Картина рассказывает историю пресс-секретаря, работающего в предвыборном штабе кандидата в президенты, который попадает в круговорот закулисных интриг, предательств и политических скандалов. Режиссер этого политического триллера Джордж Клуни, который также снялся в одной из главных ролей, рассказал о своей работе, которая появится в российских кинотеатрах 16 февраля.
– Вы часто смотрите фильмы?
– По крайней мере, один фильм в день. В основном, это старые картины. На прошлое Рождество я подарил своим друзьям огромную коробку с сотней моих любимых фильмов 1964-1976 годов. Сначала я думал подарить им мое собрание 1965-75 годов, но тогда в него бы не вошли «Доктор Стрейнжлав», «Система безопасности» и «Шпион, пришедший с холода». А в 1976 вышли «Вся президентская рать» и «Таксист». Их я никак не мог обойти вниманием.
– Как вы оцениваете свое развитие как режиссера? Уже выработали индивидуальный почерк?
– Я всё еще в поисках. Мой первый фильм «Признания опасного человека» исследовал глубину человеческого безумия. В нем камера оператора была одним из персонажей. Во втором фильме – «Доброй ночи и удачи» – я решил сделать камеру «невидимой». Во время съемок «Любви вне правил» я не хотел, чтобы камеру держали руками – только на специальном кране. Мне хотелось больше простора для движения.
– Как вы выбираете музыку для фильмов?
– Музыка окружала меня с самого детства, я свято верю в то, что она может преобразить любой фильм. Я очень люблю, когда на съемках поют не под фонограмму, живой голос придает картине невероятную мощность и энергетику.
– Вы можете провести параллели между своими четырьмя фильмами?
– Точно не могу сказать. Мне кажется, что я экспериментирую с жанрами. Режиссеры, вызывающие во мне восхищение, никогда не стоят на месте, не становятся заложниками одного фильма. Я пытаюсь делать то же самое – развиваться и искать что-то новое. Я знаю, что многим не понравился фильм «Любовь без правил», но я им невероятно горжусь. Комедию подобного рода довольно сложно снять. Правда, теперь, после фильма «Мартовские иды», ко мне прилепится ярлык политического режиссера. Мне бы этого не хотелось. Каждый мой фильм – это все-таки эксперимент.
.jpg)
globallookpress.com – А остальные фильмы вызывают гордость?
– Я горжусь фильмом «Спокойной ночи и удачи», потому что не побоялся быть непонятым представителями республиканской партии, которые сочли меня за предателя США. Я горд, что снял этот фильм и просто рассказал о том, что масс-медиа и пресса стали четвертой ветвью власти, о том, какая ответственность на них лежит, ведь первые три (законодательная, исполнительная и судебная) не справляются со своей ролью. Фильм получился напряженным, вокруг него разгорелись жаркие споры.
– После того как долго не садились в режиссерское кресло, вас тянет снять что-нибудь?
– Конечно! Проблема состоит только в том, чтобы найти интересную тему для фильма. К тому же я стремительно старею и предпочитаю снимать, а не сниматься.
– А вы храните какие-нибудь сувениры от съемок?
– Каждый раз я забираю с собой хлопушку. Очень часто оставляю на память костюм со съемок, не только в качестве сувенира, но и чтобы обновить мой гардероб.
– Все снимают блокбастеры, а вы – нет. Почему?
– Я работаю над фильмами, которые не были бы выпущенными, если бы я не принимал в них участия. Кинокомпании и так будут выпускать блокбастеры и кассовые фильмы в 3D, а маленькие картины очень тяжело запускать. Их практически никто не делает, потому что, как правило, они нерентабельны. Я хочу выпустить как можно больше фильмов, за которые мне будет не стыдно. И до тех пор, пока мне позволяют снимать то, что мне хочется, я буду это делать. Когда не смогу больше продолжать, займусь чем-нибудь другим.
– Что для вас Голливуд?
– Когда я думаю о Голливуде, я представляю себе Кларка Гейбла и Кэтрин Хепбёрн. Старый добрый Голливуд в самом расцвете. Затем я вспоминаю период 60-70-х годов, когда фильмы снимали продюсеры, а не режиссеры. Мне кажется, что люди зря недолюбливают Голливуд. Я рад быть частью индустрии, которая приносит такие огромные доходы.
Дуэйн «Скала» Джонсон: «Я обожаю гоночные тачки 70-х» 
Стивен Спилберг: Когда впервые увидел «Боевого коня», я плакал 
Вождь, говорящий на идиш. Почему Мел Брукс — самый крутой в Голливуде 
