Артист, отмечающий 12 января 60-летие, в интервью АиФ.ru рассказал о том, за что его критиковал Михаил Танич, как получил фингал от подводников и по какой причине превратил «Белые розы» в «Белые козы».
Владимир Полупанов, АиФ.ru: У тебя за плечами цирковое училище. Именно поэтому ты всегда старался привносить в свои выступления элемент клоунады?
Сергей Минаев: Это называется «эксцентрика». Я ироничный лирик. Или грустный клоун. А кто у нас на эстраде не клоун? (смеётся)
... «Комичных обладатель масок,
Смешливый расчленитель строф,
Поклонник дискотечных плясок,
Почетный член былых пиров...» (здесь и далее цитаты из С. М.)
— На твоем сайте сказано, что ты «диск-жокей № 1». Какой смысл ты вкладываешь в это? Ты начал самым первым или это место в рейтинге?
— Я первый в СССР (да что там, в мире) поющий диск-жокей. Именно это я и имел в виду. Случилось это в 1979 году... Понимаешь, ну не пели тогда диск-жокеи. Максимум плёнку перематывали...
«Хотел дойти до самой сути...
Спустясь с заоблачных вершин,
Стою я снова на распутье,
Предпочитая путь один,
Который мне не предлагают,
(Давно такая ерунда...)
Поэтому я пойду туда,
Где мне местами подпевают,
(И бьют в ладоши иногда)»
— Твое имя я впервые услышал в 1987 году, когда в Ташкенте в студии звукозаписи на рынке купил бобину с твоим альбомом «Радио „Абракадабра“». Запись была такого плохого качества, что я не все слова разбирал. Или это было сделано нарочито? Поэтому и название альбом получил соответствующее?
— Что ты там купил, я не знаю. У меня в каждой песне каждое слово понятно, я же «речевик» по образованию советской театральной школы (ГИТИС).
Это не дебютный, а четвёртый альбом! Кстати, он тогда попал в хит-парад «МК», можешь проверить. Звучит он прекрасно. И переиздается до сих пор. Недавно на виниле вышел.
Моя лучшая работа в 1980-х. Я тогда впервые в Союзе применил метод нон-стоп (без пауз между песнями), да и треки убийственные. И сейчас актуально звучит.
— В песне Bad Boys Blue, переделенной тобой, есть строчка «Юра — вумен, Вася — мэн». Это был намёк на нетрадиционные отношения. Поэтому песня попала в «чёрный список» Министерства культуры СССР?
— Отчего она тогда туда попала, одному Фигу известно, ведь это и «щас не феномен», но уже на следующий день ее крутили во всех киосках. Спасибо партии родной за то, что сделала со мной.
«Не жалею, не зову, не плачу,
Не бегу от происков судьбы,
Не давлюсь за завтраком карпаччо
И не езжу в „Бентли“ по грибы.
Не молю признания народа,
Не отправлюсь в гости натощак,
Не пою опять на „Песне года“,
Не женюсь на Ксении Собчак.
Не прощаю Мишу Горбачёва,
В синагогу не хожу тайком,
И меня уж Алла Пугачёва
„Не заманит шляться босиком“.
Вроде не подлец и не развратник —
Не дай Бог, приснится в жутком сне:
Будто я по этой голубятне
„Проскакал на розовом коне“...
Этот мир, как и себя, дурачу...
Вам скажу, а вы уж остальным:
Кучерявой сединой охваченный,
Всё равно дам фору молодым!»
— Михаил Танич критиковал за непрофессионализм и безграмотность. По-отечески, ласково использовал ненормативную лексику... Но резолюцию, разрешающую выпуск моего первого лонгплея на «Мелодии», подписал. Я слушал его, краснел, но молчал, на ус наматывал.
— Когда ты понял, что нужно писать свои песни, а не переделывать известные хиты и перепевать их?
— Свои песни начал писать задолго до дискжокейства в группе «Город». И до сих пор практикую. Остальное (как ты говоришь, перепетое) так, для веселья. Это же сатира.
«Как славно быть ничтожеством,
Так важно стать никем.
Бездарностью, убожеством,
Никчёмненьким совсем.
Как модно быть посредственным,
Обыденным до слёз:
Душевным — неестественно.
Душистым, как навоз.
Как тяжко образованным
На свете обитать,
Не дай Бог, с „телигентами“
Придётся прозябать.
Комфортнее хвалебно
Миру петь про Я Я Я!
Не ведает соперников,
Влюблённый сам в себя...
Начхать, что в мире множество
Достойнейших имён...
Пролезут лишь убожества
Сквозь толкотню времён.
Пусть на задворках где-то...
В убежище веков,
Звучат Стихи Поэтов!
И Музыка богов!»
— Ты являешься автором музыки и исполнителем гимна подводников Подводречстроя СССР. Как тебя угораздило написать этот гимн? И какова судьба у этой песни?
— Уж сколько я «гимнов» написал... И «Голосуй или проиграешь». И «Гимн невесте». И «Хопёр-инвест». И Дискотека 80-х...
А с подводниками грустная история: как-то раз подпел им мною же записанный и написанный гимн. В бане. Под рюмочку... И тут же получил в ухо. Не поверили, что это я написал и спел... Думали, что поёт Кобзон на музыку Чайковского... Там меня распаренного в минус тридцать пешком в гостиницу и отправили. Но не одного. С фингалом.
— В твоем сугубо развлекательном, иронично-сатирическом репертуаре есть и серьезные социальные песни, в частности «Начинается свастика». За что её вырезали из эфира, а ветераны даже обвинили тебя в фашизме? Никто не понял посыла?
— Не разобрались. Услышали слово «свастика» — и запретили, не вникнув в смысл песни. А она как раз против свастики.
— Больше всего от тебя досталось хиту «Белые розы», который ты превратил в «Белые козы». Ты тоже считаешь эту песню «национальным позором», как и многие музыканты?
— Нет. Не считаю. Позор — это когда обожравшиеся артисты/футболисты демонструют в Европе/на «Евровидении» бездарную игру/песню.
Что касается самой песни... Я часто встречаю её на просторах интернета в исполнении суперпрофессиональных групп и исполнителей. И делают они это потрясающе. То есть песня замечательная, хит, а вот оригинальное, «ласковое» исполнение подкачало. Оно слишком примитивное.
— Не так часто, но мы с тобой встречаемся на футбольном поле, играем время от времени за команду «Старко». Для своих 60 лет ты в прекрасной форме. Это у тебя природное или тебе приходится «сильно попотеть», чтобы себя в такой форме держать?
— Надо меньше жрать, пить и так далее. А на футбольном поле бегаю минимум два раза в неделю. Люблю двигаться. Много хожу пешком. В год 2500 км прохожу. Сам в шоке.
«Приходит время, и с годами,
Вдруг начинаешь понимать:
На мир наивными глазами,
Пора нам больше не взирать.
Мечтать довольно быть юнцами,
Страстишкам поздно потакать,
Не стоит мнить себя бойцами
И с шашкой наголо скакать.
Уж хватит на рожон стремиться,
Когда вокруг видать ни зги.
Пора уже остепениться,
Включить заплывшие мозги.
Быть может, ближе к небосводу,
В дали непознанной глуши,
Познать получится Природу,
Услышать Музыку души...»
— В книге про «Старко» Юрий Давыдов поведал историю, как в 1994 году вы оказались в Ирландии, где играли с местными артистами. А потом пошли по магазинам в разные стороны и в отель с Давыдовым вернулись в одинаковых пальто. Как это получилось?
— Ха-ха. Ловко. А теперь — как было на самом деле. Я купил в Дублине пальто. Юра увидел, загорелся и купил такое же. Пришлось взять с него обещание, что, надевая его, он будет звонить мне и предупреждать, что собирается в нем выйти в свет. Звонил каждый день, всё предупреждал, пока я трубку не перестал брать...
— Можешь рассказать еще какую-нибудь забавную историю про поездку со «Старко»?
— Однажды при переезде из города в город в Германии меня в шортах забыли на бензоколонке, когда я подышать в клозет вышел. Так и стоял бы там до сих пор, но вспомнили и задом по автобану (!) вернулись за мной. Так я за эти 10 минут весь матерный немецкий вспомнил, которого никогда не знал. Что эффектно продемонстрировал позже, когда икать перестал.
— Мешала ли тебе когда-нибудь известность писателя и журналиста Сергея Минаева?
— Это не он мне мешал. Это я ему помог. Пока народ разобрался, кто есть кто, чувак на мне денег и срубил...
— Наверняка ты знаком с его произведениями? Нравится или нет? Знаком ли лично с ним?
— Читал. Не нравится. Я читаю только литературу. Это проверенные авторы... Новые как-то подкачали...
Лично не знаком.
— У тебя в Instagram 11,5 тыс. подписчиков, у твоего полного тезки — 229 тыс. Не обидно? Ведь ты же первый (раньше) начал (пробиваться к славе).
— Что касается количества подписчиков... Ты же знаешь, это не показатель, накрутить можно сколько угодно... Вон у бузовых миллиард... А толку?
«Когда кажусь себе Звездою,
Когда я верю в этот вздор,
Я тщательно посуду мою
И подметаю коридор.
И, избавляясь от привычки,
Себя лелеять самого,
Спокойно еду в электричке.
Безропотно стою в метро.
С ведром пройдуся на помойку
Всё, как обычно, поутру
Я не куплю посудомойку.
Руками лучше ототру».
— Все хвалят наших медиков за самоотверженность во время пандемии. А ты проcтебал нашу медицину в песне «Целлофановое небо». Есть за что? Испытано на себе?
— Такая же история, как со «Свастикой». Не дослушали. Недопоняли...
Как раз медики на высоте. Они герои. На себе испытал. Спасли. Там о другом... В двух словах: только Он решает, когда нам пора на покой. И, когда попадаешь на больничную койку с известным или неизвестным диагнозом, подчас остается только молиться.
— У твоих клипов на свежие песни не так много просмотров. Зато у «древнего» допотопного клипа на кавер-версию песни «In The Army Now» группы Status Quo почти миллион. Как ты это объясняешь?
«Но прошли года, пока не понял я:
Зритель — адвокат мой и судья...
Зрители без нас разберутся.
— В 2013 году ты выпустил джазовый альбом «В джазе только М...». Это чтобы доказать всем и себе, что ты можешь петь и джаз?
— Ого! Ты и это знаешь? Этот альбом для избранной публики. Для музыкантов и около... А доказывать никому ничего не стоит, всё равно не поверят.
«В какую мерзкую эпоху
Живём, друзья, уже давно.
То нас склоняют чтить пройдоху,
То преклоняться перед чмо...
В мозгах вольготно правят бесы,
Когда с культурою на вы.
Нас занимают лишь процессы
Бракоразводные, увы...
Когда в умах привычно пусто:
Лекарства, пища, алкоголь...
Какое на фиг тут искусство,
Пока образованья ноль.
Коль там — осёл, а с ним — ослица,
То нам друг друга не понять:
Ведь если объяснять тупице,
То лучше и не объяснять»
— У тебя с Сергеем Мировым был интернет-проект «ПосРедыш», где ты в музыкальной форме откликался на различные события. В частности, на выборы (песня «Отвальная»). Мне показалось, что это было довольно остроумно и злободневно. Почему этот проект не выстрелил, как тебе кажется?
— Потому что сразу нашлись личности, предложившие деньги за подобные темы. На заказ.
Не прошло. Родина не продаётся.
«Я очутился в тех краях,
Где много лет не появлялся,
Где рос, учился, удивлялся,
Где задыхался в тополях...
Я встретил ту ещё сирень,
Кустов взлохмаченную гриву,
Я не узнал деревьев тень,
И улиц узких перспективу.
Я вспомнил номера домов
И имена друзей далеких,
И бесконечно одиноких
Бабулек, символов дворов.
Всё как-то сразу изменилось
В моей истерзанной душе,
Всё то, что вымерло уже,
Как будто заново родилось...»
— Со своей женой Аленой вы уже 30 лет вместе. В чем секрет такого прочного брака, учитывая то, что ты человек публичный? Наверняка ведь тебя пытались соблазнить. И не раз.
«Два Ботиночка в прихожей,
Два Цветочка на лугу,
Два Огурчика, похожих,
Как два Следа на снегу,
Как два Томика на полке,
Как две Строчки из стихов,
Пара Зёрен в кофемолке,
Два Рояля из кустов,
Как два Странника в пустыне,
Как две Птички в небесах,
Как две Мошки в паутине,
Две Слезинки на глазах,
Как две Нотки в этой песне,
Словно Зорька и Рассвет —
Мы с тобой, Алёшка, вместе,
Слава Богу, ТРИДЦАТЬ ЛЕТ!»
— Ваш сын Сергей Сергеевич окончил ВШЭ, но экономистом не стал, выбрал музыку. Почему?
— Адам Адамович Смит окончил университет как магистр искусств, но стал экономистом. Потому что.
— Как будешь отмечать круглую дату?
— Отмечать буду, как обычно, дома в кругу семьи. Она у меня дружная и большая, народу не меньше, чем зрителей на юбилейном концерте.
— Ты когда-то вёл в числе прочих и программу «Чемпионат анекдотов». Можешь рассказать какой-нибудь свежий или старый и любимый?
...«Была побольше бы зарплата,
Гектаров сотня у Дворца...
«Что слава?
Жалкая заплата
на ветхом рубище певца».
