Бывают ситуации, когда в этот сокровенный процесс зарождения новой жизни должен вмешаться третий – врач-репродуктолог. Речь об экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО) – уникальной технологии, подарившей возможность иметь собственного ребенка целому поколению страдающих бесплодием женщин и мужчин. В том числе и у нас в стране.
Слово – доктору медицинских наук, профессору, руководителю отделения репродукции Московского областного научно-исследовательского института акушерства и гинекологии Ксении Краснопольской.
Процент успеха
«AиФ»: – Ксения Владиславовна, методу ЭКО более 30 лет. Во многих развитых странах это стало делом национальной важности, расходы на которое взяло на себя государство. А у нас?
Ксения Краснопольская: – Россия – не исключение. С недавних пор у нас в стране началось государственное финансирование этой программы в рамках оказания высокотехнологичной медицинской помощи.
«AиФ»: – Насколько я знаю, Московская область – один из первых регионов, где эта программа стала реально работать…
К. К.: – Да. Без преувеличения могу сказать, что это – лучшая региональная программа в области репродуктивных вспомогательных технологий в нашей стране. Судите сами: одна квота у нас дается на проведение сразу двух попыток экстракорпорального оплодотворения.
«AиФ»: – И какова вероятность наступления беременности при «зачатии в пробирке»?
К. К.: – Во всем мире она одинакова и в среднем составляет 30–35%.
«AиФ»: – От чего зависит успех этой процедуры?
К. К.: – В первую очередь – от причины бесплодия. И, конечно, от возраста и состояния здоровья пациентки, пришедшей на процедуру ЭКО.
«AиФ»: – Что чаще всего приводит женщин к необходимости искусственного зачатия?
К. К.: – Эти причины очень многообразны: отсутствие или непроходимость маточных труб, спаечный процесс, эндокринная патология, перенесенные ранее операции на яичниках и матке, а также отсутствие эффекта после проведенного консервативного и оперативного лечения бесплодия. Нередко мы имеем дело с сочетанной его формой: когда проблемы есть и у пациентки, и у ее мужа.
Попытка – не пытка
«AиФ»: – И что же вы можете таким парам предложить?
К. К.: – Помимо самой процедуры ЭКО мы проводим им процедуру ИКСИ (когда врачи-эмбриологи отбирают наиболее подвижный и качественный сперматозоид и с помощью специальной иглы «помогают» ему проникнуть в яйцеклетку. – Ред.), которая также входит в нашу бесплатную региональную программу лечения бесплодия.
«AиФ»: – А если две бюджетные попытки не увенчались успехом?
К. К.: – Можно стать участниками программы федеральной. Или воспользоваться платными услугами.
«AиФ»: – Но ведь это очень дорогое удовольствие!
К. К.: – Увы. Но не только у нас – так во всем мире. И формируют высокую стоимость процедуры ЭКО препараты для стимуляции овуляции (процесс выхода зрелой клетки из яичника. – Ред.).
«AиФ»: – И сколько таких попыток женщина может сделать без угрозы здоровью? Ведь стимуляция гормональными препаратами небезопасна…
К. К.: – Гормоны, которые принимает женщина в период процедуры ЭКО, не оказывают негативного влияния на ее организм. Подбирая необходимую пациентке дозу препарата, мы учитываем все: ее рост, вес, гормональный статус и т.д. Хотя, как и у любой другой медицинской процедуры, у ЭКО (правда, в очень редких случаях) тоже бывают свои осложнения.
Что же касается числа возможных попыток… В моей врачебной практике была пациентка, которая делала 13 (!) попыток ЭКО. На мой взгляд, их должно быть не больше восьми. Если в результате беременность у женщины так и не наступила, нужно воспользоваться программой донорских яйцеклеток. Или усыновить ребенка.
Беременность высокого риска
«AиФ»: – Вы часто упоминаете о возрасте ваших пациенток. В отборе кандидаток на бюджетную процедуру ЭКО он учитывается?
К. К.: – В федеральной программе – нет. По ней к нам приходят женщины и в 43, и в 44 года. По областной программе мы берем на бюджетную процедуру ЭКО женщин до 38 лет. Поверьте, и с медицинской, и с экономической точки зрения это оправданно. Ведь цель нашей программы – рождение здорового малыша.
Есть еще одно условие для получения квоты – наши пациентки должны состоять в зарегистрированном браке. И, конечно, мы принимаем во внимание доход семьи. Берем в бюджетную программу тех, кто действительно не может себе позволить прибегнуть к этой процедуре за свой счет. Мне кажется, это справедливо.
«AиФ»: – И многим удалось помочь?
К. К.: – На сентябрь этого года в нашем активе – 409 родов и 532 ребенка. С тех пор как началось финансирование программы из бюджета Московской области, в среднем мы проводим по 500–700 бесплатных попыток ЭКО в год. Хотя потребность в лечении бесплодия этим способом, конечно, гораздо выше. Ее нетрудно подсчитать. Согласно статистике, частота бездетного брака в России составляет 12–17%. Это означает, что о счастье материнства и отцовства у нас в стране мечтают 3–4 млн супружеских пар, четверть из которых (1 млн) нуждаются в лечении с использованием вспомогательных репродуктивных технологий. В Московской области с населением 6,5 млн человек это 10–12 тысяч супружеских пар. И здесь нам, увы, за нашими иностранными коллегами пока не угнаться. В развитых европейских странах ежегодно производится от 1500 до 1800 циклов ЭКО на 1 млн населения. У нас – в 10 раз меньше.
«AиФ»: – Что же мешает? Отсутствие бюджетных средств?
К. К.: – Дело не только в финансах, но и в большом количестве мифов, бытующих вокруг этого метода лечения бесплодия у нас в стране. Одна из них – о том, что дети «из пробирки» якобы чаще страдают пороками развития. Но многочисленные международные исследования это не подтверждают.
Другое дело, что беременность после ЭКО – это беременность высокого риска. Ведь к нам приходят женщины с «букетом» проблем, после многочисленных операций. К тому же беременность после ЭКО нередко бывает многоплодной. Чаще всего наши пациентки решаются на двойню. Мы их не отговариваем. Для женщины 38 лет, прошедшей все круги ада в лечении бесплодия, это, возможно, единственный шанс стать матерью.
Московская область. Далее – везде
«AиФ»: – А есть ли такие безнадежные случаи, когда ЭКО женщине помочь не может?
К. К.: – С развитием репродуктивных технологий таких случаев практически нет. Существует множество модификаций этого метода – с использованием донорской спермы, донорских клеток, суррогатной матери (если у биологической отсутствует матка или она не в состоянии выносить ребенка) и т. д.
Хотя проблем и загадок в нашей области еще много. Почему, к примеру, одни эмбрионы в организме женщины приживаются, а другие, столь же высокого качества, нет? Почему мужская сперма поддается криоконсервации (глубокой заморозке в жидком азоте, необходимой в тех случаях, если женщине или мужчине предстоит химио- или лучевая терапия или с первой попытки ЭКО беременность не наступает. – Ред.), а яйцеклетки или ткани яичников замораживать гораздо сложнее?
Но прогресс не стоит на месте. Постоянно идет поиск новых препаратов, новых сред, в которых «живут» эмбриончики до того, как их подсадят маме…
«AиФ»: – Как, по-вашему, каково будущее программы ЭКО в нашей стране?
К. К.: – Самое оптимистичное! Уже сейчас в этой программе помимо Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга принимают участие Самарская, Саратовская, Тюменская, Мурманская, Новосибирская области, Алтайский, Краснодарский края. На мой взгляд, это самое благородное государственное вложение, какое только можно себе представить. Гораздо более выгодное, чем инвестиции в газ или нефть.
P. S. В конце нашей беседы Ксения Владиславовна призналась, что ЭКО-технологии сыграли большую роль и в ее жизни. Благодаря этому удивительному методу появились на свет ее очаровательные детки-двойняшки.
Кристина Орбакайте станет мамой 
Ученые подсчитали процент естественных зачатий после ЭКО 
Профессор Василий Власов: 75% российских онкобольных не получают адекватного лечения 
