что во мне тогда произошло, но утром я подошла к родителям и сказала, что буду готовиться к поступлению в музыкальное училище на отделение «народный хор». Что больше всего удивило мою маму: я не увлекалась народной песней, меня тянуло в эстраду.
Споём за столом?
— На эстраде, как мне кажется, проще существовать: записал пару хитов — и на гастроли. Народной песней, наверное, ой как непросто зарабатывать на хлеб с маслом, ведь аудитория явно меньше, чем у попсы.
— Да, народная песня сейчас не самый популярный жанр. Эту музыку почти не крутят на радио и телевидении. Но тем не менее она существует. Хороших исполнителей всё больше. Иногда вижу, как молодёжь в социальных сетях создаёт «круглые столы» «Поём за столом». Но и эстрадная песня переживает далеко не лучший период. Материал, который сейчас в эстрадных хит-парадах, вытесняет песню со смыслом, мелодией, историей. Ну что поделать, сейчас такое время. Тем более надо народную песню продвигать, знакомить с лучшими её образцами. Она ведь устанавливает связи между людьми разных поколений, объединяет, располагает к общению, раскрывает душевность русского человека. Я выяснила это на примере школьников. Когда начинаю перед ними выступать, на первых трёх песнях они хмурят лоб, мало что понимают. А в финале мы с ними поём хором, обнимаемся и договариваемся о следующей встрече. К тому же пение народных песен ещё и лёгкие развивает. На днях врач Роспотребнадзора посоветовала людям, перенёсшим ковид, восстанавливаться, исполняя народные песни.
— Вы сказали, что песни со смыслом вытеснены. А я, слушая русскую народную музыку, не всегда понимаю, о чём песня. Вроде слова русские, а смысл ускользает, как в сказке про Курочку Рябу (о чём она, мало кто может объяснить). Вот как вы понимаете, например, песню «Валенки»?
— Есть несколько версий истории создания этой песни. Я придерживаюсь той, которая гласит, что Лидия Русланова взяла лишь рефрен из известной цыганской народной песни. А слова придумала свои. На одном из фронтовых концертов она увидела в первом ряду молоденького солдатика в изношенных драных валенках, с которых на пол стекала вода. Сколько в этих валенках было пройдено трудных военных дорог — вот какой смысл, как мне кажется, вкладывала Русланова. Но при этом это плясовая песня с подтекстом: «Если ты не дойдёшь до меня в своих драных валенках, я сама к тебе приду босиком».
— Самые популярные песни у народников — «Ой, мороз, мороз» и «Чёрный ворон»?
— «Ой, то не вечер» (или «Сон Степана Разина») — самая популярная. Её, мне кажется, поют уже в любой стране.
— Все эти народные хиты очень минорные. С чем это связано, на ваш взгляд?
— Прежде всего с историями, на основе которых написаны песни. «Чёрный ворон» — о погибающем казаке, который просит ворона передать весть родным о своей гибели. Ты не споёшь такую песню в мажорной тональности. И «Ой, то не вечер» мы не можем спеть как плясовую. Вот «Ой, мороз, мороз» имеет уже более весёлый характер. Мы добавили в эту песню больше темпа и ритма, и она совсем по-другому зазвучала.
— Это правда, что ансамбль «Губерния», с которым вы выступаете, использует редкие народные инструменты?
— Да, у нас старинные инструменты — баян, домра, гусли, бас-балалайка. А ещё мы используем всевозможные калюки — это такие древние духовые дудки. Одна из них представляет собой большую трубу, у которой нет определённой тональности. Она издаёт всего лишь одну высоту ноты. Очень интересный звук! На этих инструментах мы поём и более современные песни, такие как «Кто тебе сказал, что тебя я не люблю».
— А лапти используете в концерте?
— И в лаптях выступать приходилось. Часто использую этнографические аксессуары. В семейных сундуках сохранился сарафан моей прапрабабушки, которому больше 100 лет. А к нему у меня есть ещё платок, кушак и рубаха — полный женский сарафанный комплект. Когда ты надеваешь на себя этот наряд, возникает ощущение, что вокруг тебя вырастает энергетическая стена, которая тебя защищает. Становишься более уверенной и сильной, что ли.
Ещё остались бабушки
— Приходилось ли вам ездить в этнографические экспедиции?
— Конечно. Я по образованию ещё и этнограф. Мы каждый уголок Пензенской области объехали в поисках фольклора. В калошах, потому что не в каждой деревне был асфальт. По грязи, в дождь, снег. Пока найдёшь нужную бабушку, пока она соберёт остальных... Один раз приехали с подругой записывать дипломные песни в деревушку, и местная бабушка нам говорит: «Девоньки, избу помойте, огород перекопайте, а уж потом и песни петь будем».
— И вы копали?
— Конечно! Нам же песни нужны были. Но там бабушки такие, что могут и платочек подарить, и сарафанчик раритетный. Каждый такой аксессуар на вес золота. Это очень увлекательное занятие. У меня диплом называется «Детские колыбельные песни». Слава богу, студенты до сих пор «в поле» выезжают. И ещё остались в деревнях бабушки, которые поют. Хотя сейчас люди всё меньше и меньше петь стали.
— 28 августа у вас состоялась свадьба. С чем я вас поздравляю! Ваш муж тоже музыкант?
— Нет. Супруг — столяр-краснодеревщик. И это очень хорошо. Потому что в нашей семье музыкантов на один квадратный метр слишком много (смеётся).
— Как любой солдат должен мечтать стать генералом, так и артист должен стремиться осесть в Москве. У вас нет такой мечты?
— Ох, я ждала этого вопроса. Он у меня любимый. Москва — прекрасный город, но она не резиновая. Пенза — родная для меня. Мне тут комфортно, уютно, знакома каждая улочка. У нас здесь очень развита народная культура. И потом это город, где я могу себе позволить мечтать о чём угодно. Боюсь, в Москве я просто не смогу мечтать. Потому что ритм жизни другой. Я училась в столице, хорошо её знаю, с удовольствием приезжаю выступать. Чтобы иметь возможность выходить там на сцену, необязательно жить в Москве. И потом Москва от Пензы не так далеко, как кажется.
