Любая революция нелегитимна
Владимир Полупанов, «АиФ»: Владимир Владимирович, события на Украине разделили российское общество. Одни, как Андрей Макаревич, за условный майдан. Он, в частности, утверждает, что мы катимся обратно в «совок». Другие, которых, как я понимаю, большинство, утверждают, что Россия, вернув Крым, восстановила историческую справедливость. Вы к какому из этих мнений склоняетесь?
Владимир Познер: Моё мнение, как обычно, не совпадает ни с тем ни с другим. Не могу сказать, что мне нравится то, что произошло, но не могу заявить, что этому нет никакого оправдания. Когда в 1954 г. президиум Верховного Совета СССР принимал решение о передаче Крыма УССР, из 27 членов собрались 13, т. е. кворума не было. И уже тогда это было незаконно. Но тогда это был СССР - и Крым можно было подарить хоть Литве, хоть Узбекистану. Потому что даже в самых страшных снах Хрущёву не могло присниться, что СССР может исчезнуть. Когда же «разводились» в 1991-м, то (это уже грех Бориса Николаевича) Ельцин не поставил вопрос о возвращении Крыма России.
Нет никакого сомнения, что подавляющая часть жителей Крыма хотели остаться в составе России. В том, что произошло, в значительной степени вина самой украинской власти. Причём не только Януковича, а вообще всей власти, которая там была после того, как Украина стала независимым государством. Власть занималась не государственным строительством, а чёрт-те чем, в основном собственным обогащением. После «оранжевой революции», когда к власти пришли Ющенко с Тимошенко, многим казалось, что вот теперь будет совсем другое дело. Но они такого наворотили, что, когда пришло время вновь избирать президента, тот же самый Ющенко получил 5% голосов. Янукович выиграл выборы благодаря протестным голосам.
А чем он занимался? Тоже собственным обогащением вкупе с олигархатом. Конечно, людям всё это надоело, началось серьёзное противостояние, переросшее в революцию. И ни одна революция юридически не является легитимной. В России в 1917 г. власть смели одни, потом пришли другие, более радикально настроенные. И наконец, пришли совсем радикально настроенные - большевики. И то, что было задумано в феврале, оказалось вообще далёким от того, что было осуществлено после октября 1917-го. Нечто похожее сегодня происходит на Украине.
- Так мы катимся обратно в «совок»?
- Никакого возврата к «совку», на мой взгляд, в этом нет. И никакой попытки вернуть по кусочкам советскую империю пока я в этом не вижу, а вижу желание исправить историческую ошибку и нежелание обсуждать эти вопросы с Западом. Если это значит поссориться на какое-то время с США и Евросоюзом, то поссоримся.
- Большинство граждан Франции и Германии, о чём свидетельствуют опросы, против вхождения Украины в Евросоюз. Почему их лидеры не прислушиваются к голосам своих избирателей?
- Как мне представляется, политики европейских стран воленс-ноленс (волей-неволей. - Ред.) вынуждены прислушиваться к США, которые смотрят на Россию с раздражением, причём довольно давно. Если говорить упрощённо, то со стороны США это выглядит так: «Ребята, кто выиграл холодную войну? Мы. И проигравшие должны себя вести чуть-чуть по-другому. Понимаем, что вы должны расти, но мы-то рассчитывали, что вы будете расти потихонечку. А вы что-то очень быстро выросли да ещё стали проводить свои взгляды в жизнь...» Речь Путина в Мюнхене в 2007 г., когда он сказал, что Россия - великая держава, у нас есть свои интересы и мы будем проводить свою политику, вызвала настоящий переполох. В связи с этим есть желание показать России её место. Американские СМИ - это я могу сказать по личному опыту - истерично в один голос, несмотря на всю свободу слова, выступают против Путина. Но при этом наиболее консервативные СМИ и политики поносят Обаму за «слабость», «нерешительность», «трусость», говоря, что Путин - «настоящий мачо», «лидер» и так далее. Это такая артподготовка к будущим президентским выборам. Европейцы, более искушённые, менее склонны доверять СМИ. Думаю, что этот накал в Европе будет гораздо слабее, чем в США.
Стадное чувство
- Вы сказали, что американские СМИ истерично и однобоко освещают события вокруг Украины. И в этом смысле всё это очень похоже на госпропаганду. Вроде бы в США бо`льшая свобода слова, чем у нас. Почему же американские СМИ столь однобоки?
- Это очень правильный вопрос, и на него нет простого ответа. Ещё лет 30 назад американские СМИ, в частности телевидение, были на самом деле независимыми. Телекомпания CNN, например, принадлежала Теду Тёрнеру, и он решал, что должно быть на канале. Так было почти с каждой телекомпанией. Но постепенно произошло поглощение всех главных телеканалов крупнейшими корпорациями, а они неизбежно тесно связаны с государством. Поэтому и получается, что все они поют как бы в один голос. Есть, конечно, общественное американское телевидение (PBS), есть небольшие кабельные сети, но у них гораздо меньшая аудитория. То же самое и с печатными СМИ. Даже такая влиятельная и независимая газета, как «Нью-Йорк таймс», всё равно не может занимать антиправительственную позицию. Ведь члены редколлегии понимают, что если газета будет занимать антиправительственную точку зрения, то её пошлют подальше, когда она захочет получить информацию из правительственных источников.
Ну и, наконец, последнее: США в гораздо большей степени, чем Европа, страна стадного чувства. Стадного во многих вещах - в моде, например. Модно бегать трусцой - все побежали. С виду независимый американец на самом деле гораздо более стадный человек, чем вроде бы более вписанный в какие-то правила поведения англичанин, который вообще не стадный, а очень индивидуален.
- Получается, что свободы слова нет нигде в мире?
- Свобода слова, конечно, есть. Но это не значит, «что хочу, то и говорю». Свобода вообще и свобода слова в частности всегда сопряжена с ответственностью. Член Верховного суда США Оливер Уэнделл Холмс-младший когда-то сказал, что человек не имеет права кричать «Пожар!» в битком набитом кинотеатре только потому, что хочет кричать «Пожар!». Понятно почему - последствия могут быть ужасающими. Что касается свободы СМИ, то это коридор. В одних случаях довольно широкий, в других - совсем узенький, но коридор. У коридора есть стены. И тот, кто попытается пробить стену, будет иметь неприятности. Это в любой стране. Так что, конечно, свобода слова в СМИ - это всегда понятие ограниченное.
Как Ему не стыдно?
- Хочу задать вопрос «от Марселя Пруста». Если встретитесь с Богом, что вы Ему скажете?
- Я отвечал на этот вопрос неоднократно, спрошу его: «Как Тебе не стыдно?»
- Я спросил, надеясь на то, что вдруг ваше мнение по этому поводу изменилось...
- Оно не может измениться. Недавно внезапно умерла дочь моих близких друзей. Ей было чуть за 40. В семье, которая и мухи никогда не обидела. Она оставила после себя двух детей, дочка совсем маленькая. И это называется по Божьей воле? Я никогда с этим не соглашусь. И никогда не приму того, что невинные ни в чём люди и дети погибают, испытывают невероятные страдания, как, например, это было в концлагерях. И всё это по воле Божьей? Этого не может быть. А если всё-таки окажется, что это так, то мой вопрос более чем уместен.
