Кот спрашивает: «Опять зима?»
Алексей Бегак: — Депутат Саратовской облдумы Николай Бондаренко пытался месяц прожить на 3500 руб., это размер потребительской корзины у них в регионе. И похудел на 5 кг. Его примеру последовал коллега из Астрахани Пётр Кириллов. Поэтому мой вопрос про еду. Вас знают миллионы, и многим наверняка интересно, что вы любите есть, когда работаете или отдыхаете?
Михаил Жванецкий: — Я ем редко. Особенно когда пишу. А пишу я часто. Чаще — всегда. Обычно появляется жена Наташа и говорит: «А ты собираешься обедать?» Эта писанина отбивает аппетит. Иногда такое появляется из-под руки, что не до еды — это как в морге обедать...
— Как я понял, Михаил Михайлович, вы с котом общаетесь то на «вы», то на «ты»?
— Я и сам с собой то на «ты», то на «вы». Иногда у нас не слишком хорошие отношения — вы бы слышали, какой мат иногда стоит, когда я пишу. Причём я один в кабинете. Но если послушать снаружи из-за двери — ощущение, что какой-то грозный критикан вовсю костерит кого-то тихого и беззащитного.
А вообще ваш вопрос про еду... Он постельный, слишком интимный. Потому что ем я то, что дают. Иногда мы ходим куда-нибудь пообедать — ведь я зарабатываю, чего прикидываться... Пока пишу, аппетита нет, но потом понимаю — нужно перекусить. И тогда жена заводит машину, потому что она у нас водит автомобиль. И мы едем во вкусные места.
Но иногда жены нет — она на английском. Все сейчас вокруг меня изучают английский. Не представляю, что будет, если все они эмигрируют. Хороший человек отличается от хорошего гражданина, наверное, тем, что хороший гражданин — это тот, который живёт здесь и, видимо, будет здесь жить. Хреновый гражданин старается слинять.
Так что иногда я у жены украду какой-нибудь листик из заданий по английскому, она ищет. А я ей: «Наташа, давай поедим». Так что моё питание довольно беспорядочное, если вас интересует такой интимный вопрос.
Я раньше был со значительно большим животом. Сейчас он стал меньше, остался просто животик. Для взрослого человека, тем более для мужчины, абсолютно нормально выглядит. Сейчас уже можно даже костюмчик хороший застегнуть.
Перелететь пробку на авиамобиле
— Есть такое понятие — «самозанятый». Вице-премьер Ольга Голодец сказала: «В России из 86 млн граждан трудоспособного возраста только 48 млн работают в секторах, которые нам видны и понятны. Где и чем заняты все остальные, мы не знаем». Михаил Михайлович, ситуация понятна — в стране мало денег...
— Для меня «самозанятый» звучит как «самозатачивающийся». И что, государство решило найти этих людей, чтобы они платили налоги?! Здесь почему-то вспоминается другое слово — «самотупящийся».
— А вы, Михаил Михайлович, когда платите налоги, получаете удовольствие или расстраиваетесь?
— Я ни разу не видел человека, который бы радовался, платя налоги. С другой стороны, пережить это всё можно. Но налоги могут расти. Пока я справляюсь. Мы с моим директором следим, чтобы все операции проходили только через банк.
— Оказывается, что половина российских учителей математики не знает самой математики. Это выяснилось, когда из 22 тыс. преподавателей половина не прошла тест. Но уволить их за это нельзя. У гуманитариев ситуация чуть лучше. Михаил Михайлович, у вас есть какие-либо идеи на этот счёт? Ведь учить растущее поколение, получается, некому...
— Я учился совсем в другое время. Преподаватели у нас были все прошедшие войну, но каждый прекрасно знал свой предмет. Никаких претензий. Мы все выросли грамотными, в нашем классе было много писателей благодаря учителю русского языка Борису Ефимовичу Друккеру. Благодаря ему я до сих пор знаю, что «грамматика» пишется с двумя «м», а слово «грамотный» — с одной. Это ведь дело очень тонкое! Если кто-то из учеников допускал ошибку, Друккер бросал в него очками. Сколько он их перебил... Зато все выросли грамотными — с одной буквой «м». У нас была преподавательница математики, толстая такая. Математику мы учили у неё дома, ей ходить было тяжело. Ей не жалко было на нас своего свободного времени!
Образование у нас было просто отличным, в том числе и высшее. В те времена на 300 человек было 4 еврея. И мы оправдывали то, что нас надо учить. Единственное, где было плохо, — это потом работа на производстве. Там вечно всё ломалось и было всё непонятно.
— Кстати, о технике. Мэрия Москвы сообщила, что у них в планах пустить автобусы-амфибии, они могут двигаться и по суше, и по воде. Предположительные расходы впечатляют: 350 млн руб. за 5 автобусов. А о каком транспорте вы мечтаете?
— Я всегда мечтаю перелететь пробку на чём угодно. Потому что расширять дороги уже невозможно. Я думаю, что недалеко то время, когда появятся авиамобили. Тут и пошутить не над чем, дело важное!
Вопросы от читателей «АиФ»
Вы в своих монологах хорошо отзываетесь о женщинах. Однако среди них встречается много стерв! Вычислили вы, с какими женщинами точно не нужно общаться?
Михаил, Камчатка
— Сейчас я новых не завожу. С теми, с кем поссорился, кто мне не понравился, тех я давно по дороге «уронил». И пошёл дальше. И вот вышел к вам почти одинокий. Остался с женой.
Зато, знаете, стервы — они привлекают. Особенно мягких, порядочных людей. Стервозность хороша именно в интимном качестве. Но не в семейной жизни. Стервы должны быть известны всем. Их адреса мужчины должны передавать друг другу. Чтобы туда ходить. Либо позвонить и сказать, что есть такой юморист-писатель и вы по рекомендации Жванецкого звоните по этому номеру.
Что такое удача в советские времена и что такое успех в нынешнем времени?
Андрей, Мытищи
— Хороший очень вопрос. В советские времена мы были окружены друзьями. Мы были так сплочены. Удача — если ты нашёл хорошее окружение. И сделать это было несложно. И тебя искали, и ты искал. Ты искал круг, а круг находил тебя. И ты хотел быть талантливым, что-то изобретать для них. Правда, за свои труды мы не получали больших денег. Но зато все вокруг знали, что ты что-то изобретаешь.
А успех — это когда вокруг вас собираются люди. А люди — это и есть деньги. Собираются люди и сами предлагают деньги. Меня как-то попросили выступить в бизнес-центре. Люди читали мне мои произведения, потом заплатили гонорар и отпустили.
