Актер Михаил Мамаев стал знаменитым после яркой роли князя Никиты Оленина в исторической эпопее о героических российских гардемаринах режиссера Светланы Дружининой («Виват, гардемарины!», «Гардемарины 1787. Мир», «Гардемарины 1787. Война»).
Сейчас Михаил посвятил себя работе военкора, большую часть времени он проводит в зоне проведения СВО.
В интервью проекту «Эмпатия Манучи» Мамаев рассказал о том, что его удивляет, как многие наши деятели культуры умудряются продолжать существовать, делая вид, будто ничего не происходит, а не живут чаяниями своей Родины и народа.
«Когда вижу, что человек моей профессии как жил до СВО, так и живет и сознательно абстрагируется, - говорит Михаил, – я этого не понимаю. Такой вот «человек в футляре». То есть у него все то же самое, никак не изменилась жизнь - чем занимался, тем и буду заниматься, как спал, так и буду спать, что читал, то и буду читать – не хочу думать об этом, меня это не касается. Я этого не понимаю. Потому что считаю: настоящий художник и «человек в футляре» - это совершенно разные люди. Человек, который выходит на сцену, поет песни, читает стихи, играет роли, – он открыт миру. И если мир вокруг тебя, твой родной мир в этот момент ранен, то это должно, как минимум, как-то проходить через человека и отразиться на том, что он делает. Необязательно об этом говорить с утра до вечера. Но это должно где-то прорываться. Он должен быть сопричастен».
Объяснил Михаил и то, как он оценивает вовлеченность российской культурной элиты в тему СВО.
«Страна прожила 70 лет без войны, - рассуждает Мамаев. - Выросло не одно поколение абсолютно мирных людей, до глубины души. И сейчас они оказались в такой ситуации сложной. А тем более деятели культуры, артисты… Они утонченные… Они же сразу, даже те, кто сейчас с нами, повыкидывали на аватарки государственный флаг врага, «черные квадраты»… Сердобольность вот такая. Давай попытаемся их понять. Допустим, я себе говорю так: «Ну не всем повезло с таким отцом, какой был у меня (отец Михаила Мамаева был военным, уволился из армии в звании генерал-майора – прим.), и с такой мамой. И со школой, и с книгами, которые я читал благодаря отцу – про Покрышкина, про Кожедуба, про ту плеяду героев и воинов.
Поэтому я к этому времени был готов. Я даже больше скажу, мне кажется, я был воспитан для этого времени. Все эти увлечения и хобби, которыми я наслаждался до этого – виндсерфинг, путешествия, – никак не соотносятся с воронкой, образовавшейся во мне, когда началось это движение народов в связи с СВО. Эта гигантская энергия боли и радости пошла через меня. И когда я бываю там, за «ленточкой», в тех освобожденных областях, мне ничего не надо: я даже ем только кофе – шоколадку, кофе – шоколадку. И это я! Язвенник! Возвращаясь сюда, я как сомнамбул. А там чувствую – жизнь, она вот, во мне».
