Денис Мацуев: жить надо весело и piano

Дворовое братство

Юлия Шигарева, «АиФ»: — Денис, посмотрела я на вас во время концерта и подумала: мало того что сам пашет, так ещё и других продвигает — коллег-музыкантов, лауреатов «Синей птицы». Можно сказать, своими руками себе конкурентов воспитывает. Оно вам надо?

Денис Мацуев: — Никогда в жизни я не стал бы почивать на лаврах. Люблю вариться в очень сильной компании. Это у меня из детства, когда я был капитаном нашей дворовой команды. Во время игры конкуренция была жесточайшая, что не мешало нам всем оставаться друзьями. Плюс заветы основательницы фонда «Новые имена» Иветты Вороновой и моих родителей «не обижай» и «помогай», по которым я стараюсь жить. Пока я с такой нагрузкой справляюсь.

— Вы сказали: «Этому меня научил двор». Но музыкальные дети, как правило, всё свободное время проводят за инструментом. А на то, как приятели во дворе играют, разве что из окошка могут посмотреть.

— Мне удалось это совместить. С одной стороны, было положенное вундеркинду домашнее воспитание и в какой-то степени даже обломовщина. А с другой — реальный иркутский двор. Наш дом считался элитным (хотя слово это я ненавижу), в нём жили профессора, обкомовские работники, доктора. А вот в соседнем дворе стояли деревянные дома, обитал там в основном рабочий класс. Стычки с соседскими мальчишками у наших случались регулярно. До того момента, пока я не подрос и не стал капитаном команды. И перевёл драки в сражения на футбольном поле и катке. Каток, кстати, я заливал самолично. У меня было пихло — специальный совок, которым лёд чистят, и чёткий график дежурств по катку. И мы до сих пор все общаемся. Когда приезжаю в Иркутск, друзья детства приходят на мои концерты, мы паримся вместе в бане.

То же самое повторилось потом в Москве, куда я в 1990 г. переехал учиться в Центральной музыкальной школе. ЦМШ тогда располагалась в не самом благополучном спальном московском районе. И все выдающиеся дети, которые в ней учились, по этому «весёлому» райончику вынуждены были каждый день ходить. Местные их дразнили «музишенами» и периодически били — шпана там была серьёзная. Но я смог и это противостояние перевести в футбол. В итоге мы подружились. Я такой... (Задумывается.) Не то чтобы миротворец. Мог и вмазать будь здоров как, и в бой ринуться — по-сибирски. Но вообще я за справедливость!

— Это умение находить общий язык с самыми разными людьми потом помогало?

— Ещё как! Ведь даже между выдающимися деятелями искусства порой складываются абсолютно дворовые отношения. И далеко не все друг с другом готовы общаться. Есть в нашем цехе некоторая, скажем так, раз­общённость. И мне приходилось некоторых даже мирить между собой. Если между людьми завязывается дружба, если они возвращаются к совместной игре на сцене, я просто вне себя от счастья.

Как выбить рояль

— На свои фестивали — «Крещендо», «Звёзды на Байкале» — вы приглашаете своих ровесников-музыкантов, которые в 90-е у­ехали из России на Запад. Сейчас, анализируя прошлое, как думаете: вы поступили правильно, оставшись здесь?

— Абсолютно! А ради чего надо было сорваться туда?

— Сидели бы уютно на вершине музыкального олимпа, а не мотались бы здесь по стране, доставая рояли для провинциальных музыкальных школ.

— У меня, слава Богу, хватает времени и на то, и на другое. В этом году я, к примеру, сыграл свой пятнадцатый сольный концерт в Карнеги-холле. Так что с музыкальным олимпом всё в порядке.

Да, в 90-е годы у меня была возможность уехать. Меня приглашали учиться и в Америку, и в Европу, и в Азию. Я мог получить гражданство других стран. Но я этого не сделал. Не то чтобы горжусь этим фактом... Просто я, наверное, очень домашний человек. Не могу жить в отрыве от своих долгое время. В конце прошлого года у нас с Валерием Гергиевым был совершенно чудовищный по нагрузке, хотя и абсолютно триумфальный тур: Америка, Япония, Китай, Корея. 2 месяца мы не были дома, я не видел свою дочь, своих родных. И это было тяжело!

А выбивание роялей... Я это делаю от чистого сердца. И рад, что у меня есть такая возможность. Ещё на этапе переговоров о моём концерте или проведении фестиваля в каком-нибудь из российских городов оговариваю непременное условие: чтобы приезжающие со мной профессора из московской консерватории смогли провести мастер-классы, прослушать местных талантливых детишек. А если удастся убедить губернатора купить новый рояль для местной филармонии или музыкальной школы — ещё лучше. Потому что это инвестиции в будущее. А назавтра я уже играю в Вашингтоне или Мюнхене, или в венском «Музикферайн», или в Японии. Я в таком потоке чувствую себя нормально, хотя подобный график не каждый музыкант выдержит.

 

С Новым Годом из Иркутска!Happy New Year from Irkutsk!#МАЦУЕВ #денисмацуев #matsuev #denismatsuev #happynewyear #irkutsk #baikal #

Публикация от Денис Мацуев (@matsuevdenis) Янв 3, 2016 at 6:58 PST

— Как раз собиралась спросить: что нужно есть и пить, чтобы выдерживать подобные нагрузки?

— В походных условиях ем, что дадут. (Смеётся.) Но лучше домашней кухни нет ничего! Ни один мишленовский ресторан не заменит вкуса сибирских шанежек или макарон с бурятской тушёнкой (желательно это ещё и на берегу Байкала есть). Однажды я несколько месяцев провёл в туре в Америке. И, когда стало уже совсем тяжело, ко мне приехали родители и прямо в гостинице мама налепила мне пельменей. Никогда я не играл так вдохновенно, как после такого обеда.

Посмотреть в глаза

— Можно сказать, что это с вашей лёгкой руки в России появился новый президентский грант — на поддержку молодых талантов. Но нужно ли талантам такие тепличные условия создавать? Вы-то сами всего добились.

— Согласен, вопрос своевременный. Поэтому хочу уточнить: 1 млрд рублей, про который говорил президент на Петербургском культурном форуме, будет потрачен не на поголовную поддержку всех талантливых детей, которые есть в России. Речь идёт о выдающихся талантах. Яркий пример — лауреат «Синей птицы» 6-летний Елисей Мысин из Ставрополя. Потрясающий талант! Директор ЦМШ Валерий Пясецкий, послушав Елисея, заявил: «Надо брать!» К счастью, я смог найти спонсора, который оплатит семье Елисея жизнь в Москве. Но если такую помощь возьмёт на себя государство — это правильно. Ведь не всегда же юному таланту может попасться Мацуев! (Смеётся.) Разыскать талант — это полдела. Я за год бываю в 35-40 регионах и могу дать полную картину, где какие дарования у нас появляются, порой вопреки всему. А вот помочь — кому-то инструмент купить, кого-то на учёбу отправить — и есть самое важное.

— Вы сказали, что ваш с Валерием Гергиевым заграничный тур был успешным. Но к России в мире сейчас относятся, мягко говоря, прохладно. Западный слушатель наших музыкантов хуже стал принимать?

— Да нет, боже упаси! Мы, музыканты, счастливые люди, потому что общаемся на самом гениальном языке, не требующем перевода. Язык музыки — он самый терапевтический! Зайдите в любой зал, где гастролирует ваш покорный слуга, посмотрите в глаза слушателям, и будет понятно, что тот образ, который многие СМИ на Западе сегодня нам «шьют», совершенно не соответствует действительности, понимаете? Простой пример. В Вашингтоне мы участвовали в концерте «За единство»: русские и американцы играли американскую и русскую музыку. Зал повскакивал с мест после первых же произведений. Такая атмосфера подтверждает: поссорить нас невозможно! Люди уже устали от этих информационных потоков, несущих сплошной негатив. Поэтому я и приглашаю всех на концерт классической музыки. Она в состоянии победить все невзгоды, все распри. Она умеет успокаивать, примирять. А ещё очень важно смотреть друг другу в глаза. Это один из любимейших моих моментов — подписывать после концерта диски, афиши и смотреть в глаза тем, кто пришёл тебя послушать. В такие моменты понимаешь: никакая политика не в состоянии помешать настоящему искусству. А истинный талант не имеет национальности. В конце апреля грядёт мой фестиваль Grand Piano Competition, мы ожидаем нашествия (в хорошем смысле этого слова) молодых пианистов из всех стран мира. И это будет лучшим ответом на вопрос о том, изменилось ли в мире отношение к нашей культуре.