Николай Дупак был свидетелем всего бурного XX века. Он родился в 1921 году, еще до образования СССР, и умер, пережив Советский Союз больше чем на тридцать лет. Герой войны, ветеран нашего кино и театра, один из старейших актеров в мире, ушел на 102-м году жизни.
Вместо съемок пошел в военкомат
Актером он стал еще до войны, в 14 лет выступал на Первом съезде стахановцев.
По воспоминаниям Николая Лукьяновича, все его сверстники говорили тогда со сцены, что мечтают быть кто шахтером, кто машинистом, а ему самому почему-то достались слова: «А я хочу быть артистом!» И слово свое сдержал. В том же году он был зачислен в театр «актером вспомогательного состава».
В 17 лет поступил в театральное училище в Ростове-на-Дону, играл в театре.
Но карьеру артиста пришлось отложить до лучших времен, - началась война.
В тот день они репетировали постановку про Бородинскую битву. Как вспоминал впоследствии сам Николай Лукьянович, именно на словах «Недаром помнит вся Россия про день Бородина…» все, кто был в тот момент на сцене, услышали страшный гул в небе. Решили, что это учения. Но нет, на низко летящих самолетах были незнакомые страшные «кресты».
«Я, к сожалению, был свидетелем первых минут этой войны. Того варварского нападения… На третий-четвертый день мы поняли, что надо копать щели, чтобы прятаться в них от налетов…», - вспоминал Дупак.
В то время Николая уже утвердил в фильм «Тарас Бульба» на роль Андрия сам Александр Довженко. А молодой актер отправился в военкомат, чтобы попроситься служить в кавалерию (он достаточно уверенно чувствовал себя в седле, несколько месяцев тренировался на ипподроме, готовясь к роли). С ним в народное ополчение вступил и сам Александр Петрович Довженко.
Николай Дупак прошел путь от курсанта Новочеркасского кавалерийского училища до командира гвардейского кавалерийского эскадрона. В боях был трижды ранен, терял речь, слух. Был участником Сталинградской битвы.
«Господь ко мне милостлив»
По причине ранений актера комиссовали и после долгого лечения он перевелся в Москву, где начал сниматься. Он принимал участие в лентах, которые стали классикой и нашего, и мирового кино - «Сорок первый», «Служили два товарища», «Интервенция», «Бумбараш», «Вечный зов», «Два капитана» и многих-многих других.
Двадцать лет он был ведущим актером Театра им. Станиславского, а с 1963 по 1990 год играл в Театре на Таганке и был директором этого коллектива. Знаменитая эмблема «Таганки» - красный квадрат с черными буквами по периметру - тоже придумана им.
Это он уговорил Юрия Любимова принять на Таганку Владимира Высоцкого - тот ни в какую не хотел связываться с «еще одним алкоголиком». И настоял на том, чтобы именно Высоцкого утвердили на роль Гамлета. И прикрывал Высоцкого во время его срывов. В интервью Дупак рассказывал: «Почему Высоцкому всё сходит с рук? Почему ему всё прощается? Такие вопросы я слышал в театре постоянно. И, честно говоря, порой не знал, что отвечать. Помню, на гастролях в Ленинграде, когда у Высоцкого случился очередной запой, труппа почти единогласно проголосовала за его увольнение из театра. Были замены, были очень тяжёлые разговоры — всё было». И похороны поэта и барда организовывал тоже он. По большому счету, не будь Дупака, не было бы в нашей культуре ни сильнейшего актера Высоцкого, ни легендарной Таганки.
И после ухода из Театра на Таганке Николай Лукьянович продолжал активную театральную деятельность, участвовал в создании дома-музея Владимира Высоцкого и Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына.
Распад СССР стал для Николая Дупака событием болезненным: «Как будто меня обворовали. Я был богатым, у меня были друзья… Какую республику не возьми… Мы бывали с Театром на Таганке на гастролях. Это была удивительная любовь и дружба. Было удивительно интересно. Были и трудности. Но жизни без трудностей не бывает… Мир может существовать только на доброте… Любви и дружбе…».
Сам Николай Лукьянович после стольких жизненных испытаний говорил: «Считаю, что Господь ко мне очень милостлив… Сейчас у многих это дань моде, но я верю в высшие силы… И Господь мне помогал. Меня везут раненного в госпиталь в Тарановку, а мне мой адъютант говорит: «Поехали в другой госпиталь на саночках, в этот слишком много народу везут». И мы поехали к лесу… И тут начали бомбить… Он мне жизнь спас… Многие подумали, что я погиб… Это же нетипичная история...».
«Я сам с ним поговорю»
О своем старшем коллеге вспоминает Лидия Савченко, советская и российская актриса театра и кино, заслуженная артистка РСФСР. В 1967 году именно Дупак принимал ее в труппу Театра на Таганке:
«Я работала в театре на Таганке… Николай Лукьянович человек был добрый. Он же артист был и часто снимался, поэтому понимал нас… Близких отношений у нас не было, но он был очень отзывчивым. Если надо было уехать на съемки или еще что-то, он всегда: «Я поговорю. Сам поговорю с Юрием Петровичем [Любимовым]». Добрый мужик, нормальный, добросовестный. Это было так очевидно, что, если что-то надо было кому-то, то бежишь всегда к Николаю Лукьяновичу, а не к Юрию Петровичу. Нас, стариков, приглашали на концерты, посвященные каким-либо датам - победе в Великой Отечественной войне, к Международному женскому дню, и он всегда присутствовал. Года три назад Дупаку было уже 99 лет. Прежде чем пойти на концерт, мы собрались в одной комнате, он вышел на середину и прочитал стихи из спектакля Любимова «Павшие и живые», который шел у нас «сто лет назад». Пять стихотворений! В 99 лет! Просто сходу. Мы все переглядывались: «Николай Лукьянович как вы все это помните!» Конечно, это был невероятный человек. И редкий. Ему можно только удивляться…»
