95 лет назад, 25 сентября 1924 г., по адресу Москва, улица Тверская, дом 23, желающие наконец-то смогли получить ответ на загадку, которая многих мучила целых полгода. Загадкой были странные слова: «АНТА... ОДЭЛИ... УТА...» С февраля 1924 г. их печатали в газетах, не давая никаких объяснений и комментариев. Ответом стал фильм режиссёра Якова Протазанова «Аэлита», премьера которого состоялась в тот осенний день в электротеатре «Арс».
А странные слова — «всего лишь» радиосигнал с Марса, который, согласно фильму, отправила королева Красной планеты на Землю. Так — за здравие, с большой помпой и беспрецедентной рекламной кампанией началась история советской кинофантастики. Ничто тогда не предвещало того плачевного состояния, в которое она скатится потом, и уж тем более — того мрака, в котором этот жанр пребывает у нас сейчас.
Известный блогер Виталий Дубогрей, пишущий в ЖЖ под ником dubikvit, год назад провёл опрос на тему «Двадцать лучших советских фантастических фильмов». Третье место получил многосерийный телевизионный фильм «Гостья из будущего», снятый по повести Кира Булычёва «Сто лет тому вперёд». Второе место досталось экранизации рассказа Михаила Булгакова «Собачье сердце». Первое место заняла двухсерийная картина Георгия Данелии «Кин-дза-дза».
Этот топ-3 ясно демонстрирует, что самое перспективное направление кинофантастики — космическая опера — в Советском Союзе делось неведомо куда. То есть оно вроде как существовало — в опросе фигурировали и картина «Через тернии к звёздам», и «Дознание пилота Пиркса», снятое по Станиславу Лему, и даже экранизация знаменитого произведения Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». Но всё это было далеко не на первых местах.
Можно, конечно, сказать, что наш зритель, дескать, не в восторге от космической оперы как таковой. Можно, но нельзя, потому что этот самый зритель, как только получил возможность, тут же ринулся с головой в омут самой разнузданной космооперы, чему свидетельством невероятные рейтинги сериала «Вавилон-5» и настоящий культ вокруг киноэпопеи «Звёздные войны».
Между тем наша киноиндустрия изначально была заточена под производство именно космической оперы. Можно сказать, с неё-то вся отечественная кинофантастика и начиналась. Причём на этом пути были продемонстрированы такие высоты, до которых западные режиссёры и продюсеры добирались нескоро и с превеликим трудом.
Та же самая «Аэлита» Протазанова стала, как ни странно, первым в мире полнометражным фильмом о космическом полёте. Для того времени это был настоящий прорыв, о чём впоследствии напишет американский фантаст Фредерик Пол: «При всех её недочётах „Аэлита“ является одним из лучших научно-фантастических фильмов эпохи немого кино». Сказано, пожалуй, даже слишком аккуратно. Потому что следующий фильм о космическом путешествии снял небезызвестный Фриц Ланг, режиссёр нашумевшего «Метрополиса». И снял лишь спустя пять лет: его «Женщина на Луне» вышла в прокат только в 1929 г., причём приоритет советских кинематографистов никем не ставился под сомнение. Более того, критика тех лет прямо указывала, что Ланг вдохновлялся фильмом Протазанова. К слову, несмотря на признанную самим агентством НАСА «научную достоверность» «Женщины на Луне», невесомость в процессе космического полёта у Фрица Ланга почему-то отсутствует.
Зато она присутствует в безусловном кинохите января 1936 года. Советский фильм «Космический рейс» о полёте ракетопланов «Иосиф Сталин» и «Клим Ворошилов» к Луне просто не мог получиться плохим. Режиссёр Василий Журавлёв — один из учеников Сергея Эйзенштейна. Технический консультант — не кто-нибудь, а Константин Циолковский, который, к сожалению, не дожил до премьеры фильма всего лишь четыре месяца. Кстати, за продавленную Циолковским тему невесомости в свободном полёте отвечал не только оператор-постановщик Александр Гальперин, но и конструктор авиадвигателей Александр Микулин. Именно на его движках летал потом первый советский реактивный лайнер Ту-104. Словом, фильм со всех сторон был на высоте. Космонавт Георгий Береговой, посмотрев потом это кино, скажет: «На нас потрясающее впечатление произвело „плавание“ экипажа в состоянии невесомости: всё было снято настолько точно, что можно было принять кадры за документальные, снятые внутри „Салюта“».
Единственным недостатком, который перечеркнёт всё остальное, станет странный подход Госкино к кинофантастике. Да, система декларировала: «В 1934 г. произошёл полный переход советского кинопроизводства к звуковому кино». Однако на практике вышло так, что «Космический рейс» был снят как немой фильм.
Похожие проблемы сопутствовали и Павлу Клушанцеву, создателю знаменитого во всём мире и забытого у нас фильма «Планета бурь» по мотивам одноимённой повести Александра Казанцева. Выйдя в прокат почти ровно через год после полёта Юрия Гагарина, 14 апреля 1962 года, «Планета бурь» настолько попала в струю, что стала своего рода рекордсменом: её купили в 28 странах мира. В том числе и в США, где были свои мастера и свои амбиции. Может, и были, но до уровня Клушанцева явно не дотягивали. Причём в основном по линии спецэффектов. Такого в мире не мог сделать никто. И потому у Клушанцева не просто заимствовали какие-то приёмы, подобно Стэнли Кубрику, который полностью копировал метод съёмок невесомости. Нет — пёрли всё, что плохо лежит, включая характерные идеи и даже объекты. И прут до сих пор, чему свидетельством хотя бы фильм «Прометей» 2012 года: скафандры там точно такие же, как у космонавтов из «Планеты бурь». Ну а о том, что антиграв-флиппер Люка Скайуокера в IV эпизоде «Звёздных войн» подрезан у Клушанцева или что гибель робота в кипящей лаве впервые была показана не в «Терминаторе-2», а в той же «Планете бурь», известно, наверное, всем и каждому. В конце концов, Джордж Лукас прямо называл Клушанцева «крёстным отцом „Звёздных войн“».