Знаю нескольких режиссеров и сценаристов, которые подступались к «Атомному проекту», пытаясь создать киноэпопею, сравнимую с «Войной и миром» Сергея Бондарчука или хотя бы с «Освобождением» Юрия Озерова, но каждый раз терпели поражение. Почему же такое случалось?
Ответить на это, на мой взгляд, помогает телесериал «Бомба», что прошел на канале «Россия».
Казалось бы, «Атомный проект СССР» предоставляет творческим людям поистине безграничные возможности. В нем легко найти сюжеты трагические и комические, необычно интересные и почти фантастические, с массой характеров, потому что в «Проекте» присутствуют рядом с гениями палачи и негодяи, сотни людей одаренных и многие тысячи рядовых тружеников. И все они идут вместе к одной цели — «тому самому свету в конце туннеля», который должен принести счастье в жизни, но дает лишь разочарования.
В «Проекте» столько сплетений человеческих судеб, что хватит на многотомные романы и тем паче на сотни сериалов, которые столь любимы нынешними зрителями.
Авторы «Бомбы» решили ограничиться дистанцией в 4 года — с августа 1945-го, когда американцы атаковали Хиросиму и Нагасаки, и до 29 августа 1949 года, когда на Семипалатинском полигоне была взорвана первая советская атомная бомба. Из этого времени они «выщипали» несколько эпизодов, которые, по их мнению, стали судьбоносными в «Атомном проекте СССР». Ну, и как положено в кино, «шампуром для атомного шашлыка» стала любовная история — классический треугольник: двое мужиков в покорении одной женщины.
Не хочу анализировать именно этот сюжет: у каждого из нас свое представление о любви и свои ценности в ней. Замечу лишь одно — «треугольник» в «Бомбе» слишком уж похож на аналогичный в фильме Михаила Ромма «Девять дней одного года», но там играли блистательные Баталов, Смоктуновский и Лаврова, а потому он запоминается навсегда. Здесь же — лишь тень былого. А потому следом за Станиславским хочется крикнуть: «Не верю...»
Заключенные и солдаты
И тех, и других в «Бомбе» много. Впрочем, как и полагается в современных фильмах, рассказывающих о советской власти. Вот только странно, что все они одеты «с иголочки» — в новенькой форме, в приличных робах, чистеньких даже в тех случаях, когда вышагивают по грязи.
Как известно, искусство держится на деталях. К сожалению, с эти тезисом авторы «Бомбы» явно не справились. Точнее, не обращают на это внимания, что сразу же вызывает недоверие к происходящему. Это и есть «полуправда» в искусстве.
Как и красиво выстроенная вокруг здания Ф-1 цепочка солдат, мол, охраняют физиков.
Или солдаты в главном корпусе Лаборатории № 2, где очень красивый актовый зал, парадная лестница и холл, в котором можно поставить столы для каши, мол, откушайте товарищи ученые!
К сожалению, в 45-м году все было иначе... И это прекрасно знают, не только сотрудники Института атомной энергии имени Курчатова, но и все, кто пережил войну. Кстати, она тогда еще не закончилась — впереди была Япония...
«Полуправда»...
Авторы фильма изучили много материалов по «Атомному проекту СССР» — об этом свидетельствуют разные детали фильма. Но зачем же так искажать известные события!? Я имею в виду пуск первого реактора.
Это случилось 25 декабря 1946 года, а не летом, как можно понять в фильме, и событие было столь секретным, что о нем знало лишь несколько человек.
Как именно была получена цепная реакция, описано во многих воспоминаниях, в том числе и самим Курчатовым. И они вместе с Берией докладывали об этом Сталину — документ публиковался много раз! Зачем же придумывать собственную версию!?
Насколько мне известно, Берия не был на пуске промышленного реактора в Озерске, и тем более не ему принадлежит название «Аннушка». Художественный образ? Не спорю, но это только в том случае, если речь идет не о реальной личности. Да и первый «козел», случившийся вскоре после пуска, не столь быстро был ликвидирован. Опять художественный образ? Но невольно получается, что такие «образы» перечеркивают реальные факты. Именно так рождаются исторические мифы. Из «полуправды»...
Курчатов, Харитон, Ванников и Берия
Почему в художественном фильме обязательно должны присутствовать реальные люди?
Представим, что вместе их будут вымышленные герои, и... фильм сразу станет похож беспомощного ребенка. Исчезнет та опора, что удерживает сюжет, дает достоверность тем событиям, что представлены на экране.
Однако, на мой взгляд, в данном случае нельзя «придумывать» реальных людей, добавлять им те качества, которыми наделяют их политики ради сиюминутных выгод.
Берия не был «придурком», коим он предстает в фильме. Он прекрасно ориентировался в атомной проблеме, знал всех основных участников «Проекта», доверял им. Неслучайно Курчатов во время осуждения Берии отказался свидетельствовать против него. Он сказал кратко: «Не было бы Берии, не было бы атомной бомбы». К этой характеристике руководителя «Атомного проекта СССР» ничего добавлять не следует, если мы хотим быть объективными.
Ванников представлен в фильме этаким «дурачком с пистолетом», мол, другим и не может быть «генерал-полковник»... А ведь Борис Львович — трижды Герой Социалистического труда, выдающийся государственный деятель, который с тюремных нар в начале войны сразу перешел в кабинет министра боеприпасов, а потом и руководителя Атомного проекта. Как нам сейчас не хватает среди министров таких Ванниковых!
Сходство Курчатова со своим героем в кино нулевое. Даже борода не очень похожа, хотя гримеры старались.
И, наконец, Юлий Борисович Харитон. Тут уж авторы фильма даже не удосужились попытаться хотя бы поискать актеров пониже ростом и «миниатюрней».
Честно говоря, даже не хочется обсуждать эти персонажи «Бомбы», так как, на мой взгляд, они ничего общего с реальными людьми не имеют.
Пару слов о секретности
Фильм «пропитан» секретностью. Точнее: представлением о ней авторов. Сразу видно, что они в своей жизни никогда не подписывали документы о сохранении государственной тайны. Впрочем, нынче кажется ее вообще нет...
А ведь у всех участников «Атомного проекта СССР» она была. Не только внешняя, а прежде всего внутри каждого.
«Секретность», которой так много времени и места уделяется в фильме, представлена примитивно и стереотипно, мол, солдаты с автоматами вокруг да колючая проволока, что не мешает «завозить» на «Объект» по желанию одного главного героя даже своих любовниц. Впрочем, поступиться истиной ради сюжета легко...
На самом же деле секретность в «Атомном проекте» была тотальная, и держалась она в первую очередь на личной ответственности каждого участника «Проекта».
Много лет спустя после описываемых в «Бомбе» событиях я позвонил по «Кремлевке» (секретной связи) академику Бочвару и поросил его рассказать о плутонии, который был получен в его институте. «О чем?» — переспросил академик. «О корольке плутония», — сказал я. «А что это такое? — вдруг услышал я в ответ. — Я не знаю о таком металле, никогда не слышал о нем...», — и академик положил трубку правительственной связи.
Некоторое время спустя мы чаевничали на квартире у Харитона, и в гости зашел академик Бочвар. Я поинтересовался у него, почему он директор главного «Плутониевого института» ничего не знает о плутонии? В ответ он улыбнулся, сказал: «Поймите, у меня в кабинете никогда не произносили это слово, никогда! А вы по телефону о нем говорите.... Секретностью мы были пропитаны до кончиков пальцев тогда...» «А сейчас?» — не удержался я. «И сейчас тоже, — ответил академик, — она уже в нас навсегда...»
Да, для тех, кто занимался созданием ядерного оружия, секретность была и остается реальностью.
Кстати, генерал-полковник по фильму Ванников на самом деле числился «Министром сельхозмашиностроения», «Объект» — «Приволжской конторой», у всех главных действующих лиц — псевдонимы. В «Атомном проекте» был свой «язык». Пользоваться им следовало обязательно, иначе виновный подвергался самому суровому наказанию, вплоть до тюремного.
Лишь один пример. «Плутоний», о котором герои фильма говорят чуть ли не в каждом эпизоде, именовался по-разному: «аметил», «продукт № 1», «продукт № 94», «теллур-120» и т. д. Еще больше «псевдонимов» было у урана-238 и урана-235. Однако использовать реальные термины можно было только в документах, представляемых лишь Сталину. Вписывались они чаще всего от руки Курчатовым или даже самим Берией. Всегда — в единственном экземпляре...
А потому в фильме, когда герои постоянно произносят «плутоний» или «уран», у тех, кто хотя бы слегка причастен к созданию оружия или знаком с «Атомным проектом СССР», рождается отторжение, так как вновь «полуправда»...
Конечно, ввести в сюжет фильма «птичий язык» сложно, но в борьбе за достоверность, на мой взгляд, совершенно необходимо.
И послесловие...
Конечно, совсем неплохо, когда деятели искусства обращаются к одной из прекрасных и легендарных страниц в истории нашей Родины. Однако делать это нужно с великим уважением к прошлому, которым мы вправе гордиться и которым будут всегда гордиться русские люди. Но делать это нужно правдиво и, главное, талантливо.
Позовет ли «Бомба» молодых в физику? Сомневаюсь...
Мне довелось беседовать со многими выдающимися учеными-физиками, некоторые из них делали и делают ядерное оружие. Я спрашивал их, почему они выбрали физику, пришли именно в эту отрасль науки. И в ответ слышал, что выбор во многом определил фильм «Девять дней одного года». Кстати, после его выхода на экраны конкурс в вузы на физические факультеты вырос почти вдвое, хотя и до этого был велик. Ничего подобного после телевизионной «Бомбы» случиться не может...
«Полуправда» никогда не становится «правдой», а чаще всего перерастает в «ложь». Это и произошло в финальных сериях «Бомбы». Я имею в виду гибель одного из главных героев фильма при взрыве на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года. К сожалению, многие зрители, в особенности молодые, примут это «за чистую монету» как и то, что именно Берия включал автоматику подрыва.
И уже фильм не спасают комментарии реальных атомщиков во главе с легендарным академиком Юрием Трутневым. Уверен, некоторые из них пожалеют, что дали согласие сниматься в «Бомбе».
