Всадники Кремля. Русская конная традиция ближе к искусству, чем к спорту

О том, ждать ли красочных конных шоу и в наших краях, какое место занимает лошадь в современном мире и почему отечест­венная традиция верховой езды производит такое впечатление, «АиФ» поговорил с генеральным директором КШВЕ Борисом Петровым.

Константин Кудряшов, «АиФ»: Борис Владимирович, ваша школа известна давно, и всё же многие путаются - думают, что вы имеете непосредственное отношение к Почётному конному эскорту Президентского полка и тренируетесь чуть ли не в Кремле.

Борис Петров: Нет, мы - автономная организация, одним из учредителей которой является ФСО. Президентский полк - это наши друзья и партнёры, вместе с которыми мы возрождаем национальные конные традиции и конный церемониал в России. Это если говорить официально. Если неформально, то мы группа единомышленников, которые горят желанием весь свой немаленький опыт и умение, полученные ещё в СССР, передать подрастающему поколению и, разумеется, демонст­рировать наши конные национальные традиции за рубежом.

- Как же прошла нынешняя демонстрация в Испании - стране, которая гордится своими всадниками и лошадьми?

- Гордятся они по праву - есть чем. Тот фестиваль в Кордове, куда нас пригласили, целиком посвящён андалузской породе лошадей. Их привозят со всей Испании - и частные владельцы, и крупные конезаводы. Демонстрируют их стати, рабочие качества, оценивают красоту движений, устраивают шоу - словом, получается настоящий праздник. Нас туда позвали, посмотрев выступление КШВЕ на фестивале «Спасская башня»: «Приезжайте обязательно, в Москве вы нам показали настоящую Россию, привезите её и в Испанию!» Но кровь у них горячая, так что оформлено выступление было не без соревновательной жилки. Устроили, что называется, «батл». Номер отрабатывают испанцы, номер - мы. И тут уже публика не знала, как реагировать. Конечно, своих всадников там принимали тепло - они дейст­вительно большие мастера и виртуозы своего дела. Но, когда выезжали наши и начинали работать в своём стиле, трибуны аплодировали стоя. Такого там ещё не видели. Был дождь, грунт размок, лихачить опасно. Но наши всё-таки решились отработать ещё и джигитовку, что окончательно покорило Испанию. Кордова ведь небольшой город. Очень красивый, старинный, с прекрасно сохранившимся историческим центром. Конечно, наши ребята выходили погулять, посмотреть. И вот тут уже начиналось настоящее испытание. Им хотелось в тишине и спокойствии посидеть, попить кофе, поужинать. Но как только они заходили в ресторан, их моментально узнавали: «Смотри, смотри, это те самые русские всадники! Казаки!» Тут же обступала толпа, брали автографы, фотографировались, как с кинозвёздами…

- Вы говорите «национальная традиция». А разве верховая езда не везде одинаковая?

- Единая школа, конечно, есть. На базовом этапе всё дейст­вительно у всех одинаково. Ты учишься сидеть, слышать лошадь, управлять и выстраивать с ней взаимоотношения. 

А вот потом начинаются особенности. Скажем, та же Испания. Удивительно красивая конная традиция, местами напоминающая цирк. Но на самом деле всё коренится в их военной истории. Есть там элемент «каприоль», когда лошадь подпрыгивает на месте и летит вперёд, одновременно резко выбрасывая задние ноги. Это изящно, это завораживает. Но когда-то это был смертоносный боевой приём кавалерии - лошадь в таком прыжке просто сметала вражескую пехоту.

В казачьих традициях верховая езда занимает особое место. Казак ведь как пограничник. А что такое пограничная служба? Это работа с оружием - казак просто обязан был профессионально владеть шашкой и пикой. Это и виртуозное владение своим телом - то есть джигитовка, и напор, удаль, скорость. Но казачья традиция - не только боевые приёмы. У нас есть номер, который приводит в изумление всех за границей. Мы на глазах у публики снимаем с лошади седло, уздечку - абсолютно всё. Оставляем на шее только тоненькую верёвочку, которой полноценно управлять невозможно. Но человек садится, и они вместе с лошадью показывают то же самое, что делали со снаряжением и амуницией. Лошадь здесь уже не подчиняется - она чувствует всадника, работает с ним в унисон. Именно это отличает нашу, российскую, казачью школу верховой езды. Это уже не спорт, где надо «быстрее, выше, сильнее», это отношения, построенные на взаимном доверии и уважении, это искусство.

- Многие считают, что лошадь в современном мире - так, декоративный элемент, без которого можно и обойтись.

- Да-да, конечно. Вот только когда такой «элемент декора» вдруг живьём появляется на улице, все эти скептики моментально бегут на него смотреть и превращаются в детишек с горящими глазами, которых от «лошадки» за уши не оттащишь. Во всех европейских странах конные представления давно уже стали полноценным туристическим объектом. Даже не на шоу - на тренировку школы верховой езды в Вене люди бегут занимать очередь в пять утра, и в манеже Хофбурга не протолкнуться. В других городах конные турниры проходят каждые выходные, и интерес не ослабевает. Их ждут, а своими лошадьми любуются и гордятся. 

- А нам есть чем гордиться?

- В общем, да. Есть у нас замечательные породы, всем известные - будённовская и донская. Почтенные, заслужившие признание и на войне, и в спорте. Есть орловские рысаки - уникальная порода. Есть и русская верховая, поголовье которой, к сожалению, сильно уменьшилось. Но всё это дело поддерживается сейчас только благодаря меценатам либо энтузиастам. Что, конечно, печально. Особенно в регионах. Наша команда всадников по джигитовке где-то на 90% состоит из волгоградских ребят. Они представляют Россию за рубежом и делают это триумфально. А ведь совсем недавно они, будучи мальчишками и девчонками, работали на конюшне (где не было даже манежа), отсыпая площадки навозом для того, чтобы не увязнуть в грязи. На этих площадках они готовились к соревнованиям. И побеждали. Достойны они поддержки? Безусловно. Но пока что в регионах дело конной традиции, дело государственного престижа пущено, по сути, на самотёк. Если мы потеряем свои отечественные породы лошадей, будет утрачена очень важная часть национального достояния. Это всё равно что уничтожать памятники культуры или жечь книги.

-  Получается, что за рубежом у вас победы и признание, а на родине вообще никакой поддержки?

- Нет, конечно. Сейчас у нас период сложный, переходный. Мы, можно сказать, испытываем болезни роста. В буквальном смысле - Кремлёвской школе верховой езды стало тесно в тех помещениях, что мы занимали. Всё-таки 600 учеников - это немало. Но некоторое время назад нас поддержал мэр Москвы Сергей Собянин, одобрив проект создания Центра национальных конных традиций на территории ВДНХ. Так что настрой у нас оптимистичный. Будут и в Москве конные шоу - ничуть не хуже, чем в Европе. 

Хотя Европа и так благодарна, что Россия наконец-то начала возрождать своё конное дело и делится своим умением показывать своих всадников и лошадей. К нам во время заграничных выступлений часто приходят эмигранты. В Германии, например, после каждого выступления рядом с нашей конюшней собиралась группа бывших наших сограждан, и в глазах у них были слёзы: «Спасибо, что привезли нам родину».