Недавно в Москве после двухлетней реставрации открылась усадьба Льва Толстого. Здесь писатель вместе с семьей прожил почти 20 лет. Корреспондент aif.ru побывал в обновленном особняке и погрузился в эпоху Толстого.
С лестницы на чайном подносе
В усадьбе отремонтировали фасад, крышу и террасу, отреставрировали каменный цоколь и печи, починили паркет, восстановили обои по подлинным образцам и обновили резной забор.
Сегодня здесь хранится более пяти тысяч экспонатов, связанных с жизнью семьи Толстых. Большинство из них находится на тех же самых местах, что и при жизни писателя. Кроме того, специалисты организовали в усадьбе систему, которая отвечает за поддержание необходимой температуры и влажности, чтобы музейные экспонаты всегда оставались в хорошем состоянии.
У парадного входа нас встречает главный хранитель мемориального фонда усадьбы «Хамовники» Наталия Зубкова. О семье Толстых она знает практически все. Сразу поднимаемся по лестнице на второй этаж и направляемся к «сердцу» этого дома — рабочему кабинету писателя.
«Обратите внимание, лестница затянута серым солдатским сукном, поверх которого уложена еще одна матерчатая дорожка. Сбоку на каждой ступени по две балясины, а не одна, как это было принято, — показывает Наталия Владимировна. — Дело в том, что дети Льва Николаевича любили съезжать с этой лестницы вниз на больших чайных подносах. Чтобы никто не упал, супруга писателя Софья Андреевна попросила установить по две балясины на каждой ступеньке и дополнительно уложить еще одну матерчатую дорожку, которая хоть как-то заглушает шум».
Справа от лестницы — стенд с большой енотовой шубой графа. В Москве Толстой ее не носил, зато часто надевал, когда ездил за город по делам. В пролетке в такую шубу можно было укутаться с головой, она прекрасно защищала от ветра и снега.
В пролете лестницы стоит чучело медвежонка, который держит в руках деревянную тарелочку. Оказывается, она была нужна для того, чтобы гости, посетившие графа, могли оставить на ней свои визитки.
Подпиленные ножки стульев
На втором этаже сворачиваем налево и по узкому коридору подходим к кабинету писателя. Здесь низкие потолки, и на стенах совсем нет картин. Чувствует сугубо рабочая обстановка. Главный экспонат кабинета, конечно же, стол.
«Он был куплен в августе 1881 года в Москве, — рассказывает Наталия Зубкова. — С трех сторон поверхность стола огорожена небольшими деревянными решетками-заборчиками, чтобы бумага не падала на пол».
Здесь есть все, что нужно для работы: две перьевые ручки из вишневого дерева, увесистые прессы для бумаг, чернильница на малахитовой подставке, латунные подсвечники. На столе — отрывок из романа «Воскресение» с многочисленными правками писателя, личный дневник, а также русская и зарубежная пресса того времени.
«В этом кабинете написано около ста произведений, — отмечает хранитель фондов усадьбы. — Среди них большой роман „Воскресение“, это почти 10 лет упорного труда. Также здесь Лев Николаевич написал „Крейцерову сонату“, „Отца Сергия“, „Хаджи-Мурата“, „Власть тьмы“ и многие другие произведения».
Обычно Толстой работал при свете одной свечи. Очки он не носил, хотя был близорук.
«Посмотрите, писатель специально подпилил ножки стула, чтобы при работе бумага была ближе к глазам, — показывает Наталия Владимировна. — Когда он уставал работать сидя, то переходил к столику-пюпитру и писал стоя».
Писатель, граф и сапожник
В кабинете также расположены большой диван и кресла для отдыха. Мягкая мебель обтянута черным дермантином, который в то время только появился в России и считался очень модным материалом.
Приступал к работе писатель обычно в девять утра и трудился ежедневно на протяжении пять-шесть часов. Однако перед этим он сам приносил воду в большой бочке для домашних нужд, рубил дрова и растапливал печь. В Хамовниках семья Толстых жила зимой, на лето они уезжали в Ясную Поляну.
Кроме того, граф занимался гимнастикой и зарядкой. На полу рядом с его кабинетом посетители усадьбы могут увидеть две гантели весом по 2,8 кг.
Также у входа в кабинет расположен стол для ремесла. Как известно, граф учился сапожному делу и с удовольствием изготавливал обувь.
«Мы видим сапожные инструменты Льва Николаевича, — говорит наша провожатая. — А вот ботинки, которые Толстой сшил для поэта Афанасия Фета, и сапоги, сделанные им для зятя Михаила Сухотина. Все это подлинные вещи, которые хранят тепло рук Толстого».
Здесь играли Рахманинов и Шаляпин
У кабинета обращаем внимание на старый велосипед.
«Это английский велосипед „Скиталец“, лучшая модель на 1895 год, — объясняет Наталия Владимировна. — Лев Николаевич испытывал ребяческий восторг, когда учился кататься на нем в саду усадьбы».
Любопытно, что долгое время московские власти не позволяли ездить на велосипедах по улицам города. Этот запрет был отменен только в 1895 году. Однако для того, чтобы проехаться на велосипеде по Москве, требовалось сдать экзамены. Тогда Толстой прошел обучение и получил «права».
Идем обратно по узкому коридору и попадаем в зал. В центре комнаты накрыт большой стол к чаепитию. У стены расположился рояль, на котором играли Рахманинов и Шаляпин. А рядом — стол с шахматной доской и фигурами.
«Страсть к этой древней индийской игре писатель пронес через всю жизнь. Он играл до глубокой старости и был заядлым шахматистом. Любил острый атакующий стиль и сильных противников», — продолжает Наталия Зубкова.
У рояля лежат ноты Моцарта и Бетховена. Лев Толстой отлично играл на фортепиано, и в молодости сочинил вальс. На этом инструменте он в четыре руки музицировал с Софьей Андреевной.
Чуть не загрызла медведица
Некоторые посетители могут пройти мимо, не заметив один из самых старых экспонатов усадьбы, который расположен в зале прямо под роялем. Речь о шкуре медведицы, которая однажды чуть не загрызла графа.
«Это случилось в 1858 году. Толстой был на охоте, и неожиданно из сугроба перед ним встала медведица, — рассказывает Наталия Владимировна. — У него было два ружья. Писатель выстрелил, но промахнулся. Вторым выстрелом он попал в пасть медведице. Посмотрите, на шкуре нет одного клыка, который выбила пуля. Зверь повалил Толстого в сугроб и сделал две мощные хватки, оставив травмы на лбу и под левым глазом. Однако убивать писателя медведица не стала».
Приблизительно через месяц хищника застрелили охотники. Они узнали медведицу по пуле, застрявшей в пасти, и подарили ее шкуру Толстому.
«Старшая дочь Толстых Таня писала: если голова болит, прихожу, ложусь на шкуру, кладу на нее голову, вспоминаю, как медведь грыз папу, и успокаиваюсь», — с улыбкой отмечает хранитель фонда усадьбы.
Часы с кукушкой
За залом расположена анфилада из двух комнат. Это большая и малая гостиные. В первой на стенах висят портреты Софьи Андреевны работы Серова, Репина и Ге. Справа в углу на столике — рама с фотографиями, обтянутая кожей. Она была подарена детьми родителям к 30-летию свадьбы. Здесь фото всех членов семьи Толстых.
В левом углу над турецкой тахтой висит большой ковер.
«Его супруга графа вышивала более 10 лет. Это была очень непростая и трудоемкая работа», — говорит Наталия Зубкова.
Проходим в малую гостиную. Здесь находится ломберный столик для карточной игры «винт», на полу лежит шкура барсука, а на стенах развешены картины старшей дочери Татьяны.
Спускаемся на первый этаж и, пройдя направо от парадного входа, попадаем в столовую. На большом столе, накрытом к обеду, английский фаянсовый сервиз.
«В большой миске подавали пищу для всей семьи, а в малой — вегетарианскую — для Льва Николаевича и его дочерей Тани и Маши», — говорит Наталия Владимировна.
Место графа за столом обозначено стаканом. На стене ход времени уже более ста лет отсчитывают швейцарские часы с кукушкой, купленные Софьей Андреевной. Они идеально работают и теперь.
Скатерть с автографами
Следующая за столовой комната — это спальня супругов. За ширмой стоят две кровати, рядом с которыми висит утренний халат Софьи Андреевны. У окна — столик для рукоделия с образцами вышивки.
«Она любила сидеть здесь за рукоделием и смотреть, как дети играют в саду», — продолжает наша провожатая.
Кстати, в этой комнате есть еще один важный экспонат — стол Софьи Андреевны, за которым женой графа были переписаны «Анна Каренина» и «Война и мир». На столе — отрывки из «Крейцеровой сонаты» с правками. Рядом лежит счет: мандарины, 4 рубля 50 копеек; виноград крымский, 2 рубля 40 копеек. В рукописном меню, составленном Софьей Андреевной, значатся окрошка, щи, солянка, взбитая яичница, мусс и другие блюда.
На первом этаже усадьбы расположена детская Вани, последнего ребенка Толстых. Лев Николаевич считал, что именно он будет продолжателем его дела. Однако Ваня умер, немного не дожив до семи лет.
«Буквально сгорел за полтора дня от злокачественной скарлатины. Для Толстого это был большой удар», — подчеркивает Наталия Зубкова.
На столе в детской можно увидеть салфетку, которую мальчик вышил бисером для мамы на Рождество. Рядом: лошадка-качалка, кукла, коньки, детские рисунки. У кровати стоит спиртовка и небольшой кувшин, чтоб у ребенка всегда было теплое молоко, которое готовила няня.
Проходим дальше и попадаем в комнату дочери Льва Николаевича Татьяны. Она была талантливой художницей, поэтому здесь много картин, английские журналы об искусстве и кисти. На столе лежит уникальная скатерть.
«Таня просила гостей усадьбы оставлять на ней автографы мелом, после чего вышивала эти подписи разноцветными нитками. На скатерти более 70 автографов. Среди них есть подпись Льва Толстого, Репина, Ге и многих других известных личностей того времени», — отмечает хранитель фонда.
