Белая ракета с красным крестом
Олеся Баранова в октябре прошлого года потеряла сына. Её Жоре, весёлому, самостоятельному мальчику, было всего шесть лет. Он ходил в подготовительную группу детского сада и с нетерпением ждал, когда наступит будущая осень: очень хотел стать школьником. Но его мечте не было суждено сбыться: осенью прошлого года мальчика не стало. Он умер после операции по удалению аденоидов.
Во дворе крепкого каменного дома, где под Нижним Новгородом жил Жора Баранов, до сих пор лежит лейка, из которой мальчик поливал овощи на огороде. Вот дверь гаража, которую незадолго до своей смерти малыш помогал красить отцу. На холодильнике прикреплён последний рисунок мальчика, который он принес из детского сада: в тёмное небо взмывает белая ракета с красным крестом. Максим Баранов, отец Жоры, с трудом подбирает слова: «Жора любил высоту, всегда, бывало, заберётся на трёхметровую шведскую стенку и не боится. Профессионально занимался плаванием. Был очень сильный и добрый. Когда мы с ним боксировали, всё время спрашивал: «Папа, тебе не больно? Терпи, мы же с тобой мужики». Сейчас смотрю на эту ракету, и сердце сжимается: очень уж похоже, будто бы на ней медицинский красный крест».
Мать ребёнка, Олеся, как и её муж, до сих пор не может оправиться от потери. Она вновь и вновь пересматривает домашний фотоальбом и видео, где все в сборе, где Жора живой, здоровый, весёлый.
«Сын всегда был крепеньким, — вспоминает Олеся, — только вот периодически простуды были. Да у кого из детворы их нет? Но всё же я решила проконсультироваться с врачами, тем более, что у Жоры болели уши из-за отита».
«Рядовая» операция
За консультацией Барановы обратились в нижегородскую частную клинику, где после обследования ребёнка маме сообщили диагноз «аденоиды 3-й степени» и посоветовали согласиться на операцию по их удалению. По мнению специалистов клиники, другой способ лечения не поможет, и у ребёнка к 14 годам будет глухота, искривление челюстей и плохое здоровье в целом из-за постоянного лечения антибиотиками. По словам матери, врач Светлана Красильникова убедила её, что эти операции вполне рядовые, она проводит их сама и гарантирует, что аденоиды больше не вырастут.
Барановы, как и всякие родители, переживали за здоровье сына. Олеся и Максим собрали все необходимые анализы, а у кардиолога даже порадовались тому, что, по его заключению, «такого здорового и правильной формы сердца без патологий он давно не встречал».
Врач заверила, что операция безопасная, а летальных исходов у высококлассных специалистов клиники не было: «Так что не нервничайте, мамочка, а то ребёнка напугаете».
«Перед операцией я очень волновалась, — рассказывает Олеся, — и, чтобы снять напряжение, смотрели с Жорой мультики. Сын был, конечно, взволнован, но не подавал виду и приговаривал: "Мамочка, мне совсем не страшно"».
Поведение анастезиолога Валерия Седова показалось Олесе несколько странным: его не интересовали результаты анализов маленького пациента, он только бегло расспросил о пищевых аллергиях ребёнка, выслушал ответ матери и молча ушёл.
Мальчика не прослушали, не взвесили, не измерили температуру, только помазали руки мазью, попросили сходить в туалет. Вскоре Жору увезли на операцию. Больше Олеся сына в сознании не увидела.
Сердце остановилось
Из решения Арбитражного суда Нижегородской области:
«Как установлено судом и подтверждается материалами дела, 17.12.2013 в адрес Росздравнадзора поступило обращение гражданки Барановой О. Е., из текста которого следует, что 04.10.2013 сыну 6 лет Баранову Г.М. в частной клинике «Александрия» была проведена лор-операция, в результате которой у ребёнка произошла остановка сердца и дыхания, а после 40-минутной реанимации он оказался в состоянии комы 3-й степени. Ребёнок был госпитализирован в отделение реанимации 1-й городской клинической больницы. 31.10.2013 ребёнок скончался».
Скупые официальные строки не могут передать отчаяние и горе родителей, которые узнали, что после якобы рядовой операции сердце их сына остановилось. Не отразят они и их радость и надежду, когда после безуспешных попыток реанимации анастезиолога маленькое сердце сумела завести Людмила Булдынская, врач реанимационной бригады, вызванной из соседней 1-й городской клинической больницы. Правда, впоследствии оказалось, что сердце мальчика завёл совсем другой реаниматолог.
«Потом я пожалела, что направила сына в эту больницу, — говорит Олеся, — но тогда не могла действовать осознанно: ведь жизнь моего сына была под угрозой. И я доверилась людям, которые, казалось, смогли вырвать его у смерти».
Убитым горем родителям не разрешали дежурить около сына, уверив, что, хотя у него состояние стабильно тяжелое, врачи будут стараться предотвратить отёк мозга.
К спинке кровати Жоры была прикреплена бумажка, на которой Олеся и Максим увидели его данные и группу крови. Олеся сразу обратила внимание, что резус указан неверно: у Жоры он положительный, а не отрицательный. На замечание матери ей был дан ответ: «Наши лаборанты никогда не ошибаются! Да и, возможно, ему не потребуется переливание крови».
На бумажке второпях изменили минус на плюс, оставив сокращение «отр». Между тем, за всё время, проведенное в больнице, ребёнку делали переливание крови трижды! А если бы родители не заметили ошибки?
«Руки Ванги» не помогли
Родителей покоробило такое небрежное отношение врачей в пациенту. Сначала лечащий врач обнадёживала Барановых, но постепенно стала готовить их к тому, что если сын выживет, то останется инвалидом. Родители были готовы на всё, лишь бы мальчика спасли. Как потом станет ясно из заключения патологоанатома, состояние мальчика становилось день ото дня хуже. Но врачи об этом умалчивали.
Олеся, видя, что тяжелобольному ребёнку уделяется недостаточно внимания, и уже сомневаясь в качестве его лечения, проконсультировалась у израильского детского реаниматолога. После консультации сомнения матери только окрепли. Олеся Баранова попыталась забрать карту назначений, поскольку они с мужем начали прорабатывать вопрос о лечении ребёнка в Израиле. Но главврач частной клиники Светлана Болгова фактически отговорила их: «У Людмилы Булдынской — руки Ванги, она когда-то вылечила моего внука, спасёт и вашего сына».
«Как тяжело было смотреть на сыночка, лежащего с трубками, — плачет Олеся. — Я гладила его по волосам, разговаривала с ним. И на мониторе появлялись изменения, он меня чувствовал! А однажды, когда я просила его бороться за свою жизнь и не оставлять меня без него, у него появилась слезинка и скатилась по щеке».
Барановы все ещё надеялись на выздоровление ребенка. Но 31 октября Жоры не стало.
«Неправильная» генетика
После смерти ребёнка Барановым выдали на руки заключение патологоанатома, из которого следовало, что мальчик умер вследствии бессимптомной гипертрофической кардиомиопатии, то есть наследственной болезни сердца, вызывающей внезапную смерть. Родители погибшего ребёнка, у которых на руках были результаты предоперационного заключения кардиолога о том, что у сына абсолютно здоровое сердце, не согласились с этим выводом.
«Примерно через месяц после смерти Жоры, — рассказывает Олеся Баранова, — мы с мужем встретились с врачами клиники: с оперировавшим его хирургом, с анестезиологом, с главврачом. Мы пытались добиться от них ответа: как получилось, что наш сын умер».
В ответ родители, потерявшие сына, услышали вместо искренних извинений и слов утешения, что они сами виноваты в том, что «рожают детей с генетическими отклонениями».
Олеся признаётся, что после этих слов у неё случился нервный срыв, ей не хотелось жить. Не раз и не два она всерьёз думала о том, чтобы сброситься с моста. Удерживала мысль о муже и старшем сыне. Муж Максим настоял на том, чтобы Олеся воспользовалась поддержкой психотерапевта, и попросил старшего сына пройти полное обследование для успокоения Олеси. Владик побывал у всех врачей на консультациях и осмотрах в военных госпиталях. Вердикт «здоров» маму действительно немного успокоил. Но не давала покоя мысль, что врачи так и не дали ей ответа, кто виновен в гибели её сына, на каком этапе была допущена ошибка в лечении и кто должен за это ответить.
Медики виноваты
Барановы обратились с заявлением в местный Росздравназдор, где указали на ряд нарушений, которые, по их мнению, были допущены в процессе лечения их сына. В феврале 2014 года Росздравнадзор провёл внеплановую проверку в компании, которой принадлежит частная клиника. Представители проверяющей организации зафиксировали нарушения и обратились в суд.
«Но что это были за нарушения! — говорит мать погибшего ребёнка. — Они все свелись к тому, что отоларингологический кабинет не был до конца оснащён. А когда дело передали в Арбитражный суд, то он постановил приостановить деятельность клиники на 90 дней — «до устранения нарушений». Так клиника в течение десяти дней докупила оборудование — и всё, работайте дальше смело. А как же мой сын?! А как другие дети, которые могут попасть к этим же людям?»
Барановы обратились в следственный комитет Советского района Нижнего Новгорода. Следователи возбудили уголовное дело. Для того, чтобы провести независимую судмедэкспертизу, тело мальчика пришлось эксгумировать. Несложно представить себе боль родителей, тем более, что это произошло в день рождения Жоры. Ему исполнилось бы семь лет.
И вот на руках у Барановых заключение экспертов, в котором много специфических терминов, описывающих нарушения, допущенные врачами, и их последствия для организма ребёнка. Но самое главное то, что, родители, наконец, узнали, почему умер их сын: по мнению независимых судмедэкспертов, «в связи с обнаруженными нарушениями в предоперационной подготовке и глубокими и необратимыми повреждениями структур головного мозга, наступившими в раннем посленаркозном и послеоперационном периоде, проводимый уже в больнице комплекс лечебных и реанимационных мероприятий был неэффективен». Словом, сразу после операции у ребёнка наступила клиническая смерть по недосмотру анастезиолога, который должен был наблюдать за Жорой минимум час после операции, а он оставил его без внимания и занялся другим пациентом. Поэтому остановилось сердце, а после восстановления сердечной деятельности мальчик впал в кому, не выходя из которой, впоследствии умер. И виноваты в этом — медики.
«Конечно, ребёнка не вернёшь, — говорят Олеся и Максим Барановы, — но мы не можем оставить всё, как есть. Врачебные ошибки и халатность слишком дорого обошлись нашей семье и могут так же принести горе другим. Теперь пусть разбирается следствие и суд. Надеемся, что виновные будут наказаны».
