Композитор, скрипач, создатель и бессменный руководитель группы 4`33 Алексей Айги — автор музыки к фильмам «Страна глухих», «Любовник», «Ретро втроем», «Орда», «Шагал — Малевич», к сериалам «Каменская», «Гибель Империи», «Достоевский», «Доктор Тырса»... Сегодня в фильмографии Айги — более полусотни названий. Три картины с его музыкой были представлены на последней «Берлинале». Одна из них — «Я вам не негр» — номинирована на «Оскар».
АиФ.ru побеседовал с Алексеем о новой работе и не только.
Татьяна Уланова, АиФ.ru: Чем вас привлекла история «Я вам не негр»?
Алексей Айги: Фильм снят по неоконченной книге «Помните этот дом» американского писателя Джеймса Болдуина — в советское время у нас немного переводили его. История о трех деятелях чернокожего движения в Америке, борцах за свободу — Медгаре Эварсе, Мартине Лютере Кинге и Малкольме Иксе. Все трое были убиты в 1960-е годы. На основе книги Рауль Пек и снял документальную ленту. Это полный метр, он идет в кинотеатрах Америки с большим успехом. На примере трех героев гаитянский режиссер рассказывает об истории расовой сегрегации США. Показывает, что за полвека, в общем, ничего не изменилось. И с этим надо что-то делать.
— Отличается ли эта киноработа от других?
— Музыки достаточно много, она уже вышла отдельным саундтреком в Америке. И работа действительно отличается от предыдущих. Все-таки речь о 60-х годах, о движении за права чернокожих — режиссер хотел, чтобы в музыке было большое влияние джаза 60-х. Записывали музыку российские музыканты из моей группы, но наполовину саундтрек сделан в джазовой манере. Пока его можно послушать на Айтьюнс (iTunes). Компакт-диск выйдет весной во Франции — вместе с музыкой к фильму «Молодой Карл Маркс» того же Рауля Пека.
— Композиции из фильма «Я вам не негр» войдут в концертную программу вашей группы 4`33?
— Музыка достаточно специфическая. Но что-то наверняка будем исполнять. Привезем диск в Россию, устроим презентацию.
— Хоть музыку послушаем. У фильма-то, наверное, мало шансов попасть в российский прокат?
— Да, нашему зрителю эта история, наверное, не близка, не очень понятна. Разве что на каком-то фестивале покажут фильм. Зато в Америке с ним все в порядке. На третьей неделе проката там в четыре или в пять раз увеличили количество кинотеатров для просмотра, что большая редкость. Лента собрала приличные деньги. Мадонна, посмотрев ее, написала у себя на странице в Фейсбуке: «Великолепный фильм!». Так что судьба этого кино складывается удачно.
— На недавнем «Берлинале» были представлены три ленты с вашей музыкой, и все три сняты иностранными режиссерами. С нашими в последнее время не складывается?
— Ну, уж прям не складывается!.. Просто возникла пауза. Мне интересно работать в российском кино, оно мне близко. Готов, к слову, сериал «Мата Хари», который в этом сезоне уже должен быть показан на Первом Канале. В стадии монтажа еще один проект — адаптация «Доктора Хауса» моего друга Андрея Прошкина. У нас уже несколько совместных работ.
— Вы как-то обмолвились, что способны написать музыку к сериалу минут за 5 — 10. Не боитесь, что режиссеры обвинят вас в халтуре?
— Нет, ну, пять минут — это уж слишком! Переборщил... Обычно музыка рождается мгновенно. Но, скажем, симфония, концерт, любое другое произведение крупной формы требует серьезного подхода в написании, оркестровке, и это может длиться годами. В кино же нужны мелкие фрагменты: 20, 30 секунд, 2 минуты — берется одна музыкальная идея и выкладывается. Все достаточно быстро и несложно. Если, конечно, есть вдох-но-ве-ние...
— Не любите это слово?
— Оно смешное. Не знаю, что это. Или пишется, или не пишется. Бывало, на ходу сочинял мелодию к сериалу: смотрел и писал. Но в любом случае, это работа в студии, с музыкантами.
— Не знаю, есть ли композиторы, которые довольны тем, как звучит их музыка в кино. Об этом мне говорили и Андрей Петров, и Александр Градский...
— Иногда я доволен. Просто когда ты написал 40 или 50 минут музыки, хочется, чтобы все вошли в фильм. А когда половина тем уходит в корзину, как было в картине «Мой сводный брат Франкенштейн», конечно, обидно. Хотя в данном случае я понял режиссера. Тодоровский не хотел, чтобы музыка уводила фильм в сторону мелодрамы. Ему нужно было сухо и жестко — пришлось многое убрать.
— Режиссер и композитор мыслят разными категориями?
— Понять режиссера сложно. У меня сцена вызывает одни чувства, у него — другие. Он же не говорит, что здесь надо в ре-мажоре, а там — в ля-миноре. Обычно это выглядит так: «тут — напряженно... а потом... ну ты понимаешь...».
— По какой причине можете отказать режиссеру?
— К счастью, пока получалось так, что история, которая не нравится, отпадает сама собой. Иногда, чувствуя, что не мое, могу попросить завышенный гонорар. Люди перестают звонить.
— Не рассматривали для себя вариант ограничиться только написанием музыки к кино? Платят больше, мороки меньше.
— Скучно. Выступать необходимо, это очень важно.
— Адреналина не хватает?
— Если сижу два месяца без концертов, начинаю беситься. Хотя иногда возникает желание распустить группу. Вдруг возникает ощущение, что музыкантам все надоело, никому это не нужно. Однажды после неудачного выступления мы несколько дней не разговаривали. Но был назначен следующий концерт, который, к сожалению, нельзя было отменить. Мы отыграли его, потом выпили, поговорили... и группа продолжила свое существование.
— Как и ваш отец — покойный поэт Геннадий Айги, вы, по-моему, не очень озабочены пиаром, не тусуетесь...
— В 80-е годы музыканты могли записать магнитофонный альбом, он расходился по рукам, и группа или исполнитель становились известными на всю страну. Сейчас без пиара нельзя. И, хотя меня постоянно просят дать интервью, модным персонажем, слава богу, я так и не стал. И пластинки наши по-прежнему можно купить, в основном, на концертах.
— Это ведь мама отвела вас учиться музыке, сыграв важную роль в выборе вашей профессии?
— Да, и именно по ее просьбе я играл на скрипке Сонату Генделя Венедикту Ерофееву, который жил в доме напротив и часто захаживал к нам. Он был страстным меломаном. В доме вообще постоянно бывали поэты, художники. До сих пор перед глазами одна из картинок детства: какие-то мужики вваливаются в дом — в руках портвейн, в кармане селедка, а они спорят о Ван Гоге и Брукнере... К сожалению, родители развелись, мама воспитывала нас с братом одна, вынуждена была бросить учебу в театральном. Мама прекрасно поет, в детстве я частенько аккомпанировал ей — она любила «Свадьбу Фигаро», иногда мы вместе что-то исполняли. Но она боялась сцены, страшно волновалась и не смогла стать певицей. Пришлось идти на всякие подручные работы, какое-то время мама даже была электромехаником по ремонту лифта.
— Ваш старший брат тоже учился играть на скрипке...
— Но довольно рано бросил это дело, много чем занимался. Потом неожиданно для всех стал регентом в церковном хоре. Служил в одном из подмосковных храмов. Сейчас преподает шахматы.
— А вы о какой карьере мечтали в детстве?
— Желаний было много, даже футболистом хотел быть. А вот стать космонавтом или пожарным не мечтал. В какой-то момент думал о карьере артиста. Наверное, это случается со всеми детьми, занимающимися музыкой. Хотя особенно прилежным учеником я не был. И в музыкальной школе, и в училище меня оставляли на второй год. После школы возникло желание всерьез заняться рок-музыкой. Но мудрая мама сказала: «Ты поступи в училище, там тебя всему научат, познакомишься с нужными людьми...». Не поверите, у меня многое в жизни происходит само собой. Группу 4`33 тоже создал случайно. Никаких планов, что делать после училища, не строил. Все советовали поступить в консерваторию. Но я предпочел продюсерский факультет ГИТИСа. И проучился там... год.
— Любимый многими поклонниками альбом ваших хитов называется «Счастье, слава и богатство». А что это для вас?
— Несбыточный идеал... Что такое счастье, не знаю. Богатством свое состояние не назвал бы. Славой тоже. Как говорил о Василии Розанове тот же Веня Ерофеев: «Писал-писал всю жизнь, и никакой известности. Одна небезызвестность». Так же и у меня. Но, как говорится, грех жаловаться — дела обстоят неплохо. Когда хотим, играем. 24 марта, например, — концерт в Доме Музыки. И почти все билеты уже проданы.
Ким Брейтбург: наш радийный формат требует усреднённых мелодий и голосов 
Максим Дунаевский: «Главное – не лежать на печке, а действовать» 
Константин Меладзе: «Музыка стала жвачкой» 
Композитор Нил Акри: «Музыка для видеоигр — это часть поп-культуры» 
Раймонд Паулс: «Стараюсь улыбаться» 
