Примерное время чтения: 14 минут
3178

Писатель Юрий Арабов: cовесть есть в любом подлеце

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 43. Импортозаместили? 21/10/2015
Писатель Юрий Арабов.
Писатель Юрий Арабов. / Михаил Фомичев / РИА Новости

«Он вас изнасиловал?» «Хуже, ответила Лидка сквозь слёзы. Он со мной поговорил…». Эта фраза из романа Юрия Арабова «Орлеан» достаточно ярко передает тот внезапный страх, который испытывают герои книги перед своей совестью, которая вдруг получает материальное воплощение, и необходимостью платить по счетам за личные грехи. В кинокартине с тем же названием, которую режиссёр Андрей Прошкин снял по роману Арабова и его же сценарию, достигается такой же эффект: проникаясь происходящим на экране, зритель невольно ежится в кресле, вспоминая о собственных скелетах в шкафу. 

Досье
Юрий Арабов. Родился в 1954 г. в Москве. Прозаик, поэт, сценарист. Написал сценарии к 29 картинам, в том числе к фильмам «Одинокий голос человека», «Дни затмения», «Господин оформитель», «Орда», к сериалу «Доктор Живаго».

По сюжету фильма в провинциальном российском городке с изящным названием Орлеан вместе с налетевшей бурей появляется некий таинственный Экзекутор в исполнении Виктора Сухорукова. С твердым намерением покарать грешников он начинает обличать местных жителей, которые, по его мнению, погрязли в пороке; а те, вместо того чтобы каяться, вначале решают как-то избавиться от его карающей десницы, но потом все-таки раскаиваются.

Насколько все это совместимо с реальной жизнью? Об этом «АиФ» рассказал сценарист и режиссер Юрий Арабов.

Владимир Кожемякин, «АиФ»: Почему все-таки «Орлеан», Юрий Николаевич?

— Когда я придумывал эту историю, то размышлял: где она может произойти? Мне не хотелось брать чисто русский город, потому что сюжет, который рассказан в книге, общечеловеческий. Я создавал сценарий о совести и о том, что она существует в любом закоренелом подлеце. Это относится не только к жителям России, но и вообще к людям как таковым. В итоге выбрал село Орлеан, где когда-то побывал. Основавшие его немецкие колонисты, появившиеся на Алтае во времена Екатерины, сделали опрятное «европейское» поселение. На Алтае вообще много немецких сел с пивоварней, молочными и колбасными заводами. А недалеко от реального Орлеана находится город Славгород с озером Яровым. Я переименовал Славгород в Орлеан и перенес туда действие. Но пусть алтайцы не радуются (и не огорчаются) — история не про них.

— Критики ломают голову, что же это за кино: «абсурдистский треш», «фантасмагория греха», «фантасмагорическая сказка», «гротескная притча», «притча в обертке черной комедии»... Короче, коктейль жанров. А как жанр определили бы Вы?

— Любое из этих определений применимо к картине. Я писал, безусловно, гротеск, то есть фантастическое преувеличение с изрядной долей юмора, тот «магический реализм», который привнесли в русскую литературу Гоголь, Булгаков, Андрей Белый. Так что я на этом пути не первый и не последний, надеюсь... С Андреем Прошкиным это уже второй опыт сделать картину на языке, который я считаю вполне современным. В «Орде» гротеск приглушен эпичностью и «житийностью», в «Орлеане» же режиссеру ничего не мешало сделать тот «уксус», который обжигает внутренности и заставляет если не страдать, то хотя бы задуматься.

Человек или биомасса?

— А откуда у вас такая святая убежденность, будто совесть есть даже в самых нехороших людях и даже, может быть, «нелюдях»?

— Я понимаю, что это романтическое убеждение, но исхожу из веры в то, что человек есть образ и подобие Божие, а, следовательно, почти в каждом, даже в том, кто систематически делает зло другим, Бог все равно существует. Распилить Бога и убежать от него нельзя. Можно зашить себе глаза и залепить уши воском, как сделал герой нашей картины, чтобы ничего не видеть и ничего не слышать, но рано или поздно боль за содеянное все равно достанет вас изнутри...

Порочному человеку легче и удобнее лишить себя каких-то органов чувств, лишь бы не воспринимать голоса совести, ничего не менять и оставаться таким же, как раньше. Но это иллюзия: ты все равно будешь слышать или видеть, пока остаешься человеком. Про Гитлера, Пол Пота или Сталина не скажу (не знаю, что они чувствовали), а вот в тех лихоимцах, которые ходят вокруг нас, есть искра, из которой может возгореться пламя. Многие в это не поверят и скажут, что вот, мол, закоренелый вор, убийца, насильник — какая там совесть?.. Но ее, тем не менее, не может не быть. Это моя вера, а вера не поддается доводам логики. Я знаю, что зрителей и читателей у меня очень мало. Картину посмотрели около ста тысяч человек (мало!..), а поняли ее, может, не больше тысячи. Но перед этой тысячей я чувствую глубокую ответственность.

— Вы все-таки сказали — «почти в каждом».

— Да, почти. Некоторым персонажам человеческой истории теософы и мистики отказывают в человечности, считая их вместилищем инфернальных сил, человекооружием в руках зла. Но таких безнадежных героев в нашей картине нет. А Виктор Сухоруков, которого Андрей Прошкин пригласил на роль Экзекутора, в картине явно сыграл Бога.

Виктор Сухоруков в фильме «Орлеан», 2015 год
Виктор Сухоруков в фильме «Орлеан», 2015 год 

— Но к каждому человеку, Юрий Николаевич, Экзекутора не приставишь. На что же Вы тогда надеетесь?

— У нас сейчас на каждом шагу церкви. Чем не Экзекутор? Другое дело, что большинство людей воспринимают церковь как кабинет психоаналитика, куда приходишь, рассказываешь о своих проблемах, и тебе дают индульгенцию на продолжение собственных безобразий. Тут все, конечно, зависит и от конкретного священника, и от самого человека. К тому же, нам даны образование, артефакты мирового и национального искусства. А если этого недостаточно, значит, человек просто обитает «не в теме», как говорит молодежь. Он, можно сказать, инвалид, биомасса. Тогда лучше сидеть на дереве и грызть... ну, желуди, раз у нас не растут бананы... Думайте, соображайте сами, а если не хотите, значит невидимый Экзекутор достанет вас как-то иначе.

Помилование мира

— Не кажется ли Вам, что Вы с такими киноидеями идете против тренда времени? В то время как общество потребления производит и поощряет двойную, тройную, и вообще многоярусную мораль, то есть имитацию совести, дабы соблюсти приличия, Вы движетесь вверх по течению...

— Да, я могу захлебнуться, но плавать я научился раньше, чем ходить. Есть стержень собственной жизни, и он для меня важнее общественного. Действительно, общество потребления вообще не предполагает высокой планки разговора. Многослойность смыслов сейчас не в моде. Российская масскультура делается на максимальном сниженном качестве — так легче производить продукт. Это приводит к появлению «сниженных» потребителей, неспособных понять что-то серьезное. Но очень глупо и даже преступно делать картины ниже плинтуса и утверждать, будто человеку присущи только первичные инстинкты и он абсолютно погиб. Если так, то где нейтронная бомба? Если так, то почему все-таки есть еще жалость, милосердие, люди, которые помогают раковым больным и смертельно больным детям?

Можно делать картины о добре от обратного... Говорят, что в «Орлеане» много натурализма. Один продвинутый критик написал даже об «отвратительном разнузданном сексе», по-видимому, спутав наш фильм с порносайтом, который регулярно смотрит. Есть такая древняя языческая формула — «зло против зла». К жизни она не подходит, но в искусстве работает...

Кадр из фильма «Орлеан», 2015 год
Кадр из фильма «Орлеан», 2015 год

Я думаю, что если бы то моральное отупение без надежды, о котором Вы говорите, стало трендом на все времена, то мир был бы достоин абсолютной казни уже сейчас. Но, к счастью, тренды, как и мода, всегда преходящи. За последние полвека, буквально на наших глазах изменилось многое. Я думаю, что Хиросима и Нагасаки были последней каплей в новейшей истории тотального торжества зла. После этого что-то начало меняться, в том числе и в России. Я боюсь сглазить и не знаю, стали ли мы лучше. Но наряду с криминальной хроникой, сообщающей нам об отрезанных руках и ногах, появилось больше беременных на улицах и в парках, а озлобленность очередей советского времени потихоньку исчезла, хотя ее можно встретить в дорожных пробках. Убийства будут, воровство тоже... никуда не денутся все людские пороки, но, тем не менее, мир в муках пытается стать более человечным.

— Некоторые зрители жалуются на излишний натурализм фильма: открывающую его откровенную сцену аборта, зашивание глаза, попытку суицида, детское насилие в семье и т. п. Как-то иначе говорить со зрителем о добром и вечном у вас не получается?

— В телевизионном варианте эти сцены будут сокращены, но не уверен, станет ли картина лучше. Да, фильм «Орлеан», к сожалению, жестокий, но то, что мы с Андреем Прошкиным хотели выразить, просто требует определенной доли жесткости. Мы знаем, что зритель хочет «доброго кино о первой любви». Он его получит. Родился даже новый термин востребованного российского кинопроизведения — «комедия для дальнобойщиков». Мы ее сделаем в следующий раз, зашив глаза и уши, как это сделал наш герой.

Кадр из фильма «Орлеан», 2015 год
Кадр из фильма «Орлеан», 2015 год 

— Есть мнение, что нравственное перерождение возможно лишь в результате какой-то личной катастрофы — когда все у человека или его близких вдруг обрушилось. Одними разговорами ничего не добиться...

— Я не политический деятель и не могу затеять войны между государствами, а даже если бы и был, то не решился бы ради пробуждения в человеке совести убить миллион-два своих соотечественников. Польза катаклизмов и войны, быть может, и есть в чем-то для тех, кто выжил, а тем, кто умер или погиб, уверяю, нет решительно никакой выгоды.

— Если не секрет, что за конфликт вышел у вас группой Tiger Lillies, которая записала 13 композиций к фильму?

— Это известная британская группа, музыканты которой, посмотрев один из рабочих вариантов картины, заявили, что она точно выражает их дух. А в конце, когда фильм был готов, сказали: нет, получился не совсем «наш дух».... Философия Tiger Lillies — порок человека есть пространство личной свободы. То есть, мы можем причинять зло друг другу, потому что в этом есть экзистенциальная свобода, а ограничение зла — это ограничение экзистенциальной свободы....

Мы не обиделись на британцев за то, что они не совсем точно поняли наш «Орлеан». А они не обиделись на нас за то, что мы подбили их написать зонги (термин Брехта) для нашей смешной и жуткой истории. Это была победа толерантности, и каждый остался при своем. В итоге Tiger Lillies приехали на премьеру в Москве, а потом с удовольствием играли в ночном клубе свои «жестокие» композиции.

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (1)

Самое интересное в соцсетях

Топ 5 читаемых



Самое интересное в регионах