Их репродукции украшают стены офисов и страницы учебников; их печатают на фантиках и штампуют на узоры для вышивания.
В том, почему одна картина - кисти Шишкина, Репина, Сурикова или Саврасова - полюбилась народу, а десятки других полотен этого же художника, что называется, «прошли мимо», попытался разобраться писатель Александр ГЕНИС. И выяснил: за каждой их них кроется удивительная история. Эти истории он объединил под названием «Фантики».
О пользе ножниц
- Мы настолько привыкли к этим картинам, что воспринимаем их как какое-то цветовое пятно. Но стоит присмотреться повнимательнее - и замечаешь, к примеру, что мишки на картине Шишкина «Утро в сосновом лесу» - инородное тело. Они не из леса, а из цирка - им только велосипедов не хватает: настолько они неестественны. И действительно, сам Шишкин их не писал - он пригласил их уже на готовую картину, позволив художнику Савицкому принять участие в её создании. Шишкин вообще был этаким мистиком леса. Он считал, что самое главное - показать мир без себя, таким, какой он есть на самом деле. Поэтому и мишки на его картине ненастоящие. Они пришли, чтобы превратить пустой чертог в лесной интерьер - уютный, но непригодный для людей. Потому что люди ему казались в природе лишними.
Взглянуть по-новому на картины, которые, кажется, известны тебе уже до мельчайших деталей, оказалось делом непростым. В какой-то момент я сделал себе репродукции и решил разрезать их на части, чтобы таким образом посмотреть: а что же происходит на каждом из фрагментов? Открылись удивительные вещи! Разделите «Девятый вал» Айвазовского на четыре части - тут-то и выяснится, что писал он вовсе не трагедию гибнущих в пучине шторма людей. Вся трагедия на полотне скопилась в левом нижнем углу, где изображены люди и корабль. Если бы она этим квадратом и исчерпывалась, то да - это была бы трагедия, битва равных. Но на остальных-то частях картины всё в порядке. Солнце светит, небо сливается с водой будто в браке двух стихий. Поэтому драма здесь иного масштаба - люди сюда введены для сравнения бренности человека и истинного бессмертия стихии.
О ширине и высоте
Признаюсь, с Суриковым я немного слукавил. Безусловно, его «Боярыня Морозова» гораздо более знаменита, чем «Переход Суворова через Альпы в 1779 г.».
«Морозова» - это «Война и мир» в живописи. Эта картина настолько масштабная, что Сурикову в процессе работы пришлось трижды подшивать по бокам полотно, чтобы вместить всю широту души русского народа. В картине «Боярыня Морозова» действие происходит в России, а Россия - это ширь бескрайняя, поэтому и полотно горизонтальное. А события, ставшие основой картины «Суворов в Альпах», развивается в Европе. Европа - это чёткие границы и узкие рамки законов, поэтому полотно Суриков выбрал вертикальное. Морозова едет с востока на запад, Суворов - с запада на восток, причём не едет, а стремительно падает. Эта узкая и длинная картина не подходит ни к одной нормальной стене. И в этом - в форме - трюк! Художник подчёркивает, что русские здесь, в этом европейском пейзаже, чужие. Они пришли из степной, горизонтальной державы, где негде укрыться врагу. На восток Русь расползлась, не зная преград, а на западе преградой стала сама земля, вставшая на дыбы. И остановили русскую армию, заставили её вернуться не другие воины, а горы.
Все выбранные мною картины объединяет одно: они все с историями, которые можно пересказать. В каждой есть свой сюжет - по ним даже можно писать сочинения. Подобный факт существует только внутри русской культуры. Как ни странно, но ни одну из этих картин на Западе не знают. Я убедился в этом несколько лет назад, когда в Америке, в музее Гуггенхайма проходила выставка «Россия!». Несколько этажей этого огромного комплекса были буквально забиты экспонатами русского искусства. Привезли туда и передвижников. В частности, «Бурлаков на Волге» И. Репина. Эта работа вызвала большой интерес у американской аудитории. Правда, весьма своеобразный. Одни критики писали, что это реальные картины из жизни на Волге. Другие увидели в этом описание тяжёлой ситуации в городе Горьком. Но ни один из них не смог увидеть, что у Репина бурлаки разные. У каждого - своё лицо. Потому что именно в труде сразу видна сущность человека и сколько он стоит. Вот и у Репина бурлаки работают по-разному. Одного лямка смиряет, другого бесит, кому-то не мешает курить, кому-то - набивать трубку. Но всех - и это лучшее в картине! - подчиняет общее движение, которое медленно, но упорно и верно побеждает течение великой реки, навязывая ей свою волю.
Вот вы спрашиваете: чем считать такой «выход картины в тираж» - наградой художнику или сведением высокого искусства на низменный уровень? Считаю, что для живописца такое признание - безусловный успех. Потому что он смог создать нечто такое, что вызвало резонанс в подсознании у целой нации. Так что зря на фантики не попадают. Потому что насильно привить народу любовь к чему-то ещё никому не удавалось.
Кстати, в следующий раз я возьмусь за картины советского периода - в них тоже много интересного. Помните полотно «Ленин в Горках»? Там Ленин сидит в кресле. А рядом - второе кресло. Пустое. И на картине это пустое кресло занимает гораздо больше места, чем ленинское. Как вы думаете, кого оно ждёт?
Досье
Александр ГЕНИС, писатель, журналист. Родился в 1953 г. в Рязани, рос в Риге, окончил филфак Латвийского университета. С 1977 г. живёт в Нью-Йорке. Работал в газетах и журналах русского зарубежья. В соавторстве с Петром Вайлем написал 6 книг («Русская кухня в изгнании», «Американа» и др.). С 1990 г. работает без соавтора.
Эрнст Неизвестный: «Мне не нравится гламурная вторичность искусства» 
Владимир Стеклов: теряя сострадание, мы становимся на путь саморазрушения 
Михаил Салтыков-Щедрин: Легковесные люди 
