Жизнь после тюрьмы: как отсидеть и остаться человеком?

У них на двоих - свыше 30 лет тюремного срока. Но только пройдя «огонь, воду и медные трубы», они наконец обрели друг друга. И счастье.

Мы встретились на вокзале станции Мортка, куда я 12 часов поездом добиралась из Екатеринбурга. Отведя меня к себе домой и напоив чаем, Надежда предложила: «Может, на болота за брусникой?» Было видно, что ей жаль упустить хороший солнечный день и возможность собрать несколько вёдер ягод. В руках у меня тут же оказались резиновые сапоги 41-го размера. Но тут вмешался 22-летний Владимир, сын Нади: «Мама, перестань издеваться над человеком!»

В итоге пошли на огород копать картошку. Ели её, рассыпчатую и горячую, с маринованными грибочками (накануне Надя в тайге собрала три корзины). Помидоры, огурцы, лук, капуста на столе - тоже свои. Даже хлеб был испечён Надеждой собственноручно. Редкая домовитость для человека, выросшего на улице и отсидевшего в тюрьме.

Ровно 30 лет назад, здесь же, в Мортке, разыгралась трагедия - Надежда убила своего мужа. Сам момент преступления она не помнит. В уголовном деле есть показания соседей: «Прибежала Надя с криком: «Я мужа убила!» Пошли к ней, а там и правда в луже крови лежит тело. Надя была не в себе. Вдруг начала танцевать...»

С покойным мужем они сыграли свадьбу после нескольких месяцев знакомства. Ей было 19 лет. До свадьбы пьяным жениха она не видела. Может, потому что жили в разных деревнях. Свистопляска началась, когда молодые пришли жить в дом к свекрови: «Муж и его мать уходили в недельные запои, дрались. Я через месяц сбежала, вернулась в свой посёлок. Но вскоре ко мне нагрянул муж. Избил, пригрозил, что если с ним не буду жить, то он меня убьёт. Пошёл в сарай, наточил кол, выпил ещё водки, потом его сморило. Убила я его спящим. Так в деле написано».

Наде дали 8 лет. А врач в колонии спросил: «Кого ждёте?» Оказалось, что она беременна. «Когда родила, почувствовала невиданную радость. Но ребёнка тут же отняла врач. В колонии был дом матери и ребёнка (ДМР), куда матерей пускали только на полчаса во время кормления. Нянечками в ДМР работали те же зэчки, почему-то для этой роли выбирали самых жестоких, которые могли так избить грудных детей, что они опухшими губами уже не могли сосать грудь. Часто дети давились собственной отрыжкой и умирали. У нас была арестантка, которую посадили за какую-то смешную растрату, она до тюрьмы 10 лет с мужем пыталась ребёнка завести, а родила на зоне. Вот у этой женщины в ДМР грудной ребёнок умер. Её страшные крики слышала вся колония, она на себя руки пыталась наложить.

Я в 5 месяцев отдала сына на волю, на воспитание своему старшему брату Валерию, потому что поняла - в тюрьме он не выживет. На зоне часто вспоминала своё детство. Семья у нас была большая - 5 детей. Когда мне было 11 лет, отец ушёл к другой женщине. И мама сломалась, начала беспробудно пить. Мы с братьями и сёстрами жили на улице, бомжевали. Не знаю, почему нас в детдом не забрали. Может, потому что наш отец был партийным начальником в нашем городке - председателем рабочего комитета. Потом папа приезжал в тюрьму, плакал, говорил: «Это я во всём виноват». А ведь когда-то наш дом был полная чаша, на Новый год всегда наряжали живую ёлку, дарили подарки, мама надевала красивое платье…» Когда Надя вышла на свободу и встретилась с сыном, то поняла, что она для него чужая тётя: «Я общалась с ребёнком, но мы решили, что у брата ему будет лучше. Чувство вины за то, что не дала ему материнской любви, гложет меня до сих пор».

Родила в 42 года

На воле Надя оказалась в 27 лет, а в 28 влюбилась, как она уточняет, по-настоящему. Три года с Сергеем они были счастливы, хоть и жили в железном вагончике. Родился сын Владимир. Однако пьянство не миновало и второго супруга Нади. Руку на жену он не поднимал, но из дома выносил абсолютно всё. Надя трудилась на двух работах: колола дрова и топила местную котельную, была сторожем в лесничестве. Везде брала с собой Вову, дома оставлять боялась. Муж тем временем окончательно спился. Приходил домой и прямо в пальто, шапке и сапогах падал на кровать, просыпался, шёл искать водку. А однажды, улёгшись, больше не проснулся.

Вове тогда было 11 лет, как Наде, когда она оказалась на улице после развода родителей. Она вспомнила об этом, потому что неожиданно для себя после смерти мужа сама стала прикладываться к бутылке: «Я понимала, что иду не туда. Утром молилась: «Господи, не дай мне спиться, как моя мать! Господи, не дай оставить сына сиротой!» Мне рядом нужен был кто-то более сильный, кто сможет подставить плечо».

С Виктором она познакомилась на заводе. Ей было 40 лет, ему - 54. Виктор впервые сел в 11 лет. Жизнь его семьи разрушила волна репрессий, прокатившаяся по стране в сталинские годы. Мать маленького Вити признали врагом народа - ей не удалось утаить, что она благородных кровей. Витя, по счастью, в лагере не оказался. Парень жил на улице, чтобы не умереть с голоду, стал воровать еду. Его посадили в детскую колонию. «Загреметь в зону малолеткой означало, что даже если выйдешь, то скоро вернёшься, потому что на тебя будут вешать нераскрытые кражи», - говорит Виктор.

В общении Виктор - на редкость спокойный, добродушный человек. Тюремных словечек от него, как, впрочем, и от Надежды, не услышишь. Их 6-летняя дочка Виктория в этом году идёт в школу. «Было неожиданным, что я, пройдя многочисленные карцеры, в 42 года забеременела и родила здоровую девочку. Врачи предлагали аборт, но я отказалась. У Вити ведь не было детей. Я хотела, чтобы он узнал счастье отцовства». Викторией девочку назвали неслучайно, для обоих родителей она - жизненная победа. «Когда забеременела, решила, что даже пива в рот брать не буду. Вот уже 8 лет слово держу - ни капли алкоголя».

Трава у дома

«В тюрьме я поняла одно: не надо себя жалеть и обвинять родителей в тяжёлом детстве. Теперь надо самой себе доказать, что я человек! Что могу чего-то в этой жизни добиться. Надо думать о хорошем. Жить для детей. И не творить зла даже в малом, потому что это отразится на судьбе детей. Отец после того, как я села в тюрьму, признался: «Дочка, я ведь в своё время в тюрьме 8 лет не досидел. Выходит, ты за меня досиживаешь». Оказалось, что во время войны, когда был подростком, вместе с более взрослыми ребятами в Ижевске они убили женщину из-за трёх хлебных карточек. Ему дали 15 лет. Он отсидел 7, а потом смог бежать. Выправил новые документы. А ведь дети той женщины наверняка погибли без матери и еды.

Переломным моментом в жизни Надежды стал поступок старшего брата Валерия, который, вырастив её сына, ушёл в монастырь: «Брат теперь монах. Ему в посёлке дом строили как ценному специалисту, а он сказал: «Ухожу в монастырь». И ушёл. Из всех нас, пятерых братьев и сестёр, наша верующая бабушка успела окрестить только его. А остальных отец-коммунист крестить запретил».

Надежда вспоминает, как за несколько дней до убийства мужа ей приснилась Богородица - такой, какой она видела её на иконе у бабушки. Надя поняла, что все углы в доме надо освятить крещенской водой. «А где же в 1981 году в нашем посёлке святую воду было взять? Негде. Это теперь у нас храм построили. Правда, пока ещё не освятили». А старенький дом-развалюху, где Надежда совершила преступление, снесли согласно госпрограмме ветхого жилья. Вместо него на участке Нади выстроили добротный кирпичный дом: «Мы только 20% стоимости оплатили (300 тыс. руб. с рассрочкой в 7 лет), остальное взяло на себя государство». Деньги в семье зарабатывает Виктор. Трудится вахтовым методом, строит северный газопровод. Полтора месяца на Ямале, полтора - дома. А Надя, считай, круглые сутки крутится со своим огородом, гусями, курами, козой и кроликами.

«Ну, завтра точно отправлюсь за ягодами, - сказала Надежда, провожая меня на поезд. - Люблю бывать в лесу. Это для меня лучшая эмоциональная разгрузка. Когда вышла из тюрьмы, села на землю, стала гладить зелёную траву. Такое чувство счастья захлестнуло! И удивление, как же я раньше не замечала, насколько прекрасен мир».