На экраны вышел фильм Романа Каримова «Дыхание». В центре сюжета – врачи, которые в пандемию коронавируса приняли на себя основной удар. Сценарий для этой картины написал Андрей Гончаров, профессиональный врач, ангиохирург. Он сам работал в «красной зоне» одной из московских больниц. О том, что осталось за кадром фильма да и из фокуса внимания общества тоже почему-то ушло, Гончаров рассказал «АиФ».
Сначала это был просто дневник
Елена Садкова, aif.ru: Андрей, каким образом у практикующего врача, особенно в пандемию, нашлось время сценарий писать?
Андрей Гончаров: Сценария сперва и не было! Я просто в пандемию стал вести дневник, который позже попал в руки продюсеру. Писать его начал в апреле 2020-го. Помню, прихожу на работу, а завотделением и врачи вытаскивают шкафы из кабинетов – освобождают пространство для дополнительных палат.
Вся больница стала «красной зоной». Я хирург, мы оперировали пациентов, в том числе с ковидом. Практически весь персонал переболел, включая меня. Кто-то легко переносил, кто-то очень тяжело. Один наш коллега умер в реанимации. Ведь в первые дни никто не знал, с чем мы имеем дело и как это лечить.
– В разгар пандемии баннеры вывешивали со словами благодарности медицинским работникам, много говорили про их подвиги. Ковид отступил – и про врачей, медсестёр все словно забыли. Да и фильмов про то страшное время, кроме вашего «Дыхания», не появилось.
– Наверное, ещё рано как-то по этому поводу рефлексировать и что-то осмыслять. Ведь и про Великую Отечественную фильмы тоже не сразу появились. Мне кажется, пройдёт лет пять, и будут картины, в которых мы переосмыслим и все наши потери, и отношение к смерти, и то, как вообще нашу жизнь пандемия поменяла.
Мы же сейчас хотели показать, через какие испытания пришлось пройти врачам в тот период. В фильме есть кадры с засыпающими где придётся – на кушетках в коридоре, на полу – от усталости медиками. Это не художественное преувеличение. Всё так и было. Кто-то из коллег, глядя на экран, даже всплакнул.
Пожар в реанимации и маски для снорклинга
– Помимо засыпающих в коридорах медиков что-то ещё из тех реалий осталось в фильме?
– В сценарии всё основано на моём опыте работы в «красной зоне» – и строительство санитарных шлюзов, и перекидывание СИЗов (средства индивидуальной защиты. – Ред.) на территорию больницы… И пожар в реанимации – тоже реальный случай. В картине медсёстры сами делают марлевые маски (и такое было – порой целыми днями этим занимались). С перекрытием больничной вентиляции также реальная история. В больнице мы её заделывали плёнкой и заклеивали скотчем вентиляционные короба, чтобы из реанимации заражённый воздух не проходил в другие помещения.
– У вас там главный герой с другом придумывают способ, как делать пациентам неинвазивную вентиляцию лёгких с помощью масок для снорклинга…
– Тоже было… К неинвазивной вентиляции лёгких прибегают, чтобы по возможности избежать интубации (введение гибкой пластиковой трубки в трахею. – Ред.). Для этой процедуры есть специальные маски. Но их не везде хватало, вот и использовали маски для снорклинга. Так делали не только в России. Ковид в этом смысле объединил и уравнял всех врачей мира. За границей работали точно так же.
– Про работу в комбинезонах, масках с содроганием вспоминаете?
– Не то слово. Очень жарко! Оперируешь, а с тебя пот градом течёт. В одной из больниц хирург просто упал в обморок прямо на операции. У него случился тепловой удар, потому что ещё и вентиляция сломалась.
Иной раз нальёшь холодную воду в таз, встанешь в него босиком, чтобы хоть какая-то циркуляция крови была, и оперируешь. Но самое сложное было заставить себя облачаться полностью в защитный костюм, когда идёшь к пациенту буквально на пару минут. Думаешь: «Зачем? Я же просто туда и обратно». Но всё равно напяливаешь на себя это всё, возвращаешься – снимаешь. И так бесконечное количество раз за день. От масок на лице появлялись раны. Потом уже стали клеить пластыри, подкладывать поролон, надевать внутрь тканевые маски, пропитанные кремом. Это хоть как-то помогало.
«Качать» до последнего
– Ковид заставил нас всех задуматься о хрупкости человеческой жизни. А у врачей это понимание всегда было?
– Мне кажется, врачи не задумываются о хрупкости жизни. Скорее они думают о её ценности и о том, что человека всегда надо спасать всеми способами и «качать» до последнего.
– В чудо вы верите?
– Думаю, что верю… Был у меня случай, когда пациент выжил вопреки прогнозам. Огромный сибиряк. Диагноз сложный. Операция показана, но вероятность, что он умрёт на столе, – почти 100%. Всячески его от операции отговаривали. А он говорил: «Нет, у меня сын женится. Я должен сделать всё возможное, чтобы попасть на свадьбу…» Мы его берём на стол, интубируем… И он выживает, выписывается и благополучно уезжает на свадьбу. И это точно чудо! А в ковидное время чудом был каждый выживший пациент, которого мы интубировали. Потому что, когда пациент «попадал на трубу», как мы говорили, шанс, что он выберется, был очень мал.
– А врачи сами паниковали?
– Всё шло не по плану, это точно, но паники никакой не было. Поддерживали друг друга, работали, что-то придумывали. Наклеивали на защитные костюмы свои фото, чтобы пациенты видели, с кем общаются. Писали на комбинезонах всякие смешные фразы, цветочки рисовали. В фильме у доктора Колесниковой (Ирина Горбачёва) написано на спине: «Доктор Кола».
– Юмор у врачей, как известно, специфический.
– Это да! Он, наверное, немного циничен. Отсюда столько анекдотов. Доктор звонит пациенту и говорит: «У меня две новости – плохая и очень плохая. С какой начать?» Пациент: «С плохой». Доктор: «Вам осталось жить один день». – «Господи, док, а какая же тогда очень плохая?!» – «Вчера я не смог вам дозвониться».
