В ноябре Илзе Лиепа отметила 60-летие. Праздничное настроение балерине, правда, попытались испортить – Литва запустила процедуру лишения её гражданства.
Илзе Лиепа: Не могу признать, что мне это безразлично. Мой отец Марис Лиепа – латыш, а гражданство у меня литовское. Я получила его за заслуги перед страной, потому что много лет ездила в Литву, устраивала творческие вечера. Публика полюбила меня, я – публику. Но сейчас такое время, когда я не могу не говорить, что люблю Россию и поддерживаю своего президента. Если Литва считает эти слова причиной для лишения меня гражданства, что ж… Меняться не буду.
И молчать тоже. Я по-прежнему очень тепло отношусь к своему партнёру – литовцу Пятрасу Скирмантасу. Да, сейчас мы на разных берегах, но не посылаем друг другу проклятия. Уж я точно не стану этого делать. И ни один россиянин не станет. В этом наша сила. И давайте останемся с этим достоинством.
– Прибалтийские страны особенно рьяно стараются «отменить» Россию…
– Памятники не заслуживают того, чтобы быть снесёнными. А люди лишаются огромного пласта культуры. Мы считали своими латышей – Ивара Калныньша, Вию Артмане, которая, кстати, приняла православие с именем Елизавета. Мне кажется, прибалтийские артисты имели возможность реализоваться в профессии исключительно благодаря советским и российским проектам. Сейчас такого нет. Кто от этого страдает? Ответ очевиден.
Рахманинов навсегда
– Ваш нынешний график поездок по стране более насыщенный, чем в период работы в Большом?
– Да, в Петербурге – «Бал сказок», в Тюмени – посвящение Дягилеву «Весна священная», в Москве – финал проекта «Русский балет навсегда»... Когда лучшие европейские сцены закрылись, а с наших афиш исчезли имена иностранных хореографов, у многих была растерянность. Но я и моя команда восприняли блокаду России как прекрасный шанс усилить своё. У нас ведь огромные возможности, и сейчас наши хореографы делают постановки с музыкой исключительно русских композиторов.
– Тем более в этом году юбилей Сергея Рахманинова.
– Очень люблю его! В своей «русскости» он, может, даже превосходит Чайковского. Хотя в Рахманинове и много западного, по духу он, наверное, самый русский.
– Больше 20 лет назад вы создали Русскую национальную балетную школу, куда принимаете совсем крошек, которые и разговаривать-то толком не умеют.
– Когда мы только начинали, было не очень ясно, как выстроить занятия для малышей, – методик не существовало. И мы сосредоточили внимание на программе здоровья в балете. Ведь каждая мама хочет, чтобы её ребёнок был здоров. Поэтому с раннего возраста надо работать со стопой, со спиной… Мы стали собирать методики по миру, брали лучшее.
Не сдаваться при первом «не хочу»
– Ваша дочь ведь тоже танцует?
– Надя пользовалась всеми возможностями нашей школы. А сейчас она ученица второго класса Московской академии хореографии (прежде хореографическое училище), которую окончили мы с Андрисом и наш отец. Помню, как мы с братом, будучи учениками первого класса, сидели на четвёртом ярусе Большого театра на 200-летии училища и смотрели, как в гала-спектакле танцевал папа...
– Вечный вопрос: заставлять ребёнка заниматься балетом (спортом, музыкой), если способности есть, а желания нет?
– В наше время классическое искусство – это защита от агрессии окружающей среды. К тому же балет – единственная система тренировок, существующая по законам гармонии. Это оказывает благотворное влияние на растущий организм, на всю природу маленького человека. А вот давать ли возможность ребёнку делать выбор «хочу/не хочу» – вопрос тонкий. Как мама я убеждена, что хорошее надо насаждать и прививать.
С радостью смотрю, как на симфонические концерты мамы приводят детей. Да, они там спят. Ну и пусть спят. Музыка всё равно найдёт отклик в их душе, и потом они сами придут её слушать.
Реклама, ТВ, телефон – всё это бесконечно насаждает явно не лучшее. Дети слышат не Моцарта, видят не Рембрандта. Надо помогать им пробиваться сквозь толщу тех проблем, что ставит перед ними жизнь. Тут родителям и волю стоит проявить, и разговаривать, и убеждать, чтобы выросшее чадо не предъявило потом маме с папой: «Почему вы меня не заставили?» Нужно быть мудрыми в отношении с ребёнком и не сдаваться при первом же его «не хочу».
– Но кажется, что посвящение себя балету отнимает у человека многие радости жизни.
– Да, в балете преодоление каждый день. Папа 130 раз танцевал Красса в «Спартаке», и каждый раз это было как Олимпийские игры. Но при этом он не переставал быть отцом, мужем, преподавателем в училище. Жизнь шла своим чередом, однако он должен был прилагать титанические усилия, доводить себя до пика формы. За ним никто не следил, не считал пульс, не выстраивал диету, не вкладывал в него деньги, чтобы мышечная система к моменту спектакля дошла до кульминации, когда артист может показать наилучший результат.
И о «Щелкунчике»
– Вокруг билетов на «Щелкунчик» в Большом театре каждый год кипят страсти. Как вы это объясняете?
– «Щелкунчик» в Большом – самый потрясающий в мире. И не потому, что я принадлежу этому театру. Понимая профессию и спектакль изнутри, могу сказать: он гениален! Хотя музыка Чайковского, за исключением первого действия – взрослая, философская, мощная, драматичная. И очень русская. А ажиотаж? Например, перед первыми гастролями Большого театра в Лондоне в 1956 году, когда Галина Уланова танцевала Джульетту, чтобы купить билеты, люди спали на улице… Если зрелище стоит того, то и на улице поспишь, и в очереди постоишь. А мощь русского балета до сих пор не превзошёл никто.
