Поэт, актер, а с недавних пор и ведущий программы «Свои» на Первом канале Влад Маленко в интервью aif.ru рассказал о своем отношении к частичной мобилизации, уехавшей интеллигенции, среди которой есть «дураки, подлецы и честные люди», о новой песне, написанной совместно с Чичериной, а также о библейских временах на Земле и театре быстрого реагирования.
В мире разыгрывается огромная мистерия на Земле, связанная с попыткой отрегулировать количество душ.
Владимир Полупанов, aif.ru: — Влад, ты написал у себя в телеграм-канале, что сегодня у нас «абсолютно библейские времена». Что ты имел в виду?
Влад Маленко: — В 2011 году я спрогнозировал эти события в поэме «Москва», правда, не угадал месяц. «Все случилось в мае 2022-го», — написал я. Но, мне кажется, военные действия, которые мы наблюдаем, «отвлекающий маневр». На охоте иногда гремят, звенят, чтобы зверь бежал в сторону, где притаились охотники. Вот сейчас это и происходит. Я говорю не только про Донбасс, а про общую ситуацию в мире. Разыгрывается огромная мистерия на Земле, связанная с попыткой отрегулировать количество душ.
— То есть ситуация связана с уменьшением количества людей и перераспределением ресурсов?
— Конечно. Мы думаем, что все пойдет по одному сценарию. А мне кажется, финал того, что сейчас происходит, будет совершенно неожиданным для всех. Это случится достаточно скоро, и нам надо будет много работать.
Поэтому и называю эти времена роковыми, «библейскими». Мы не видим режиссера и продюсера, только исполнителей. И сами являемся ими. Но это не означает, что мы должны быть овцами. Каждый из нас имеет возможность быть пастухом. И должен вокруг себя формировать «электричество», свет. Я пытаюсь это делать на своем поэтическом фронте с небольшой командой. Наша задача, как поэтов, — утешать людей, радовать, волновать, ставить вопросы.
— Стихи сейчас востребованы в зоне боевых действий?
— Безусловно. Но ребятам на передовой больше нужна возможность посмеяться, отвлечься, стать немного детьми, нежели сопричастность, мол, мы тоже понимаем, как вам непросто. Поэтому они были счастливы, когда я читал свои комедийные басни про сурков, ежей-скинхедов, ондатру в театре, хорьков-алкашей. Такая поэзия больше востребована, чем гражданская лирика.
Поэзия становится молитвенной лечебной терапией.
— Может, мне показалось, в ДНР и ЛНР появилось большое количество хороших поэтов: Анна Долгарева, Владимир Голиусов, Борис Белаш, Анатолий Чистяков, Владимир Голиус, Оксана Егорцева, Наталья Бугир, Иван Нечипорук, Виктория Полякова, Елена Заславская, на стихи которой, кстати, написаны хиты группы «Зверобой» — «Едут, едут БТРы», «Эти русские мальчики» и др. Современная поэзия стала слышнее?
— Поэзия стала слышнее. Я являюсь художественным руководителем «Филатов-феста», который проходит уже девятый год. Это самый большой фестиваль молодой поэзии в стране. И Аня Долгарева победила там гораздо раньше, чем о ней громко заговорили.
Поэтам во все времена люди доверяли. А на таких изломах, как сейчас, люди особенно тянутся к глашатаям — к тем, кто оплакивает ушедших и восславляет восход солнца. Люди хотят приникнуть к целебному источнику, чтобы удостовериться, что они правильно слышат время. Поэзия становится молитвенной лечебной терапией. Я бы сравнил нас всех с древними греками, у которых большая беда. И поэтому стали слышны люди «с лирами» — маленькие и большие Гомеры, которые высказывают людские чаяния.
Естественно, что люди начали откликаться на события «плачами», песнями, поэзией. Много, конечно, и неказистой графомании на эту тему. Когда это искренне идет из каких-то солдатских глоток или из сердец женщин, работающих в донецких магазинах, — это одно. Самое отвратительное, когда начинается конъюнктура. Это тошнотворно.
А еще я сталкивался с тем, что приходится встраиваться в середину каких-то дискотек. Начинаешь с людьми разговаривать, читать стихи. Люди откликаются. Потом уходишь со сцены, и опять продолжается дискотека.
Меня удивляет — почему нельзя, например, остановить трансляцию развлекательного контента по телевидению и просто демонстрировать портреты солдат, погибших в Донбассе? Помню, когда случилась трагедия с Владом Листьевым, телевизор замер на сутки с его портретом. Наверно, и сейчас это правильно делать. Ведь многие до сих пор не осознают то, что происходит.
— Поделись впечатлениями от поездок в Донбасс.
— За лето у меня было три таких поездки, связанных с выступлениями перед военными, в том числе и в госпиталях. Я был в Луганске и Новоайдаре, потом в Мариуполе и, наконец, в Донецке с концертом на Саур-Могиле «Непокоренный Донбасс». Запомнились красивые молодые женщины из Донецка, которые с гордостью показывали мне российские паспорта. Моя троюродная сестра Марина рассказала, что ее 20-летний сын, имеющий проблемы по здоровью, как внук ветерана Великой Отечественной войны, не смог остаться в стороне, пошел добровольцем, имеет четыре контузии. Запомнились встречи с ранеными в госпитале. Один умный парень сказал мне: «У меня отец военный. Мне так это надоело. Поэтому военным я быть не хотел. Но пришлось идти в армию, остался на свехсрочку, а сейчас у меня полностью изменилась позиция. Я стал еще злее по отношению к укронацистам».
Мы жили в расположении совместной части народной милиции ЛНР и наших войск. Добротная военная часть, скрытая от глаз по понятным причинам. Ребята вшестером разместились в казарме, а меня из уважения отправили в другой конец коридора, в генеральскую комнату. Условия, конечно, были комфортные. Но я подумал, если будет прилет, то туда долбанут в первую очередь. Удружили, в общем (смеется). Поразился тому, что мне там очень хорошо спится. Парадоксально. Я человек нервный, у меня воспаленная фантазия, как у поэта. Мне бывает до и после плохо. Но когда нахожусь там, успокаиваюсь, мобилизуюсь.
В Донбассе я видел прекрасных русских офицеров, умных, с грустинкой в глазах от того, что не всегда получается так, как надо.
— У тебя не осталось сомнений, что только военным путем можно решать вопрос?
— Сомнений не осталось. Но есть разные способы ответов противнику. И сейчас они только начинаются. У меня настольная книга — «Искусство войны» Сунь Цзы. Это древнекитайский трактат, посвященный разным военным хитростями. Я был на передовой во время Чеченской кампании и видел, кто такой командир спецназа. Это хитрый лис и жестокий волк. А как еще, если он отвечает за людей, которые должны остаться живыми. В Донбассе я опять увидел тех же самых прекрасных русских офицеров, умных, с грустинкой в глазах от того, что не всегда получается так, как надо.
— Кто-то считает благом массовый исход из страны либерально настроенной творческой интеллигенции. Как ты видишь ситуацию?
— Если бы все было так просто. Во-первых, я и сам либерал. У нас просто это понятие замылено. Как можно быть поэтом и не быть либералом? Во-вторых, мы сейчас говорим с тобой о творческой интеллигенции, в числе которой есть не очень умные и очень эмоциональные люди. Они решили уехать, как мне кажется, из-за недостатка информации и неспособности к анализу. Знаю многих либералов, которые здесь остались и говорят: «Давай думать, как жить дальше». Среди уехавших есть колоссальное количество честных людей, которые любят страну. Я хотел бы с ними обняться вновь. А есть дураки и подлецы. Но они есть и среди оставшихся.
— Среди тех, кто уехал, известные музыканты, актеры, которых мы с тобой хорошо знаем. И не все из них глупые люди.
— Это дети «перестройки», которая накормила их с ложечки славой. И они просто спутали благополучие страны с личным комфортом. Это не имеет отношения к либерализму. Они не либералы, а люди с испорченным зрением. Путин приводил в пример Лермонтова, который был и либералом, и при этом патриотом. Меня как-то в интервью спросили про патриотизм, но в телерепортаж мои слова не включили, потому что я ответил чуть сложнее, чем они хотели. Надо начинать с малого: выкурил сигарету — кинул бычок в урну. Или помог бабушке или маме сумку донести из магазина, если ты еще ребенок. А когда кричат на каждом углу о любви к Родине, это ни к чему хорошему не приводит. Если человек в одном куплете пять раз произносит слово «Россия», это не означает, что он патриот, и только по этой причине надо обязательно включать его в концерты. Может быть, он и патриот, я не исключаю этого, но, скорее всего, нет.
— На Первом канале в августе/сентября показали два выпуска программы «Свои», которую ты вел. Что хотели подчеркнуть названием?
— На фестивале «Таврида» в Крыму в 2015-м меня спросили в интервью: «В чем смысл таких неформальных объединений молодежи?» Я подумал и сказал: «Найти своих». Эта фраза стала лозунгом. А через семь лет она мне аукнулась. Своей миссией я бы считал не деление людей на свой/чужой, а поиск своих, расширение этого круга и не только в связи с военными действиями, а в связи с принадлежностью к русской культуре, свету.
Кстати, за проект «Свои» мне прилетело ото всюду — от своих и чужих. Люди думали, что это я подбираю участников, сам снимаю и монтирую программу. Это не так, над ним работает целая команда. Конечно, могу кого-то посоветовать, на чем-то настоять, с чем-то не согласиться. Например, позвал Бориса Березовского, гениального пианиста, моего хорошего товарища. Вот это пример моей воли. А где-то моей воли может не хватить.
— Будет продолжение у этого проекта?
— Мы с тобой беседуем на перекрестке «Своих». Я начальников не тереблю, вопросы им не написываю. Думаю, что присутствие поэта в роли ведущего требует серьезной редакторской команды, музыкальной редактуры. Надеюсь, перезапуск случится в октябре.
— Актер Василий Мищенко на днях написал, что одному из участников «Своих» якобы стали перекрывать кислород за поддержку СВО, отказывать в ролях и т. д. Правда ли это?
— Эта история оказалась несколько раздутой. Каждый «в испорченном телефоне» старался «пострадать на публику», а по сути, мы с моим коллегой это обсудили с улыбкой. Надеюсь, продолжится его работа.
— Много хороших стихов, а песен с качественными стихами мало. Почему?
— Во-первых, потому что хорошие стихи музыкальны сами по себе, они не требуют музыки. Во-вторых, скорость нашей жизни и информативность Сети не позволяют задерживаться в памяти даже хорошим песням. Мы очень быстро переключаемся. В-третьих, как мне кажется, у нас мало мудрых ответственных руководителей, которые бы занимались этим отбором. Если раньше отбор вел Утесов, а деньги давала Фурцева, то последние 30 лет вкус определяли жены «царедворцев», у которых своеобразное представление о прекрасном. Мне же иногда пишут люди: «Почему нас считают за идиотов?» У нас правда люди гораздо умнее, чем кажутся некоторым руководителям.
Нам впихивают вкусы жен «царедворцев», которые влюбляются в каких-то кажущихся им гениев, которые ими не являются. Иногда случаются прорывы талантливых людей, но, как правило, им не дают закрепиться, нет на это времени и сил. По мере возможностей, я занимаюсь в поэзии помощью таким ребятам.
Кстати, недавно мы сделали с Юлей Чичериной новую песню на мои стихи. Чувствую, люди ее подхватят.
Я прошу об одном всего лишь,
Признавая свою вину:
То, что можно сделать сегодня,
Не откладывай на весну!
— Как будет называться?
— «Песня беспокойства».
Самое важное в поэзии — это совмещение бунтарства и любви. Вот когда это есть, получаются хорошие стихи.
— Мне задали недавно вопрос: «Кто главный певец сейчас?» Я не смог ответить, скажу тебе прямо. Спрашиваю тебя: кто сейчас главный поэт?
— Думаю, мы находимся в пяти минутах перед появлением и главного певца, и главного поэта. Беда в том, что нас мало читают.
Лучше скажу про тех, кто мне нравится. Анна Долгарева, получившая на нашем фестивале первую премию (1 млн руб. — прим. ред.), Саша Антипов, Игорь Караулов, Маша Ватутина, Сева Емелин (он, к сожалению, сказал, что не придет к нам на фестиваль, потому что не разделяет наших взглядов, и мы скучаем друг по другу).
Самое важное в поэзии — это совмещение бунтарства и любви. Вот когда это есть, получаются хорошие стихи. Сейчас время песен, стихов, рассказов «с борта грузовика». Мы все сейчас погружаемся в Новый ковчег. Идет отбор. И он не такой примитивный — либерал или патриот, свой или чужой.
— Захар Прилепин сетует на то, что нет достойных спектаклей и фильмов про Донбасс. Почему, по-твоему?
— Если делать фильм или спектакль о Донбассе, надо ехать туда и делать его там, с ними, а не здесь, в сытой Москве. Потому что энергия пассионарности там — в Донбассе. Наше «бюргерское время» приучило нас к художникам, у которых исчез ген победителя. Поэтому многие наши уважаемые «мастера культуры» совершенно не приспособлены к вызовам времени. Сейчас время театра «быстрого реагирования», каким был в свое время Театр на Таганке при Любимове. Но уже появляются художники с генами победителей в крови. И скоро они будут слышны.
— Твое отношение к частичной мобилизации?
— Отношусь как человек, принявший присягу и служивший еще в Советской армии. Отношусь как к приказу. Стараюсь не обсуждать.
Говорил один старец
Говорил один старец
приехавшим на Афон:
«Не кричите про любовь к стране своей в микрофон, —
И добавлял,
почуяв в воздухе запах серы, —
Вообще избегайте слов про любовь и веру!
Не танцуйте во время войны, умоляю вас!
Если это только не белый прощальный вальс.
Не обсуждайте между рассольником и тефтелей
Движение войск,
подвиги и потери.
А теперь идите и сочиняйте молитву
Со словами ненависти, что опасней бритвы,
С криком железа, с плачем
и с конским топотом,
Со словами любви, которые только шепотом.
А когда сочините одну такую на всех,
Найдите поле, в котором и снег, и грех,
Соберитесь на нем всей стаей, там, где обрыв
И пойте вместе, глухо, глаза закрыв.
Пойте долго, много дней или лет.
И ничего, ничего, ничего
не ждите в ответ».
16.9.22
