«За вклад в комедию» – именно такой приз вручили Марине Дюжевой на фестивале «Амурская осень» в Благовещенске. Известная актриса действительно полюбилась зрителям благодаря комедиям «По семейным обстоятельствам», «Мимино», «Покровские ворота». 9 октября артистка отмечает юбилей: 65 лет.
«Замуж за шофё-ёра?»
Ольга Шаблинская, «АиФ»:– Марина, мало кому из молодых артистов так везёт – сразу по окончании ГИТИСа вы снялись с легендами кино в картине «По семейным обстоятельствам».
Марина Дюжева: – Все хорошие артисты отличаются от не очень хороших тем, что никогда не показывают тебе: мол,«я великий». Они относятся дружелюбно, понимая: если на молодого актёра не будешь давить, он сделает всё, что может. А начнёшь подавлять своим авторитетом, ещё больше растеряется. Мне повезло: со мной на тех съёмках все были невероятно доброжелательны. Галина Польских сразу сказала: «Называй меня Галей и на «ты». Хотя уже тогда была звездой. Что касается общения с легендами, я училась на одном курсе с дочкой Папанова Леной. То, что Папанов актёр великий, – это одно. Но то, что Ленка, будучи дочкой такого знаменитого, одевалась так же, как и я (в платья из «Детского мира»), показывало её неизбалованность. Я родилась в 1955 г., тогда ни у кого ничего не было, все жили в коммуналках. В моём классе только у одной девочки были белые ботинки, у остальных – коричневые и чёрные. Наше поколение не было вещистами ни в коей степени.
А Папанов... Он не был звездой – он был нормальным человеком, который и дочь свою вырастил человеком вменяемым. Хорошие люди – это не профессия. Это гораздо больше. Лена Папанова, кстати, вышла замуж за нашего сокурсника, всю жизнь с ним живёт, у них две дочки, внуки.
– А каким вам запомнился Козаков, у которого вы в «Покровских воротах» сыграли аспирантку, зашедшую к Костику-Меньшикову?
– Михал Михалыч – это человек-космос. Владимир Андреев был худруком курса, а Козаков – приглашённым педагогом. Я посчитала – Андрееву тогда было 41 или 42 года. А мне он казался таким старым дяденькой, мастодонтом! И Козаков примерно таким же. Михаил Михайлович пришёл к нам только на 4-м курсе, я к этому времени уже репетировала главную роль в шекспировском спектакле «Как вам это понравится». Михаил Михайлович посмотрел все наши работы, потом подошёл, волнуясь, спросил: «Не могли бы вы со мной поработать?» – «Да-а!» Мы с ним делали один акт Островского. Это были уникальные отношения педагога и ученицы. Мы сидели у него ночами: Козаков, его жена и я. Мы с Михаилом Михайловичем читали друг другу стихи, а Регина говорила: «Не понимаю, что вы в этом находите?» А он: «А я не понимаю, как ты со мной прожила столько лет и не поняла». Михаил Михайлович – гений. Он передо мной мог играть целый спектакль – 2, 3 часа читать свою программу, и всё это – как будто на огромный зал. В 5 утра сажал меня в такси, и я уезжала домой.
Когда я выходила замуж, Михаил Михайлович спросил: «А кто он?» (Муж актрисы Юрий Гейко – член Союза писателей России и Союза кинематографистов России, кандидат в мастера спорта по автоспорту, журналист. – Ред.) Я сказала: «Он работает на АЗЛК, инженер-испытатель. Он гонщик». А Козаков в ответ: «Мариночка, ты выходишь замуж за шофё-ёра?» Я это его «шофё-ёра» на всю жизнь запомнила. (Смеётся.) «Михаил Михайлович, он заканчивает Литературный институт». – «Ну тогда другое дело. Принёс бы что-нибудь своё почитать! Чтобы я дал своё слово». Михаил Михайлович был не просто педагогом, а огромной страницей моей жизни.
Самые крепкие звездные браки.
— Любовь и Семья (@LoveandFamilyRu) June 22, 2017
Марина Дюжева и Юрий Гейко
В браке 34 года. pic.twitter.com/ZY3BPUJkxD
Козаков всегда был гладко выбрит, импозантный. Помню, на репетиции в ГИТИСе сидит на столе, что-то рассказывает. А кто-то из ребят вечером погулял, и это ощущалось по запаху перегара. Михаил Михайлович говорит: «Запомни. Я – пьющий человек, я этого не скрываю. Я могу всю ночь пить. Но на репетицию всегда приду выбритый, хорошо пахнущий, в отглаженной одежде. Никогда не позволю себе прийти помятым». Фантастический урок – когда это произносит не монах, а пьющий человек. Человек говорит о своих пороках – это вызывало у девочки-студентки прежде всего удивление. И в то же время – уважение. Тем, что он так открыт и пытается нас уберечь. Козаков был учителем в более широком смысле этого слова.
– Козаков, кстати, и матерился как-то очень по-эстетски.
– Да, он матерился красиво, к месту и очень интеллигентно. А возвращаясь к вашему вопросу о «Покровских воротах»... Я прочитала сценарий и поняла: мне предлагается крошечный эпизод. «Михаил Михайлович, там вообще нечего играть». – «Ты ничего не понимаешь, тебя запомнят этой фразой, гарантию даю».
– Фраза «Я вся такая внезапная» и вправду стала крылатой.
– Козаков мне поставил гениальную актёрскую задачу в том фильме: «сыграть ... по-монастырски». Представляете, какая точность формулировки?
– То есть формулировка вас не удивила?
– Ну, актёры, как известно, матерщинники.
Съёмки эпизода заняли пол рабочей смены. Это мало. Потому что объяснять мне ничего не надо было, не надо было репетировать. Он настолько меня хорошо знал, а я – его. Козаков запел: «Пара-ра-ри». Так Михаил Михайлович создавал нужное настроение. Я просто вплыла, сказала – и выплыла. У него в фильме ритм, как в стихах: завораживает, там нет провисов. «Покровские ворота» – это ведь чистая поэзия.
– Броневой вспоминал: Козаков не просто рассказывал, что делать в кадре, но и…
– Показывал. Поэтому я вижу Козакова во всех актёрах. Равикович, кстати, говорил, что ненавидит за это «Покровские ворота»: «Это не я». Кстати, когда посмотрела «Покровские ворота» на сдаче, фильм мне очень понравился, но своим образом я не впечатлилась абсолютно. А потом все стали повторять это: «Я вся такая внезапная». Я очень удивилась! Именно это Козаков и предсказывал. Потом я у Козакова ещё играла принцессу в «Тени» по Шварцу. Состав великолепный: Костя Райкин – учёный, Марина Неёлова – певица.
«Ем сало даже на пляже»
– Давайте теперь про день сегодняшний. Чем занята актриса Марина Дюжева?
– Играю в антрепризе. Комедийных уже гораздо меньше, чем трагедийных. У меня чёткое ампула – трагикомическая актриса. В спектакле Лизы Арзамасовой «Кабы я была...», который мы привезли на фестиваль «Амурская осень», моя героиня – 85-летняя женщина, пережившая в детстве войну. Очень щемящая история. Мы с Олей Лапшиной, которая моложе меня, играем без грима, она – в платочке, а я – в седом парике.
– Как вы, кстати, к своему возрасту относитесь? На фестивале вам вручили приз «За вклад в комедию», и крупный местный чиновник сказал: «Я вырос на ваших фильмах».
– Это гораздо лучше, чем если бы он или кто-то другой сказал: «Боже, она ещё жива?» (Смеётся.) К возрасту я отношусь совершенно спокойно. Во-первых, у меня хорошая генетика. У меня папа умер в 86 лет, а работал почти до 83. Когда он приходил к врачу, ему говорили: «Вы не свою карточку принесли, идите в регистратуру», – потому что там было написано: 1902 года рождения. Во-вторых, в 48 лет я сделала подтяжку, и этого не скрываю. Говорят, она действует 5–8 лет, но, думаю, одной достаточно на всю оставшуюся жизнь.
Как форму поддерживаю? А никак! Очень сильно поправилась во время карантина. Я, кстати, вошла в статистику по COVID-19. У меня сын живёт в Канаде, он приехал оттуда в начале марта не совсем здоровый. По окончании карантина в июле я сдала анализ крови, надеясь, что мне скажут: нашли антитела. А мне позвонили: «У вас активная форма!» А у меня не было ничего, только упало давление и не поднималось выше 85 на 58 в течение двух с половиной месяцев – притом что я гипертоник. Может быть, именно так я и болела. Но никто не знает, болела я или нет.
Здоровый образ жизни – совсем не про меня. Сало, колбаса сырокопчёная – всё, что вредно, я ем. Это ужасно. Сало готова есть даже на пляже. Все вокруг будут жевать фрукты – а я сало без хлеба. Я даже на фестиваль с собой привезла колбаску.
